Наконец массажист. С точки зрения следствия, наиболее годившийся на роль подозреваемого. Во-первых, знаком с убитым не менее десятка лет. Во-вторых, отношения их назвать дружескими было затруднительно. В-третьих, единственный из присутствующих периодически выпивающий… А в эту ночь, точнее, утро его едва добудились уже после обнаружения трупа: накануне мужик, видимо, крепко заложил за воротник, запах перегара, по свидетельству оперативников, шел не только от гражданина Иванова Анатолия Ивановича, но и стоял в его номере… Однако никаких улик против него не нашли, экспертиза одежды также ничего не дала: ни малейшего следа крови.
Что касается охраны базы, утверждавшей, что за всю ночь они глаз не сомкнули, то второму следователю, получившему это дело, и его операм удалось-таки расколоть боявшихся потерять хорошую зарплату парней и выяснить, что оба дежурных охранника где-то с двух до четырех утра резались в карты… Оба клялись-божились, что за картишки сели как раз для того, чтобы не уснуть, играли непосредственно в своей будке, при этом мимо них «и муха бы не пролетела», поскольку за входом-выходом на базу следить не забывали, а игра так, скуки ради и вообще не всерьез…
— Ты, Иринка, — предупредил тогда Турецкую Вячеслав Иванович, после того как та в первом приближении ознакомилась с толстенной, успевшей вспухнуть от бумаг папкой, — особо на охранниках не зацикливайся. Ребята нормальные, непьющие и говорят, скорее всего, правду. За входом-выходом следить не забывали. Утверждают, что в картишки перекидывались за столом, который отделяет проходную от комнаты охраны… Да и вряд ли это сделал кто-то со стороны.
— Как еще можно проникнуть на базу? — поинтересовалась Ирина.
— Думаю, никак. Наши выезжали туда. Говорят, по периметру громадная стена с колючкой. От фанатов, которые по пятам следуют. Да нет, кто-то из своих пришил… Весь вопрос в том, кто и за что…
Ни у кого из находившихся в ту ночь на базе на одежде не нашли никаких следов крови, которая, если учесть рану тренера, обязана была бы быть. На телах ни единого следа борьбы… Словом, глухо. А главное, если не считать взаимоотношений тренера с массажистом, ни у кого сколько-нибудь просматривающихся мотивов… Да и какой тот был тренер? Так, помощник!
— Зачем же он вообще нужен был команде? — спросила Ирина Генриховна.
— Штатная единица такая есть? Есть, — пояснил Грязнов. — Кто-то же должен ее занимать! А этот мужик не всегда был таким, лет-то ему уже немало… Когда-то, лет пятнадцать назад, работал не где-нибудь — в ЦСКА, правда, тоже то ли вторым, то ли и вовсе третьим, но и по заграницам с ними ездил, не только на тренировки. А сейчас? Кому сейчас нужны пенсионеры? Тем более в спорте… Весь его опыт теперь, во-первых, чисто теоретический, во-вторых, давно устарел.
— Но ведь чему-то же он учил того же их форварда?
— Ну, судя по всему, тот и без него парнишка если и не гениальный, то талантливый — точно: вот увидишь, после нынешнего международного чемпионата, к которому он тоже сейчас готовится, его на раз-два кто-нибудь перекупит!
— Его что, взяли в сборную?
— Пока что в качестве запасного, но кому надо, тот его давно присмотрел…
— Ладно, Слава, если ты не против, поговорим через недельку, хорошо? Материалов, которые я должна просмотреть и все обдумать, уйма…
— Да на здоровье, — вздохнул генерал, ни секунды в тот момент не веривший в помощь Турецкой и согласившийся попрактиковать Ирину исключительно по просьбе Сани.
И сейчас, подъезжая к больничным корпусам, в одном из которых его ждала Ирина, Александр Борисович по-прежнему улыбался, вспоминая, чем в итоге все это обернулось. Благодаря жене дело об убийстве тренера он знал едва ли не в деталях: приходилось терпеть ее рассказы, помня, что для Иришки все это в новинку — такая «настоящая», «серьезная», точнее, работа всерьез… Восторг у начинающих просто неизбежен, попробуй остановить — оскорбится навсегда! Ну и не просто слушал, а вслушивался, несмотря на то что и у самого голова тогда была забита делами под завязку.
Чтобы проанализировать все показания фигурантов, Ирине понадобилась не одна неделя, а две с половиной. После чего она вынесла свой вердикт: во-первых, лгут охранники, причем в части, касающейся того, что со входа-выхода глаз не спускали. Во-вторых, лжет девушка форварда Анастасия Девяткина, утверждавшая, что всю ночь они с ним провели вместе. В-третьих, насквозь лживые показания дал сам Тимофей Краев. Все остальные, включая подозрительного массажиста, на вопросы следствия отвечали честно!
Несколько дней понадобилось для того, чтобы убедить Славу еще раз допросить, причем не просто допросить, но попрессовать указанных Ириной фигурантов. Особенно сопротивлялся генерал насчет Краева, можно сказать, слюной брызгал! В том числе и на неутерпевшего и вмешавшегося в ситуацию Турецкого.
— Да вы хоть понимаете, что это такое — выдернуть с подготовки к чемпионату мира пусть и второсоставного, но талантливого футболиста?! Я вам что, глава администрации президента?! И зачем? Чтобы выбить его из колеи, а не до истины докопаться? Какая там истина, если парень потерял в лице убитого старшего друга? Это все, даже его недоброжелатели и завистники, утверждают — насчет дружбы! Какой у него мотив может быть, а?..
— Какой угодно, Слава! — тоже повысил голос Турецкий. Ирина же была тогда еще на удивление спокойна и, в отличие от мужа, предложила вариант такого мотива:
— Слава, ты согласен, что в футбольной сфере крутятся подчас не просто большие, но бешеные деньги?.. — И что?
— Знаешь, я тут поинтересовалась. Клуб недавно проверяли — как раз на этот предмет: как расходуют спонсорские и государственные средства. Сам понимаешь, спонсорских больше…
— И что? — снова буркнул Грязнов.
— Ничего, все чисто… Но я вот что подумала. Из этой команды всего за полтора года уже четвертого «молодого и талантливого» как бы готовят на продажу… Трое уже играют за рубежом, а этот, по твоим же словам, наверняка будет…
— Где это ты такие подробности выяснила? — заинтересовался наконец Вячеслав Иванович.
— В клуб съездила, с ребятами поговорила. Кстати, я не заметила, что они так уж сильно горюют по этому Сугубову. И явно чего-то недоговаривают! А вот старший тренер, тот действительно о нем жалеет… И я подумала: а вдруг суммы, за которые клуб продает игроков и с отчетностью по которым все в порядке, ну официальные деньги… вдруг они только вершина айсберга?
— Хочешь сказать…
— Да. Хочу сказать, что вполне возможно: игроков продают не после чемпионатов или там серий международных игр, а до… И аванс, который может быть очень существенным, делится между участниками сделки, включая игрока, тренеров и, возможно, даже спонсоров… Я в такие тонкости не вникала. И если в этой команде подобными сделками занимался Сугубов, вот тебе и место, где нужно искать мотив: кто-то, кому показалось, что его обставили и мало дали… — Знаешь, Слав, а ведь это вариант! — снова не утерпел Турецкий. — И еще какой! А суммы там такие, что от них голова кругом идет не то что у сосунков типа этого гения, а и у богатых, взрослых мужиков с акульими зубами… Ты подумай, очень тебе советую!
— Еще одно, — завершила свои рассуждения Ирина. — Если в этом клубе проворачивались такого рода подкожные сделки с «авансами», то погибший Сугубов — очень подходящая кандидатура, чтобы ими заниматься. За рубежом бывает? Бывает, и давно, с советских времен. Значит, необходимые связи давние, крепкие, ему должны верить, коли не подводил. А иначе не понимаю, почему практически ничего не делающего тренера держат на этом месте, да еще с зарплатой дай бог каждому! В гуманизм по отношению к пенсионерам, извини, не верю… Он же за эти годы около десятка старших тренеров пересидел! И нынешний о нем действительно жалеет, — видать, надежным партнером тот был… У меня пока все! Заключение я тебе, Славик, в ближайшие два дня напишу, там все будет то же самое. И я уверена, что права, а дальше — твое дело.
…Александр Борисович припарковал свой «Пежо» на уже привычном для него месте больничной служебной стоянки и спустя пять минут объявился на пороге Ирининой палаты с пакетом заранее закупленных фруктов и соков в руках: продукты они с Екатериной тоже договорились носить по очереди. Екатерина, кстати, как раз сидела возле его жены, а Ирина, к некоторому удивлению Турецкого, пребывала в явно прекрасном расположении духа. Обычно к вечеру она, наоборот, начинала киснуть.
— Привет, девочки! — просиял Александр Борисович. — Я смотрю, вы сегодня веселенькие, что крайне радостно!
— Ой, Шурик, — оживленно прореагировала Ирина, — а мы сейчас знаешь что вспоминали? Как я практику проходила и как Славку твоего потрясла… Меня Катя еще раз попросила рассказать про арест этого футболиста молодого… Ну Краева! Помнишь?
