— Да я не об этом! — начал Крячко, но Орлов его уже не слушал.
— По поводу Галактионова, Лева, — сказал он Гурову. — Что думаешь делать?
— Ну, напролом переть не годится, учитывая должность человека, — покусывая губу, отозвался Гуров. Для него, так же как и для генерал-лейтенанта, упоминание о мэре было новостью. — Для начала соберем информацию. Жаль, что ты с ним незнаком. Поищу через Интернет, подтяну своих агентов…
— Станислав, — обратился Орлов к Крячко. — Ты сам как думаешь? Всерьез Никонов взялся за этого мэра?
— Ну если верить словам очевидцев, то да. А очевидцев у нас трое: квартирная хозяйка — наименее осведомленный персонаж, приятель Никонова Виталий Косенков и его заместитель Дубнев. Последний больше других в теме. Он уверял, что это просто бомба. И я склонен с ним согласиться, потому что ничем другим Никонов не занимался и ни с какой другой стороны опасность ему не грозила. Обычный парень, обычная жизнь.
— Обычная жизнь… — повторил Орлов. — И необычная смерть.
— Кстати, тут вот еще что, — сказал Крячко. — Кое-какие события говорят о том, что Никонов действительно кому-то мешал.
И он рассказал об испорченной замочной скважине и коврике у двери Никонова.
— …Только это как-то мелко, — заключил Станислав. — На предупреждения от главы городской администрации не похоже. Он бы еще ему под дверь нагадил!
Гуров фыркнул.
— Да уж! И это все угрозы?
— А я и не говорил, что ему угрожали, — парировал Крячко. — Просто перечислил факты. Я же не мог об этом умолчать! В данной ситуации важна любая мелочь, если учесть, что единой версии случившегося у нас пока нет. Ведь нет? Можно сколько угодно разглагольствовать, но мы даже приблизительно не знаем, почему убили Никонова!
Повисла тишина. Гуров и Орлов молчали, оба внутренне были согласны с Крячко.
— А что, если как раз из Пензы ноги и растут? — произнес вдруг Орлов. — Эту версию тоже нельзя сбрасывать со счетов! Нужно сделать запрос, выяснить, не был ли Никонов знаком с этой семьей. Как их фамилия?
— Солодовы, — подсказал Гуров.
— Вот-вот. Дальше. Выяснить, чем вообще занимался Никонов в Пензе. Родителям сообщили о его смерти? Когда они приедут?
— Не успели, — ответил Гуров. — Сегодня сообщим.
— С ними пообщаться обязательно! — подчеркнул Орлов. — Расспросить обо всех его делах, знакомых… Сопоставить с показаниями других постояльцев отеля! И разумеется, спросить про семью с мальчиком. Вдруг они знакомы?
— Не особо я в это верю, — поморщился Гуров. — Пустышка, скорее всего. Ну зачем этой семье, даже если они были знакомы с Никоновым в Пензе, его убивать? И потом, никто из персонала отеля не говорил, что они общались. А ведь если бы узнали друг друга, то разговорились бы обязательно.
— Все равно проверь, — отрезал Орлов. — Сколько лет я вас учил — не зацикливайтесь на одной версии, проверяйте все!
— Тогда вот тебе еще одна версия… — глядя в глаза Орлову, проговорил Крячко, доставая из кармана записную книжку: — Сорокованова Екатерина.
— Кто такая? — нахмурился Орлов.
— Девушка Никонова. Бывшая, — уточнил Крячко. — Они расстались около полугода назад. Девушка в настоящее время находится в больнице. И знаете, в какой? — Крячко обвел присутствующих хитрым взглядом и торжественно произнес: — В психиатрической.
Гуров с Орловым переглянулись.
— Стас, давай-ка поподробнее, — сказал генерал-лейтенант.
Крячко, готовясь к своему «выходу», поудобнее устроился на стуле. Закинул ногу на ногу и стал рассказывать:
— Олег Никонов познакомился с Екатериной Сороковановой на литературном вечере. Девушка понравилась начинающему журналисту — хрупкая, женственная. К тому же она искренне считала его талантливым и необычным, что ему особенно льстило. Одним словом, молодые люди начали встречаться. Отношения их были очень близкими, романтическими и практически безоблачными. Он дарил ей цветы, она смотрела ему в рот и боготворила. Так продолжалось около года. О женитьбе, правда, речи пока не шло, но вполне вероятно, ею бы дело и закончилось, если бы… — Крячко выдержал паузу. — Если бы не одно печальное обстоятельство. Около полугода назад с Екатериной стали происходить странные вещи. Олег поначалу списывал их на усталость и расшатавшиеся по непонятной причине нервы своей возлюбленной. Но девушке становилось все хуже и хуже. Олег уже не скрывал своей тревоги и советовал Екатерине обратиться к врачу. Она поначалу отказывалась, пока в конце концов ситуация не зашла слишком далеко. В итоге Сорокованова оказалась в больнице.
Крячко закончил свой рассказ, в кабинете повисло молчание. Нарушил его генерал-лейтенант Орлов:
— И в какой она больнице?
— По словам приятеля Никонова Виталия Косенкова, отправили ее в Кащенко. Никонов ездил к ней, навещал, надеялся, что ситуация изменится. Но, судя по тому, что в последнее время перестал не только ездить, но и говорить об этом, надежды на улучшение не было.
— А что за диагноз ей поставили? — спросил Гуров.
— Этого я не знаю, не знает и Косенков. Никонов ему не рассказывал.
— То есть сейчас Екатерина в больнице? — уточнил Орлов.
— Судя по всему, да. Но это нужно, конечно, проверить.
— Так чего ты сидишь? — всплеснул руками Орлов. — Проверяй!
— Я вообще-то на доклад явился, — напомнил Крячко. — По твоему же требованию! Вот закончим, и поеду проверять.
— Ты не слишком тут язык распускай! — прикрикнул Орлов. — Давай поднимайся и езжай. Все, совещание окончено!
Оба сыщика поднялись со своих мест.
— То есть мне к Абрашиным? — спросил любивший точность Гуров.
— Для начала — да. Потом к человеку, которому звонил Никонов в Москве.
— Если удастся установить, кто он такой, — подчеркнул Гуров.
— Постарайся установить! Все, отправляйтесь, — распорядился Орлов.
Гуров и Крячко вышли из кабинета генерал-лейтенанта, но разошлись не сразу. Им хотелось обсудить текущие дела вдвоем.
— Стас, а ты осмотр рабочего места Никонова проводил? — задумчиво поинтересовался Гуров.
— А как же! Весь его стол перетряс! И дома тоже. Там у него компьютер стоял, так я его взял, экспертам нашим передал, они сейчас информацию шуруют. Я звонил им, говорят — ничего интересного.
— То есть результаты готовы?
Вместо ответа Крячко достал телефон и набрал номер технического отдела.
— Говорят, результаты переданы дежурному.
— Так, давай бери их и тащи к нам, — поторопил напарника Гуров и двинулся в направлении кабинета.
— Ага, щас! — ухмыльнулся, топая следом, Крячко и вновь достал телефон.
— Алло! Дежурный? Полковник Крячко. Там для меня материалы должны быть. Чтоб через полминуты у меня на столе лежали!
Едва Гуров и Крячко вошли к себе в кабинет, как на пороге появился дежурный со стопкой документов. Это были распечатки файлов с компьютера Никонова. Гуров, зная отношение Крячко ко всякого рода бумагам, стал просматривать их сам. Крячко хотел было взять один листок, но Гуров его остановил:
— Не надо, я сам. Ты сейчас глазами пробежишь, ничего не поймешь и скажешь, что ничего важного тут нет.
— А можно подумать, есть! — хмыкнул Крячко и пошел за своей стол.
Там он демонстративно налил себе чаю и развалился на стуле. Прихлебывая душистый напиток, Стас внимательно следил за Гуровым. Тот с серьезным видом просмотрел листы, отложил их в сторону и поднялся.
— Поехали. Стас! — сказал он.
— Куда? — удивился Крячко. — Неужто убийцу брать?
— Погоди, с этим пока рано.
— Жаль! А я-то уж думал, что наш гений сыска, едва бросив взгляд на несколько листочков текста, мастерски вычислил главного злодея! — с притворным восхищением произнес Крячко.
— Поехали, Стас! — повторил Гуров, не обращая внимания на сарказм товарища.
— Позвольте узнать, куда, товарищ начальник? — заглядывая в глаза Гурову, спросил Крячко.
— Как куда? Я к Абрашиным, а ты — в психушку. Как Петр велел.
— Велел! Чай допить не дадут!
Крячко отодвинул чашку и засеменил к двери. Обогнав Гурова, он снял с вешалки пальто и услужливо распахнул его перед напарником:
— Извольте поухаживать, господин полковник! Ручку вот сюда пожалуйте!
Гуров с усмешкой покачал головой и просунул руки в рукава пальто. А Крячко уже распахивал перед Гуровым дверь, склоняясь в угодливом поклоне.
— После вас, после вас! — приговаривал он.
— Кабинет запереть не забудь! — бросил ему Гуров.
— Как можно-с!
Крячко запер дверь и бросился вслед за Гуровым, который уже спускался по лестнице. Он собирался продолжить свои клоунские миниатюры, но Гуров с самым серьезным видом сказал:
— Хватит кривляться, Стас. Думать мешаешь.
