Через пару минут шлюпка была спущена на воду, отданы швартовы, и мистер Макинтош со своими подопечными направился к цели, преодолевая легкие волны.
— Поднажмите, ребятки, — подбодрил он гребцов, и громада «Чичестера» начала медленно отдаляться.
— В первый раз, знаете ли, вижу, чтобы судно болталось посреди Канала, не добравшись до берега, — заметил доктор Оутс, когда они отплыли немного дальше.
— Да, на моей памяти такое ЧП было только однажды, — продолжил эту волнующую тему мистер Макинтош. — Я про «Джозефину». О ней тогда писали в газетах. Читали? Это гр-р-рузовая посудина, по восемьсот тонн возила из Гримсби в Гавр — масла и краски. Такой был тарар-р-рам! Дым был виден с расстояния в десять миль. Это было похоже на извержение вулкана, да-а…
— И сгорела?
— «Джозефина»-то? Думаю, дотла. Никогда не видел такого пожарища. Огромные языки пламени, высотой в милю, не меньше. Это была кар-р-ртина, можете мне поверить.
— Были погибшие?
— Обошлось. Все расселись по шлюпкам, и мы их подобрали. А яхта, как я погляжу, солидная. «Нимфа. Фолкстон», — прочел он на боку кормы. — Ну, что скажете, доктор? В ней футов пятьдесят. Хорошая морская яхта, но модель старая. Ей годков двадцать, не меньше. У теперешних нос повыше задран, а корма ниже. Думаю, делает восемь-десять узлов в час. Мотор, скорее всего, новый. Раньше, видимо, был паровой двигатель.
— Мощная, правда, на мой вкус, ей не хватает элегантности.
— Да, пожалуй, — кивнул Макинтош, — но содержат ее отлично, сверкает и блестит как новенькая. Ну что ж, доктор, давайте посмотрим, что там такое стряслось.
В тот момент яхта была развернута боком, параллельно шлюпке.
— Запросто к ней подберемся. Без проблем.
Матросы, сидящие на корме и на носу, разом подцепили борт яхты отпорными крюками, взяв ее на абордаж, и через несколько секунд яхта и шлюпка бок о бок покачивались на волнах как единое целое. Макинтош, поднявшись, отомкнул бортовой порт на яхте и вытащил сходню, потом рысью взбежал на палубу. Доктор Оутс последовал за ним, шагая, однако, с легкой опаской.
С первого же взгляда стало ясно, что человек, распластавшийся у люка с трапом, ведущим вниз, в каюты, действительно один-одинешенек на этой просторной палубе. Более тщательное изучение лишь подтвердило первое впечатление: владелец яхты весьма богат и обладает отменным вкусом. На палубе все было размещено очень компактно и удобно, ничего лишнего. Рулевая рубка, два световых люка, две мачты, люк с трапом, ведущим в каюты. Все. Оставалось еще очень много места для приятных променадов. Рубка сдвинута почти к самому носу, отстоит от него всего на восемь футов. За ней — первый световой люк, судя по размеру, под ним кают-компания, далее люк с трапом и, наконец, второй световой люк, гораздо меньше первого, видимо, под ним была капитанская каюта. Вдоль всего борта тянулся леер[4] из полированного тикового дерева, который крепился на белоснежных опорных стойках, на стойках висели спасательные круги, и на них четкими черными буквами было выведено: «М.Я.[5] Нимфа. Фолкстон». Палуба была идеально отдраена до светло-песочного цвета, и все, что можно было отчистить до зеркального блеска, сверкало как золото.
Но внимание доктора и помощника капитана было отвлечено от этих красот более насущными проблемами. Они обнаружили свидетельства того, что трагедия была куда более ужасной. Сделав пару шагов, они едва не наступили на лужицу крови, от которой тянулась дорожка из красных брызг — к лежащему ничком мужчине. Видимо, в тот момент, когда его ранили, он постоял на месте, а потом двинулся в сторону люка, рядом с которым силы оставили его, и он упал. Окинув взглядом кровавые меты, вновь прибывшие поспешили к мужчине, ибо что-то в его позе говорило, что они прибыли слишком поздно.
Он был высокого роста, сухощав. На нем был дорогой темно-серый пиджачный костюм, ничего общего с обычной униформой яхтсменов. Они обратили внимание на шелковые серые носки и очень качественные черные ботинки. Пальцы левой руки, вытянутой вперед, были скрючены, отчего рука эта напоминала лапу крупной птицы, эти скрюченные пальцы словно бы пытались вцепиться в пол. Он лежал, уткнувшись лицом в палубу, навалившись на правую руку. Шляпы не было. Куда-то исчезла. Поблескивала лысина, едва прикрытая редкими седыми волосами, свалившиеся очки зацепились дужкой за ухо. Воротник тенниски отделан кантом, по краю виднеющейся щеки можно было определить, что он тщательно выбрит. Рядом с головой расплылось зловещее темно-красное пятно.
Доктор опустился на колени.
— Если этому парню уже ничем не поможешь, я бы на вашем месте вообще его не трогал, — посоветовал Макинтош.
— Я только приподниму голову. — Проделав это, доктор тихонько ахнул. Застрелен, — сказал он, осторожно опуская голову мертвеца на прежнее место. Кончено. Я ничего не могу сделать.
— Застрелен? Господи помилуй и спаси! И давно его прикончили, доктор?
— Не думаю. Тело еще не остыло. Примерно час тому назад.
— Точно? Вам там не видно правую руку? Может, у него пистолет?
Доктор покачал головой.
— Правую руку не видно совсем. Я не стану больше ничего трогать. Это уже дело полиции. Вы собираетесь отправлять его обратно в Нью-Хейвен?
— Наверное, придется. Давайте посмотрим, что делается внизу, а потом вас доставят на пароход.
Он начал спускаться по трапу в люк, и почти сразу со ступенек донесся крик:
— Бог ты мой! Доктор, да тут черт знает что творится!
Оутс тоже устремился вниз, и вскоре они оба ошеломленно озирались по сторонам.
Лесенка привела их в просторную каюту примерно в десять футов длиной, а ширина была практически та же, что у самой яхты. У правой стены стоял складной стол, на котором было несколько тарелок с едой. Со стороны стены стоял рундук[6], на котором можно было сидеть или лежать, такой же стоял у левой стены. Напротив они увидели еще одну дверь, электрический камин. На стенах были полки, часы, барометр-анероид, подставка с гнездами, в которых торчали свернутые в рулон карты. Повсюду играли прелестные блики — от зеркальной поверхности воды и от лучей, пронизывающих световой люк.
Но и здесь, в капитанской каюте, визитеров привлек не уютный антураж и не симпатичные солнечные зайчики, а совсем другое. Посреди каюты неподвижно лежал еще один мужчина, видимо застигнутый врасплох за едой, о чем свидетельствовала его поза. Он тоже лежал лицом вниз, но часть лба можно было рассмотреть, и на этой части зияло огромное круглое отверстие — там, где вошла пуля. Он был помоложе мужчины на палубе, более плотный и коренастый. Густые черные волосы только-только начали седеть. Он тоже был одет скорее как сухопутный городской житель, чем как яхтсмен: коричневый твидовый пиджачный костюм, коричневые ботинки, отложной воротничок, все очень добротное и дорогое. Обе руки вскинуты вверх, видимо, он пытался от кого-то защищаться. Рядом с его телом крови почти не было.
Макинтош выругался, но потом, опомнившись, сдержанно поинтересовался:
— А с этим вы можете что-нибудь сделать, доктор?
Оутс наскоро осмотрел тело.
— Ничего. Смерть наступила мгновенно. И совсем недавно, как и в предыдущем случае.
Услышав это, мистер Макинтош очень живо представил себе капитана «Чичестера», нетерпеливо мечущегося по капитанскому мостику, и решил поскорее отправить доктора восвояси.
— Сейчас скоренько закончим осмотр, и вы сможете возвратиться на пароход.
Выйдя через дверь, ведшую в кормовую часть, они попали в маленькую двухместную каюту. А перед кают-компанией были миниатюрная кухня и буфетная, туалет и ванная, под рубкой было моторное отделение, а под носовой частью — своего рода кубрик: кладовая с двумя койками. Помощник капитана и доктор двигались целенаправленно, стараясь не глазеть по сторонам, им важно было лишь убедиться, что на судне больше никого нет — ни мертвецов, ни живых. Но даже этот поверхностный осмотр несколько их обескуражил: поражала не только роскошь каютных интерьеров, но и безупречные порядок и чистота.
Они не потеряли ни одной минуты напрасно, однако капитану «Чичестера» так не казалось. Едва осмотр судна был завершен, раздались два свирепых зычных свистка. Макинтош с трудом удержался от крепкого словца.
— Ради всего святого, доктор, — крикнул он, — шире шаг! Не будем заставлять старину капитана нервничать. — Он в несколько прыжков оказался наверху, на палубе.
— Смит и Уилкокс! — на бегу проорал он, живо ко мне! Снелгроув, весла на воду! Погоди секунду, доктор сейчас подойдет. Правда ведь, док? Вы расскажете старине капитану, что тут и как? Ну добро, трогайте! Хорошенько поднажмите, парни!
Парни поднажали, и под килем шлюпки забурлила-запенилась вода. Макинтош обернулся к своим помощникам.
— А вы оба марш вниз, — коротко скомандовал он, будто не замечая их полных любопытства взглядов на распростертого на палубе мертвеца.
