В передатчике затрещало.
– Рекс слушает. Говори, Клэр.
– Мы возвращаемся. Во сколько будет вездеход с прицепом?
– Уже почти подъехал.
– Отлично, – весело сказала Клэр, – а то темнеет быстро. Ну, ждите нас там.
– Вас понял. Отбой.
Клэр помахала соседнему катеру.
– Хью! – Голос пронесся над водой. Клэр энергично покрутила рукой в воздухе: – Сворачиваемся! Вездеход почти подъехал!
Хью показал оба больших пальца. Старички-клиенты начали сматывать удочки.
Мотор кашлянул, выпустив клуб сизого дыма, и заурчал. Но когда Клэр разворачивала лодку, Энджи заметила на берегу движение. Напрягая глаза, она всмотрелась в плотную массу деревьев, гадая, что там может двигаться в сумерках и тумане. Кажется, какой-то человек бешено жестикулировал, бегая у кромки воды. Рядом с ним на поводке метался маленький пес. И собака, и хозяин были в ярко-оранжевых охотничьих жилетах.
– Стойте! – крикнула Энджи проводнице, перекрывая шум мотора, и вскинула руку, чтобы Клэр остановила катер. – Кто это?
Клэр выключила мотор, и на реке снова стало тихо. До них донеслись крики:
– Помогите! Сюда! Мне нужна помощь! Телефон не ловит!
Клэр проворно нажала кнопку на радиопередатчике:
– Хью, ты слушаешь? Хью!
– Хью слушает. Что случилось, Клэр?
– На противоположном берегу человек зовет на помощь. Мы свернем туда.
– Понял тебя. Я отвезу клиентов на пристань. Скажешь, если я понадоблюсь.
Клэр снова завела мотор.
– Держитесь! – велела она Энджи и Мэддоксу и до отказа подала сектор газа. Нос лодки приподнялся над водой, и они стрелой понеслись через Наамиш, оставляя за собой прозрачный расходящийся след.
У берега Клэр сбросила скорость. Немолодой мужчина, переваливаясь, торопливо спускался к воде, таща за собой пса на поводке. На ремне через грудь у него колыхалась увесистая сумка. Когда лодка мягко ткнулась носом в галечный берег, человек вошел в воду и схватился за кромку борта, тяжело дыша. На вид ему было хорошо за шестьдесят – солидное брюшко, седые усы и обветренное лицо, красное от холода или многолетних возлияний. Или того и другого.
– Бадж? – удивилась Клэр, приподнимая мотор из воды, чтобы лопасти не задели близкое дно. – Что стряслось?
– Я… Я… – Он зашелся натужным кашлем курильщика. Отпустив борт, старик согнулся, упираясь руками в колени, хрипя и силясь отдышаться.
Мэддокс спрыгнул с катера, подняв брызги. Энджи последовала за ним, зная, что не промокнет в комбинезоне и сапогах. Подойдя по мелководью, она тронула незнакомца за плечо:
– Вы в порядке, сэр?
Он поднял руку, показывая, что да, и откашлялся. Выпрямившись, он постучал себя в грудь кулаком и утер выступившие слезы.
– Чертовы сигареты… На этой стороне нет сигнала, но я увидел на лодке логотип лоджа «Хищник». У вас же есть радио, значит, вы можете связаться с Порт-Феррисом. Вызывайте копов! Я… Я… – Он снова закашлялся.
– Отдышитесь, сэр, не спешите, – попросила Энджи.
Бадж кивнул и, свистя боками, медленно втянул воздух и осторожно распрямился.
– Я труп нашел! В смысле скелет.
Глава 3
Энджи шла замыкающей, когда незадачливый грибник, отрекомендовавшийся Джимом Харгривсом по прозвищу Бадж, повел их цепочкой в темнеющий лес. Они шли с включенными поисковыми фонарями, захваченными из лодки, и светящиеся ореолы, отражаясь от плотного тумана, заставляли тени метаться, вырастать, а затем исчезать. Пойнтер Такер изо всех сил тянул поводок. Навстречу попадались чудовищные, каких-то первобытных размеров папоротники, и всюду слышался гулкий перестук капель, срывавшихся со сплошных смыкающихся крон исполинских деревьев.
Издали послышался протяжный звук, и все замерли, даже Такер притих.
Далекий вой становился все тоньше и выше и наконец оборвался коротким частым тявканьем, эхом отозвавшимся среди заснеженных гор.
– Волки, – прошептала Клэр. – Совсем осмелели, каждую осень все ближе к лоджу подходят.
У Энджи мурашки побежали по спине от некстати пробудившегося воспоминания детства: на минуту она будто снова оказалась в густом лесу, где ее биологический отец держал их с сестрой узницами; после расправы в живых осталась только Энджи. На том острове тоже жили волки, по ночам их вой проникал через зарешеченное окошко под потолком… В ней шевельнулся страх – давняя подсознательная реакция никуда не делась. Паллорино сжала кулаки, силясь вернуть самообладание, остаться в настоящем и не переноситься в прошлое. Посттравматический стресс – пренеприятнейшая штука: он поднимает свою змеиную голову и жалит, когда этого меньше всего ожидаешь.
Волки притихли, и Такер, приободрившись, снова начал рваться с поводка к человеческим останкам. Но когда группа вновь двинулась вперед, Паллорино почувствовала, что ее настроение изменилось. Мокрая ветка хлестнула ее по лицу, и Энджи сильно вздрогнула.
Дыши.
Дыши. Все нормально.
Это всего лишь воспоминания. Иди вперед, не стой.
– Все в порядке? – спокойно и деловито спросила Клэр, обернувшись подождать Энджи, когда остальные ушли вперед.
Она-то на знакомой почве, как буквально, так и переносно. Это раздражало – не потому, что девушка молода и красива, с густыми черными волосами и светло-зелеными глазами, и не потому, что она в диком лесу как дома; просто Энджи ненавидела собственный страх. Ее возмущало, что она никак не стряхнет с себя эту посттравматическую дрянь, которая прилипла и не желает отлипать.
– А откуда вы знаете Баджа Харгривса? – отрывисто спросила она у Клэр, поборов оцепенение. Вопросом она отчасти хотела разрядить копившееся в ней напряжение. Как бывший детектив отдела по борьбе с преступлениями на сексуальной почве, успевший поработать и в убойном, Энджи в совершенстве владела техникой ведения допроса. Пусть она уже не служит в полиции, но выполнение стандартной процедуры на месте преступления было своеобразным механизмом психологической адаптации, способом справиться с волнением.
– Здесь его все знают, – отозвалась Клэр. – Он больше двадцати лет был лесорубом, а теперь на пенсии. Мы его жалеем – много лет назад у него погибла жена, и Бадж страшно запил. Продал квартиру в городе и купил дом в лесу, к востоку отсюда, на земле, которую арендовал у нашей семьи. Живет бирюк бирюком. Когда он не бродит по лесу, его можно найти в «Крюке и промахе», это паб в Порт-Феррисе.
– Ваша семья владеет частью берега Наамиш? Но мне казалось, земли к северу от Порт-Ферриса принадлежат государству?
– Крупные дороги государственные, но и у нас осталось кое-что с тех пор, как мой прадед здесь обосновался и построил лесопилку.
Впереди Бадж и Мэддокс остановились. Такер бешено лаял и рвался с поводка. Энджи и Клэр нагнали мужчин, и Бадж показал лучом фонарика на окутанную туманом рощу:
– Скелет вон там, в зарослях заманихи.
– Орлопанакс элатус, – тихо буркнула Клэр. – Колючая, как я не знаю что, и колючки ломкие…
– Клэр, Бадж, вы лучше постойте здесь, – распорядился Мэддокс. – Энджи, за мной!
– Есть, сэр начальник, – не сдержалась она.
Мэддокс тут же поглядел на нее – большие глаза блеснули в сумерках. Возникла неловкая пауза. После того как Паллорино уволили из полиции, между ней и Мэддоксом тлел подспудный конфликт.
– Конечно, если ты не против, – понизив голос, добавил он.
Энджи промолчала. Раздвигая перистые стебли папоротника, они вошли в рощу. Под ногами пружинил мох. В роще стояла давящая тишина – даже пес притих, – словно под эту древнюю сень полагалось вступать в благоговейном молчании.
Мэддокс поводил лучом фонаря среди заманихи. Ровный изумрудно-зеленый мшистый ковер был разодран, толстый слой добротного торфа отогнут, и в образовавшейся дыре жирно блестела прекрасная черная земля. Из потревоженной почвы торчала часть скелетированной грудной клетки, а выше виднелся человеческий череп. Над могилой стоял сырой грибной запах. Тонкие клочья тумана тянулись между деревьев, как призрачные пальцы, словно желая погладить кости.
