— Какого роста, возраста? — спросил Нестеренко.
— Высокий, худой, лица не видел, но походка легкая, быстрая, видно, молодой.
— Не люблю, когда слишком везет, — сказал Котов.
— Так вы мужчину ищете? — спросил капитан.
— И мужчину тоже, и Нонну, которая у вашей Тимоши живет, — ответил Нестеренко.
— Думаю, они сейчас дома, можно зайти, предлог у меня найдется. — Капитан хлопнул ладонью по сумке. — Соседи жаловались, вчера под утро девки сильно шумели.
— Не надо, нового мы не узнаем, — возразил Котов. — Спасибо вам, капитан, вы настоящий мент.
Оперативники распрощались, вышли на улицу, из машины позвонили Гурову в кабинет. Он еще не вернулся, Станислав, злой как черт, выслушал внимательно, матюгнулся, затем сказал спокойнее:
— Черт знает чем занимаемся. Видимо, секта какая-то. Так сейчас все разрешено, закон не нарушается. Проститутки по вызову? Гриша, нам это надо? Ну съездите за ними вечером. Возможно, притон, так я связываться не буду, убежден, Лев Иванович такой мелочевкой тоже интересоваться не станет. Ну проследите девок вечером, хотя уверен, кроме разврата, травки и прочих мелких безобразий, вы ничего не обнаружите.
Только Станислав положил трубку, пришел Гуров, злой, немного растерянный. Стас это понял, потому что шеф без необходимости начал переставлять на своем столе мелкие предметы — стакан с карандашами, настольный календарь, папку с чистой бумагой открыл, тут же закрыл, сел в кресло, поднялся, начал расхаживать по кабинету, остановился напротив Стаса, раздраженно сказал:
— Нам нужны банды, коррупция, склады оружия. Ребята с крыши прыгнули? Молодые, внешне благополучные. А что у них в душах, мы не знаем. Они наши дети, наше будущее! Красиво говорю? Извини! В городе беспредел, днем в центре города расстреливают из автоматов. Мы убийц разыскиваем, иногда даже находим. А ноги где? Из чего все растет? Тюрьмы забиты, туберкулез. Наши товарищи берут взятки.
— Прекрати, Лев Иванович, сам знаешь, каждый должен заниматься своим делом, — ответил Станислав. — А мы с тобой занимаемся черт знает чем. Ну допустим, что у Веры Сергеевой имеется любовник, которого ты называешь иксом. Она выжимает из мужа максимум, чтобы затем уйти к этому любовнику. Это наше дело? Семейные неурядицы у пятидесяти процентов людей, если не больше. Мы здесь при чем, что можно сделать? Партия, в которой мы с тобой состояли, организовала громадный концлагерь. Партию разогнали, людей оставили. Раньше у нас был Генеральный секретарь, теперь секретарь обкома, которого мы с тобой сделали Президентом. Что изменилось? Пустые разговоры. В Думе болтают, правительство меняет программы, пересаживаются с кресла в кресло. Если об этом думать, следует запереть кабинет, ехать к тебе и напиться. Потому что ничего мы с тобой сделать не можем. — Станислав закончил свою длинную речь, безнадежно махнул рукой.
После встречи с матерью Алены на кладбище Гуров находился в упадочническом настроении. Он понял всю бессмысленность своей работы: общество поражено paком, а он пытается уничтожить крохотные метастазы, ну не более того.
Но, когда друг высказал давно известные истины, лишний раз стал доказывать, что они занимаются ерундой и практически находятся в тупике, в сыщике начала подниматься волна протеста. Невозможно признать, что ты напрасно прожил жизнь, ты лишь маленький человек, от которого ничего не зависит. “Я маленький, — рассуждал он, — Станислав, Петр и генерал-полковник Бодрашов тоже маленькие. Но таких малышей полна Россия, если мы все упремся и не сломаемся, корабль не перевернется и в конце концов выплывет”. Сыщик в который уже раз с тоской подумал, что у него нет детей. Так есть другие дети, ради них необходимо бороться.
— Хорошо, Станислав, — сказал он. — Ты сообщил мне много “нового и интересного”, но ты старший опер угро и делай свое дело, а не болтай и не плачь о России. Трудные годы были во все времена, однако пробивались, пробьемся и сейчас. У нас с тобой конкретное дело, мы обязаны выполнить его хорошо. Оставим на время причины гибели ребят. Такие мысли нас угнетают, даже деморализуют. Мы обязаны не допустить новых убийств. Если икс существует, то единственной целью, к которой он рвется, может быть только капитал Платона Викторовича Сергеева.
— Плевал я на Сергеева, убьют, плакать не станем, — сказал, глухим голосом Станислав. — Я уже думал об этом и твою задачу разрешил. В принципе она лежит на поверхности, просто мы такими делами раньше не занимались, а ты адаптируешься в новой среде быстрее меня. Ты вообще более гибок и быстр. Наследников у Сергеева было двое — сын и жена. Одного убрали, как убрали, в конце концов выясним.
— Верно, только наследников у Сергеева сегодня вообще нет, потому к капиталу его не подобраться, — возразил Гуров. — Да, мы подобными делами ранее не зажимались, оттого и новички на стадионе. Вера Кузьминична не жена, а сожительница, права наследования не имеет.
— Вот, дьявол, я же знал об этом! — Стас даже хлопнул себя по лбу. — Так сказать этому подонку, чтобы он не регистрировал отношения, — и он в безопасности.
— Можно, — согласился Гуров. — Как сказать? Послать анонимку? Но в этой троице отношения спаяны прочно. Они имеют друг на друга сильное влияние. Женщина намертво держит мужчину, икс так же плотно держит женщину.
— А нам больно! — возмутился Стас. — Пусть они удавят друг друга. Убийство из-за денег — самоё пошлое убийство на земле.
— Ты это уже говорил. Главное, икс, с некоторых пор я про себя зову его Сатана, окружил себя молодежью, он питается ими, черпает в ней вдохновение и силу и губит молодых людей.
— Стреляет, режет, душит, пьет кровь?
— Стас, извини, ты опер и мыслишь только своими категориями, — сказал Гуров. — У нас сегодня нетрадиционный противник. Он не берет в руки оружия.
— Откуда ты знаешь? — усмехнулся Станислав. — Может, он обычный душегуб, только рядится в некую мистику, создал свою теорию или пользуется старинным велосипедом. Шантаж, наркотик, материальная зависимость, духовная слабость.
— Ты прогрессируешь, с каждым словом все ближе и ближе к истине, — отметил Гуров.
— Вот когда я возьму его за руку и врежу по челюсти, то окажусь просто рядом. Сто против одного, мы имеем Дело с нормальным проходимцем. Оружие в руки он не берет, но не по идейным соображениям, а из трусости. — Стас взглянул вызывающе.
— А тебе не приходит мысль, что у него несколько больше мозгов, чем у нашего обычного клиента? — спросил Гуров. — Возьми “Козырных Валетов”. Люди годы тренировались, завоевали международную славу, стали специалистами “экстра”. Чем закончили?
— Застрелились, — констатировал Стас.
— Когда умный человек берет в руки оружие, свой финал он отлично знает. Разница лишь в длине пути от его первого выстрела и до последнего. Если бы мы с тобой психологически могли убивать за деньги, то пистолеты бы сразу спрятали, — убежденно сказал Гуров. — Хорошо подумать, так найдется множество способов убивать бескровно и недоказуемо.
— Так нам с тобой, выходит, цены нет? — пошутил, Стас.
— А ты знаешь мудрую пословицу, что бодливой корове бог рогов не дает? — улыбнулся Гуров. Сыщику нравилась перемена в настроении друга.
— Однако девяносто процентов убийц просто стреляют, — упрямо сказал Стас.
— Во-первых, не факт, потому что никто подобной процентовки не проводил. Во-вторых, исследовать возможно только случаи выявленные. В-третьих, убийцы в большинстве случаев люди психически ненормальные либо одноклеточные. И тебе данный факт известен лучше, чем кому-либо. — Гуров провел ладонью по столу, словно стирая пыль. — Урок теории закончен, переходим к решению практических вопросов. Позвони Нестеренко в машину, узнай, что у них и почему они долго не выходят на связь.
— Они перед твоим приходом звонили. Девочек установили, подруга Вики жива и здорова. Нонна Сергеевна Семенова в настоящее время проживает у очень шустрой дивчины по кличке Тимоша, по паспорту Татьяна Яковлевна Конюхова. Днем обе дома, умеренно пьют шампанское, ликер, легкое вино. К вечеру уезжают, возвращаются под утро. На проституток не похожи, так как мужчин рядом не видно. Да, в комнате на стене висит перевернутый крест. Тебе все это что-нибудь подсказывает? — спросил Станислав.
— Сатанинство, только я не знаю, что это такое, — ответил Гуров. — Требуется консультация. У нас подразделение, занимающееся сектантством, по-моему, отсутствует?
— Вроде было, но теперь ликвидировали, — ответил Станислав. — Все религии, секты, вероисповедания в законе.
— Ну, все свалил в одну кучу.
— Я занимаюсь розыском убийц, — парировал Станислав. — Образование у меня узкоспециальное.
— Тогда я пойду к Петру, у него образование такое же, но жизненный опыт богаче. Может, он знает кого из старых ментов, кто занимался раньше сектами. — Гуров поправил галстук, одернул пиджак и отправился к генералу.
