Сыщик бегло стал пробегать глазами страницы, листая их одну за другой. Егоров снова взял трубку и попросил зайти секретаршу. Когда девушка появилась в кабинете, он кивнул на Гурова.
– Галочка, сейчас наш гость назовет вам номера страниц и перечень документов из этой папки. Вы снимете для него копии на ксероксе. Вам, Лев Иванович, сопроводительное письмо какое-то нужно будет?
– Нет… по крайней мере, не сейчас. Возможно, что потом мы от вас и запросим официальным порядком что-то, но сейчас только копии…
Через двадцать минут Гуров быстрым шагом прошел по коридору музея, нашел туалет и вошел внутрь. Убедившись, что ни в одной из кабинок нет людей. Он запер дверь на задвижку и вытащил телефон. Теперь было совершенно понятно, что с Курочкиным нужно спешить.
– Петр Николаевич, это срочно, – заговорил Гуров в трубку, прикрывая ее рукой. – Необходимо задержать научного сотрудника музея… да-да, я здесь! Его зовут Курочкин Павел Андреевич. Он явно в теме, я просто боюсь, что мой приход его напугал и он может наделать глупостей. С ним нужно срочно поработать. Пока он еще «теплый».
Отключившись, Гуров быстро подошел к двери и отодвинул задвижку. И тут он услышал быстрые шаги в самом конце коридора. Сыщик увидел лишь мелькнувшую сутулую фигуру и развевающийся, как на вешалке, пиджак на плечах Курочкина. Черт! Гуров выскочил в коридор и тут же перешел на спокойный шаг человека, идущего по музейным коридорам по делу. Навстречу вышли три женщины с какими-то папками и большими альбомами в картонных чехлах с тесемками.
Посторонившись, Гуров пропустил женщин и снова прибавил шагу. Он лихорадочно вспоминал планировку музея. Если Курочкин решил сбежать, то главное – не дать ему покинуть здание. А сколько здесь выходов? Три… Черт, кажется, четыре! И Гуров побежал, стараясь не топать ногами.
Коридор шел прямо, в конце виднелась лестница. Гуров прибавил шагу и тут же проскочил поворот. Темный и не очень заметный. И краем уха он успел услышать, что в коридорчике раздавался какой-то шум. Развернувшись, Гуров нырнул в коридор и сразу наткнулся на рабочих, укладывавших на тележку коробки с кафельной плиткой. За их спинами виднелась простая железная дверь.
– Здесь кто-нибудь сейчас проходил? – рявкнул Гуров мужикам.
Опешившие от такого напора рабочие отпрянули, замотали головами и активно начали пожимать плечами. Один из рабочих сказал, что ключ только у завхоза, а она уже ушла. И что плитку привезли еще утром, а теперь… Гуров не стал дослушивать и бросился снова к лестнице. Он понял, что сглупил. Не учел, что каждый вход музея или заперт, или там пост охраны. Здание охранял один из местных ЧОПов.
Выбежав к главному входу и доставая на бегу из кармана служебное удостоверение, Гуров схватил за рукав старшего из охранников, сунул под нос свою красную книжку и потребовал:
– Курочкин выходил? Научный сотрудник Павел Андреевич Курочкин. Высокий такой, худощавый…
– Да нет… чего вы… Да знаю я его! – Охранник выдирал руку из пальцев незнакомого полковника и отрицательно мотал головой. – Не выходил он сегодня.
– Быстро на рацию. – Гуров ткнул охранника в прибор на груди. – Всем постам на всех входах. Срочно отозваться, выходил ли Курочкин. Давай, давай!
Охранник нахмурился, но, очевидно, понял, что происходит нечто совсем не шуточное. Он снял рацию и стал вызывать посты. Их оказалось еще два. Оба поста ответили, что Курочкин сегодня не выходил.
– Не, Владимир Иваныч! – слышался голос охранника с одного из постов. – Да он тут и не ходит. У нас только экскурсоводы шастают да заказчики. Экскурсбюро…
– Нет, – отзывался второй пост. – У нас вообще никто сегодня не ходит. У нас полдня дверь на замке…
Гуров кивнул, скрипнул зубами и повернулся к выходу, прикидывая периметр здания и как организовать подмогу, которую сейчас придется вызывать. Курочкина надо брать. Сейчас, обязательно.
– …Иваныч, у меня тут датчик на размыкание сработал. Я гляну. А на посту Санек останется.
Гуров замер на месте, чуть ли не с поднятой для продолжения шага ногой. Старший охранник посмотрел на замершего полковника и поспешно стал спрашивать:
– Какой датчик? Докладывай внятно!
– В туалете первого этажа… Датчик на окне…
Гуров в два шага оказался возле старшего охранника, схватил его за рукав и подтащил к стене, где висела схема эвакуации. Он ткнул в план первого этажа пальцем.
– Где этот чертов туалет?
– Вот здесь, у западного крыла, – показал антенной рации охранник.
Гуров быстро сориентировался. Минута, не больше минуты, даже со скидкой на нерасторопность обленившейся без происшествий охраны. Через коридор долго. Со стороны западного крыла сквер, там до проезжей части… он пойдет в одном из двух направлений, к улицам, где можно поймать машину!
Чуть не сбив уборщицу в дверях, Гуров проскочил между двумя молодыми женщинами, только что вошедшими в здание музея, и оказался на улице. Окно – это как раз то, что нужно. Курочкин вполне мог знать про запертую дверь третьего входа, он мог догадываться, что охрану предупредит полиция и его не выпустят. Про окно он правильно сообразил и не стал даже близко подходить к постам охраны.
Вот и угол здания. Черт, сколько народу! Гуров решительно запрыгнул на цоколь здания и ухватился за водосточную трубу. Направо… налево? Вон он! Курочкин семенил уже возле низкого ограждения сквера вдоль лавочек, где сидели с мороженым и путеводителями туристы да местная молодежь. Курочкин оглянулся, видимо, ничего подозрительного ему в глаза не бросилось, и он заметно успокоился и пошел обычным шагом, стараясь не выделяться среди других прохожих.
Гуров уже знал, как он будет догонять Курочкина. Вдоль стены декоративного кустарника, который рос параллельно той дорожке сквера, по которой шел Курочкин. Кустарник ниже человеческого роста, и задуманное может получиться. Если просто бежать за подозреваемым по дорожке, то он быстро поймет, что это за ним. Испугается.
Спрыгнув со стены, сыщик побежал, срезая угол, к тому месту, где заканчивался декоративный странник и где Курочкин должен был выйти к проезжей части. Учитывая рост самого Курочкина и то, что Гуров тоже не был коротышкой, а вполне приметным мужчиной, бежать ему пришлось чуть ли не на полусогнутых ногах. Это вызывало нездоровый интерес у окружающих и даже всплеск положительных эмоций, но Гурову было сейчас на реакцию бездельников глубоко плевать.
Еще немного… быстрее! Черт, Курочкин уже посматривает на дорогу. Еще немного – он сделает шаг и поднимет руку. И тогда дело нескольких секунд, тогда может сразу остановиться любой левак или свободное такси. Гуров побежал. Курочкин сейчас больше смотрел на дорогу, чем назад и тем более направо, за кустарник. Гуров поднажал. Вот и кончаются кусты… Только бы не обернулся, только бы не обернулся!
Курочкин обернулся. Гурову оставалось преодолеть всего каких-то шесть или семь метров, но он не успел. Напряженный взгляд подозреваемого встретился с взглядом сыщика. Доля секунды была у Гурова, чтобы бросить свое тело вперед, пытаясь сократить расстояние до минимума, прежде чем Курочкин осознает свое положение и не пустится бежать. Три метра сыщик преодолел одним мощным рывком, и тут Курочкин метнулся прямо на проезжую часть. Сердце Гурова остановилось и сжалось в ожидании визга резины, истошного вопля автомобильного сигнала и глухого удара человеческого тела о капот, а потом падение на асфальт… и все.
Выскочивший на дорогу человек не побежал дальше, а заметался на краю проезжей части, а потом бросился назад. Это спасло ему жизнь, потому что черная «Ауди», решив проскочить пробку по выделенной полосе пассажирского транспорта, нарушила правила и свернула вправо. Визг резины, крики людей, сигнал машины и… свисток инспектора ДПС. Ах ты родной, подумал Гуров с нежностью и теплотой об инспекторе, переходя на спокойный шаг. Крепкий молодой человек с погонами старшего лейтенанта мгновенно появился рядом с упавшим на асфальт Курочкиным. Водитель «Ауди» уже стоял рядом и, активно жестикулируя, объяснял, что он даже не коснулся пешехода, хотя тот и выскочил как ненормальный на проезжую часть. Курочкин скользил каблуками ботинок по асфальту и все никак не мог встать.
Гуров подошел, взял Курочкина под локоть и поднял его на ноги. Потом привычным движением сыщик сунул подозреваемому руку под пиджак и крепко ухватился за край брюк вместе с брючным ремнем. С таким захватом, знакомым многим полицейским, еще ни одному задержанному не удавалось сбежать. Не вырваться.
– Что же вы так, Павел Андреевич? – осведомился Гуров с нехорошей усмешкой. – Жить вам надоело, что ли? У вас впереди очень интересная, хотя и однообразная жизнь.
