В Славкиной резиденции Александр бывал несколько раз, но еще в те времена, когда «великий сыщик» только въехал в это довольно отвратное помещение, напоминавшее не то бывшие склады со сводчатыми потолками, не то переделанную под склад конюшню. Что можно из этого «офиса» сделать, гость даже не догадывался. Здание было старым, дореволюционной постройки, а может, и прошлого века. Снаружи вроде капитальное, а внутри, говорят, перестраивалось десяток раз, и все неудачно.
То, что он увидел теперь, не въезжало ни в какие ворота. Его представления об офисах разумеется. Хотя Саша повидал их немало, особенно в последнее время. Первое впечатление: Грязнов широко размахнулся. Шик! — иного слова не подберешь. За год с мелочью он сумел со своей наемной, но весьма профессиональной армией, которую сам и сформировал, подобно классической швейцарской гвардии, из лучших представителей некогда почетной профессии — уставших от объяснительных записок сыщиков, молодых пенсионных, но весьма способных и вовсе не растративших сил и возможностей следователей и прочих «чернорабочих» розыскной службы сделать невозможное. Молодец Славка! Он как-то рассказывал, что «раскрутился» и не пожалел денег на дизайн, а потому выиграл в главном: «Клиент должен благоговеть, и только в этом случае он охотно выкладывает крупные башли…» Неплохой девиз для частного сыскного бюро, работа которого обеспечена многими лицензиями. К нему, что ль, податься?.. «Я ж не так и стар, чтобы бояться быстрых передвижений. А послужить под Славкой — не трагедия. Правда, есть люди, с которыми легче дружить, чем вместе работать, но с Грязновым мы прошли все традиционные трубы, огни, воды и что там еще?.. С ним можно. Кабы не детская мечта…»
Впрочем, он действительно молодец. Детище у него — что надо.
— Ну ладно, Саня, хватит изумляться, — сообщил Славка тоном удовлетворенной красавицы. — Давай-ка лучше займемся твоим делом, а то сейчас мои гвардейцы подвалят с отчетами о проделанной работе, и я полностью вырубаюсь из текучки. Как вождь говорил? «Учет и еще раз учет»?
Интересно, конечно, знать, что это будут за отчеты, о каком виде деятельности и так далее. Но Славка не горит желанием распространяться о деятельности своего бюро «Слава», и его не следует допрашивать, и вообще надо относиться максимально спокойно к его новому «бизнесу». Может, поэтому Славка охотно помогал Турецкому в его трудностях. И денег за это не брал. Хотя Саша прекрасно знал, что грязновские советы и консультации, не говоря о более серьезных акциях, стоят недешево.
— Так что тебя интересует все-таки? — солидно спросил он, и в интонации его голоса явно прозвучало откровенное удовлетворение от Сашиной реакции после беглого осмотра нескольких комнат отлично оборудованного офиса. Я примерно представляю то, что тебе требуется. Но ты уж, пожалуйста, проясни мне свои задачи.
— Жена Кочерги этого, ну, ты знаешь, о ком я говорю, так вот, она вполне ответственно заявила, что бывший боксер, а ныне покойный шофер-телохранитель нашего банкира, постоянно играл в карты в каком-то подпольном казино, из-за чего они, собственно, и разошлись. Не потому, конечно, что оно подпольное, и не потому даже, что он довольно регулярно выигрывал крупные суммы в дойчемарках, а ей не отдавал ни пфенига, и все обещал осчастливить ее после следующего выигрыша. А потому, что ей вообще не нравился этот его интерес и, возможно, нечто большее по отношению к картам. Так вот, я подумал, что если она не врет и у него действительно время от времени появлялись некие крупные суммы валюты, его партнеры, так сказать, по совместному игорному бизнесу могли заиметь свой собственный интерес. Интересы же партнеров, как ты не хуже меня знаешь, особенно в таких делах, редко совпадают.
Турецкий понял, что говорил наверное слишком долго, и замолчал, когда увидел в глазах Грязнова почти незаметное нетерпение. Слава не уважал многословие.
— Все, можешь не продолжать.
— Да я, в общем, сказал все. Просто, думаю, было бы неправильно отбрасывать и такую версию. Как ты считаешь сам?
Вместо ответа Слава открыл большой сейф, где хранил дискеты — свой драгоценный архив, достал пакет, посмотрел с обеих сторон и, удовлетворенно кивнув, сунул дискету в компьютер, стоящий на его столе. Поманил Турецкого к себе пальцем, и тот пересел к экрану. Пошел текст: «Подпольные казино Московского региона». Ничего себе!
— Слушай, Славка, откуда у тебя такие данные? — изумился Саша.
— Позаимствовал в МУРе. Когда решил уйти в частный бизнес. К тому же я сам и составлял эти списки. Я ж, кажется, рассказывал тебе, что нам удалось все до единого игорные дома вытащить на свет Божий. Забыл, что ли?
— То есть как это — позаимствовал? Тиснул дискетку-то, а?
— Ты чего? — Грязнов недвусмысленно покрутил указательным пальцем у виска. — Совсем малограмотный? Зачем чего-то «тискать», когда можно просто переписать нужные файлы. А с этими материалами я больше пользы принесу, чем вся моя милиция, которая больше уже никого не бережет… Нет, похоже, твоего Кочерги нема ни в одном казино Москвы и области.
Вот новость! Можно подумать, что в карты играют только в столице и ее пригородах!
— А если, к примеру, в Туле?
— А на фига мне твоя Тула? Ты что, забыл, где я служил? Напомню: в Московском уголовном розыске. В Московском! Городском.
Саша вздохнул:
— Понимаешь, жена сказала, что наш картежник пропадал надолго, случалось, до двух недель… Значит, тупой здесь конец…
— Пока тупой, Саня.
В кабинет Грязнова ворвался его племянник Денис — рослая этакая детинушка, весь в дядю, даже с заметной рыжиной в волосах, чем он наверняка и снискал особое к себе расположение старшего родственника. Иначе так и сидел бы в своем Барнауле.
— Дядя Слава!.. Ой!.. — Это Денис увидел Турецкого и растерялся: давно, видите ли, расстались, дня не прошло.
— Быстро выкладывай, что у тебя! — сурово приказал Грязнов и, покосившись на Сашу, недовольно добавил: — И этого своего «дядю» забудь! Сколько раз повторять нужно? Здесь у нас что?
— Слушаюсь! — охотно подчинился Денис. — Докладываю, Вячеслав Иванович! Группа Чекмарева сегодня собирается подломить банк на Комсомольской площади, у трех вокзалов. А мне нужно срочно двадцать восемь тысяч — за такси заплатить.
Грязнов снова открыл сейф, вытащил несколько пачек денег.
— Сколько их будет?
— Семь.
— На, держи. Семь, говоришь? Ладно, тогда я сам сбегаю на Петровку, пусть они своих отряжают. Саня, извиняй, как видишь, время не терпит.
А чего было объяснять-то? Турецкий и сам уже понял, что в этой серьезной фирме делать ему больше нечего. Да и вообще, куда да хоть бы и «важняку» со своим кабинетом и даже напольными часами красного дерева, остановившимися, скорее всего, в день отречения от престола последнего русского царя, против таких апартаментов!
8
К пяти часам Турецкому стало окончательно ясно, что сегодня блицмейстер из него прямо-таки хреновый. Он потратил несколько часов на бессмысленные, хотя и необходимые по закону, допросы жены покойного банкира Алмазова… да нет, конечно же вдовы, затем одного из его заместителей, начальника охраны банка «Золотой век», а также ответственного секретаря Ассоциации коммерческих банков. Собрал протоколы в папку и с довольно объемистым теперь «делом» отправился к Меркулову, имея намерение прямо от него отвалить домой. То есть опять-таки к Грязнову, ибо другого дома у него пока не было. Переодеться.
Вообще-то сегодня у него была запланирована еще одна встреча. Но касалась она не данного конкретного дела, а той неизбывной детской мечты, с которой он жил в последние месяцы. В Центральном доме журналиста сегодня вечером должна была состояться встреча писательско-журналистской общественности с некоторыми оказавшимися по разным причинам в Москве представителями российской эмиграции. Программа вечера была известна лишь в общих чертах, то есть лишь в пределах того, что сообщил Турецкому заместитель ответственного секретаря «Новой России», газеты, в которой он время от времени сотрудничал, и при этом предложил ему сделать об этих эмигрантах небольшой репортаж-интервью, тем более что среди них, как было сказано, есть несколько довольно известных юристов.
Итак, Саша взял в руки дело и решительно направился к двери. Но его тут же остановил телефонный звонок, который был абсолютно неуместен. Более того, он мог поломать все дальнейшие планы. Сработал стереотип поведения: «важняк» вернулся к столу и снял трубку. Но уж волю чувствам дал:
— Следователь Турецкий! — Ох, не завидовал он звонившему…
— Дорогой мой следователь, — услышал Саша знакомый глуховатый и негромкий говорок.
Ну конечно, это Олег! Характерный его тон! Однажды, когда Турецкий, недовольный его манерой вести диалог — как-то безразлично к партнеру и очень тихо, будто ему в высшей степени наплевать, слышит его собеседник или нет, — сделал Олегу замечание по этому поводу, тот весело рассмеялся. «Дорогой мой следователь, — сказал примерно так же, как и сейчас, — громкость моего голоса и манера, как ты говоришь, вести разговор, рассчитаны на то, чтобы мой визави был вынужден ко мне прислушиваться. Понимаешь? Чем тише я говорю, тем больше он — внимание! И сразу повышается, как теперь любят говорить, мой рейтинг. Усек? Но я не жадный, пользуйся. И тебя сразу все зауважают. А уж о том, чтобы голос повысить — ни-ни!»
