В его распоряжении тоже не было времени, поэтому никаких серьезных мер он принять не мог. Действительно, ждать его никто не станет в любом случае. Если он хочет узнать что-то новенькое, то обязан пошевеливаться.
Гуров, правда, попытался перед уходом связаться с Балуевым, чтобы предупредить того о форсмажорных обстоятельствах, но телефон следователя был занят. Решив позвонить по дороге, Гуров отправился на свидание.
Буквально минут через пять после того, как он отъехал, ему на мобильник позвонил Крячко.
– Это ты? – бодро осведомился Стас. – Хорошо, что ты не отключил телефон. Я уже вернулся.
Гуров, разумеется, не мог видеть Крячко, но без труда представил его сияющую физиономию.
– Слово «уже» здесь не к месту, – сердито сказал он. – Но лучше поздно, чем никогда. В общем, оставь свои шуточки и слушай меня внимательно. Ты станцию Белокаменная, что на Лосином острове, знаешь?
– Чисто теоретически, – ответил Крячко. – Но если нужно, я изучу ее вдоль и поперек.
– Уже некогда. Действуй по вдохновению, – распорядился Гуров. – Мне назначили свидание в тех краях – возле эстакады. Что-то по поводу «Индиго». Подозреваю, что это какая-то недобрая шутка, но проигнорировать не могу.
– Так, может, это… Вызвать ОМОН и повязать всех, кто будет на станции? – озабоченно спросил Крячко. – Так, по-моему, надежней будет. А у эстакады можно и по башке получить.
– Вариант с ОМОНом даже не хочу обсуждать, – отрезал Гуров. – Лучше слушай внимательно дальше. Машину мне предложили оставить на станции и незаметно явиться к эстакаде пешком. Намотал на ус?
– Мне-то чего мотать? – неодобрительно отозвался Крячко. – Это тебе проверка на интеллект. На станции люди, а около твоей дурацкой эстакады наверняка ни души. Ты незаметно подходишь, незаметно получаешь по башке, я подъезжаю, забираю тебя в реанимацию…
– Это как карта ляжет, – проворчал Гуров. – Мне не так уж часто дают по башке – особенно незаметно. И вообще, конечно, очень приятно обсуждать с тобой эту тему, но, боюсь, мы просто теряем время. Ты машину починил?
– Машина – зверь! – самодовольно подтвердил Крячко.
– Тогда садись за руль и по дороге соображай, что делать, – сказал Гуров. – Пока едем – будем поддерживать связь. На станции на всякий случай воздержимся.
– Вас понял! – деловито сказал Крячко. – Уже бегу.
На проспекте Мира Гуров попал в небольшую пробку и, воспользовавшись паузой, связался-таки с Балуевым. Извинившись, он обрисовал вкратце ситуацию.
– Занервничали, гады? – с удовлетворением констатировал Балуев, а потом, спохватившись, добавил: – А тебе, Лев Иванович, не следовало бы вот так, очертя голову… Это же наверняка какая-то подлянка. Они только и ждут, что ты клюнешь. Ты хотя бы подстраховался?
– Еще как, – сказал Гуров.
– Группу с собой взял? – поинтересовался Балуев.
– Не то чтобы группу, – ответил Гуров. – Но страховка обеспечена.
– Ну, смотри! – не слишком уверенно сказал Балуев. – Если будут результаты – сразу сообщай. Я буду тебя ждать, имей это в виду.
– Ждать да догонять – последнее дело, – вздохнул Гуров. – А у нас еще, прежде чем ждать, догнать нужно. Такая вот установка получается.
Когда он обогнул Сокольники и свернул к Лосиному острову, позвонил Крячко.
– Вижу твою корму, – сообщил он. – После моста предлагаю разделиться – ты налево, я направо. И далее я въеду по Лосиноостровской, а ты со стороны своей эстакады. Заодно полюбуешься на место встречи – можно там что-нибудь изменить или нельзя.
– Кончай трепаться! – посоветовал Гуров.
– Да нет, я серьезно, – сказал Крячко. – Ты притормози там немного – я хочу на станцию первым попасть. А чтобы в глаза не бросаться, подойду пешочком. Но мне нужно минут пять времени. А тебе будет полезно совершить рекогносцировку. Если свидание не туфта, я думаю, эта женщина себя обнаружит. А если нет – тогда будем ждать неприятностей. Пока ты ходишь, я присмотрю за твоей тачкой. А если что – стреляй громче.
– Договорились, – сказал Гуров.
Видимо, Стасу действительно неплохо починили его лимузин, раз он сумел развить на нем такую прыть – Гурову оставалось только порадоваться за друга. Других поводов для радости пока не было. Доехав почти до самой железной дороги, Гуров остановил машину и внимательно осмотрелся. Местечко было не из бойких. Невысокая эстакада, широкая просека под ней, справа – грязно-желтые дома, заборы, слева – покрытые железнодорожной копотью посадки. Вероятно, это и было то самое место. Гуров подождал немного, но из-за деревьев так никто и не вышел. Если там кто-то и был, то отнюдь не торопился себя обнаруживать. Возможно, женщина ждала, пока Гуров выполнит все ее инструкции. Он посмотрел на часы, прикинул, успел ли Крячко добраться до станции, неторопливо завел мотор, развернулся и поехал дальше.
На маленькой станции человек двадцать ожидали на платформе электричку. Ни Крячко, ни его видавшего виды лимузина Гуров не заметил. Не обнаружил Гуров и повышенного внимания к своей персоне – люди на платформе отнеслись к его появлению со сдержанным любопытством, которое заняло ровно столько времени, сколько ему понадобилось на то, чтобы покинуть машину и запереть дверцы. Дома напротив станции, выкрашенные все той же грязновато-желтой охрой, слепо таращились на него своими темными глазами-окнами.
Гуров неспешно пошел обратно, пытаясь по дороге хотя бы приблизительно вычислить, кто здесь может иметь какой-либо интерес к его персоне. Разумеется, ничего у него не получилось. Этот уголок Москвы выглядел совершенно мирным и даже полусонным. Верхушки деревьев в лучах клонящегося к западу солнца горели червонным золотом. Жаркий запах леса и мазута висел в воздухе. Где-то в глубине лесного массива металось нарастающее эхо приближающегося поезда.
Минут через пять Гуров оказался рядом с эстакадой. Он как бы машинально расстегнул пиджак и внимательно осмотрелся. Слева на повороте дороги из-за деревьев появился желтый автобус. Справа как черт из табакерки вдруг выскочил оглушительно тарахтящий мотоцикл с двумя стрижеными подростками. Обдав Гурова синим дымом, мотоцикл стремительно исчез в глубине зеленой аллеи. Надутые ветром черные майки на тощих мальчишечьих фигурах развевались, как пиратские флаги. Шум подъезжающей электрички становился все отчетливее и, казалось, наполнил весь воздух вокруг.
Гуров с досадой поморщился. Он совершенно отчетливо понял, что никаких приятных сюрпризов сегодня не будет. Взволнованный женский голос в телефонной трубке был, конечно же, приманкой. Нельзя сказать, что это было для Гурова неожиданностью, но некоторое разочарование он испытал. Ему стало жаль той маленькой чахоточной надежды, которая только что скончалась в его душе. Но теперь следовало срочно решать вопрос, с какой целью его сюда заманили и кто собирается подстроить ему пакость.
Гуров всмотрелся в посадки вдоль железнодорожной насыпи – в принципе злоумышленники могли скрываться в зарослях, поджидая, пока он подойдет ближе. А там уже, смотря по обстановке и возможностям – как выражается Крячко, могут и по башке дать, могут и под поезд бросить.
Однако время шло, а никакой инициативы никто проявлять не спешил. Снова затрещал мотор мотоцикла, и два отчаянных дистрофика в черных майках пронеслись мимо Гурова в обратном направлении. Он подумал, что на месте родителей этих пацанов купил бы им по компьютеру – все-таки не так опасно, и шуму меньше, хотя, возможно, именно эти качества и обеспечивали инвалиду с колесами особую привлекательность в глазах подрастающего поколения. Может быть, все дело было в том, что в отличие от Гурова жизнь казалась пацанам чересчур пресной?
Гуров попытался вспомнить, какой казалась ему жизнь, когда он был в таком же нежном возрасте. И в этот момент совсем близко свистнула электричка. И тут же словно в ответ в отдалении хлопнул выстрел. Звук шел со стороны платформы. Гуров выхватил из наплечной кобуры пистолет и побежал назад. Параллельно ему загрохотала по рельсам выскочившая из зарослей электричка.
Электричка выиграла забег, и голубые вагоны, промелькнув мимо со скоростью пули, оставили Гурова далеко позади. В голове его мелькнула мимолетная мысль, не связано ли каким-то образом появление электрички с тем, что здесь происходит, но сосредоточиться у него не получилось, потому что впереди он вдруг увидел бегущего со всех ног человека.
Это был молодой парень, лет двадцати шести, невысокий, но мускулистый, в спортивной одежде и белых кроссовках. Голубая кепка с длинным козырьком, низко надвинутая на лоб, мешала рассмотреть его лицо. Бежал он старательно, со всей энергией, на которую только было способно его молодое тренированное тело. На обычную пробежку это никак не походило.
Увидев Гурова, парень тут же свернул за угол крайнего дома и припустил к ближайшим зарослям. За ним явно кто-то гнался, и через мгновение Гуров ясно увидел кто – впереди появился Крячко собственной персоной, с выбившейся из брюк рубахой, с пистолетом в руках и злой как черт.
