— I am a friend.[16]
Он улыбнулся, но она не улыбнулась ему в ответ.
— You want to come in?[17] — Казалось, она вот-вот снова зарыдает. Девушка открыла дверь нараспашку, и Ватне поднялся по ступенькам. Она наклонила голову, когда он проходил, и он увидел темные корни волос. Ему нравились темные волосы.
— I be good to you…[18] — пробормотал он, направляясь в сторону кровати.
В 9 часов утра в среду Юнфинн Валманн появился в суде Хамара. Для него это было не в новинку, пару раз в год ему приходилось выступать в роли свидетеля от полиции, когда слушалось то или иное дело. Сегодня он впервые был просто зрителем, хотя все равно считал себя на работе. Ему просто-напросто было интересно понаблюдать за поведением Яна Тимонена в таких обстоятельствах. Неплохо узнать человека поближе, прежде чем начинать сотрудничество.
Попросив у пристава копию судебных документов, он нашел себе место как можно ближе к выходу. Пока все остальные участники представления госпожи Фемиды рассаживались, поправляли костюмы, раскладывали свои бумаги и наполняли пластиковые стаканчики водой, он пробежал глазами документы. Три преступника обжаловали вынесенный ранее судебный приговор за контрабанду амфетамина.
Суд начался. Формальные фразы легко слетали с губ облаченного в мантию судьи. В зале царил дух согласия, словно все актеры заранее выучили свои роли, а на это у них было время, подумал Валманн. Даже обвиняемые, казалось, спокойно воспринимали весь ритуал, сидели тихо и смотрели прямо перед собой. Двое из них объявились вместе с адвокатом. Третьего просто представлял защитник. Когда Валманн услышал имя отсутствующего, он оторопел: Бу Дален. Он еще раз посмотрел документы: так и есть, это и был тот самый Бу Дален, которого искала полиция, родом из Эребру в Швеции, тот самый, чьи отпечатки обнаружены в «вольво» с цыплятами. И другой закуской.
Судья спросил, обращаясь к адвокату, о причине отсутствия Далена, на что тот, худой молодой человек в тяжелых очках, с рассеянным видом покачал головой. Валманн еле сдержался, чтобы не попросить слова. Он не знал, смеяться ему или грустить от этого блестящего примера отсутствия контакта между полицией и судом. Адвокат еще раз пообещал предпринять все возможное, чтобы определить местонахождение своего клиента. Судья дал ему время до окончания перерыва на обед. Апелляцию Далена суд решил рассмотреть последней.
Последовала довольно скучная процедура, во время которой адвокаты выступали в пользу своих клиентов, вызывали свидетелей и старались изо всех сил представить в более выгодном свете людей, которые уже были осуждены за совершенные преступления. Затем судья объявил перерыв, после которого должно было выступить обвинение со своими доказательствами. Все, включая Валманна, устремились вверх по лестнице на четвертый этаж, в направлении столовой, чтобы выпить долгожданную чашечку кофе. За столиком в глубине зала в одиночестве сидел Тимонен. Валманн подошел к стойке. Ожидая своей очереди, он заметил, что у Тимонена появилась компания. К его столику подошел один из обвиняемых — средних лет, коренастый, практически лысый, с остатками соломенных волос, зачесанных на макушку. Он был одет в твидовый пиджак, который, очевидно, не примерял уже давно, а сейчас еле стягивал на груди и животе. Под пиджаком была рубашка-поло «Томми Хилфайгер», совершенно новенькая. Застиранные джинсы «Дизель» и черные ковбойские сапоги завершали образ человека, безнадежно отставшего от времени. Мужчины по-приятельски поздоровались, и гость Тимонена подсел к нему за столик. Немного погодя подошел и тот молодой, долговязый адвокат в очках. Он также поздоровался с Тимоненом, как старый знакомый. Валманн наконец получил свой кофе и решил присоединиться к этой компании. Тимонен заметил его, когда Юнфинн уже был на полпути к столику, и кивнул. Более того, все его лицо озарилось улыбкой, словно он встретил старого друга.
— Гюннар Престерюд… — так звали того контрабандиста с амфетамином.
Адвокат Стиан Отарсен протянул руку. Валманн схватил ее, словно боялся, что она отвалится от тоненького сустава и упадет на стол.
— Юнфинн Валманн, самая длинная рука Правосудия здесь в Хамаре, — представил его Тимонен. Все кивнули и улыбнулись. Настрой был веселый. Человек со стороны никогда не догадался бы, что здесь за одним столом сидели преступник (четыре с половиной года за распространение наркотиков, в соответствии с имевшимися у Валманна документами), адвокат защиты и следователь, который, очевидно, был центральным лицом в расследовании этого дела.
— Слышал, что Бу не объявился, — обратился Тимонен к адвокату с озабоченным выражением лица.
— Я не видел его более недели. — Голос Отарсена был такой же сухой и медлительный, как и в зале суда. — Я пытался вчера дозвониться ему на мобильный, чтобы напомнить о суде, но он не ответил.
— Черт…
— Я думал попытаться еще, может, у тебя есть еще какой-то его номер?
— У меня? Нет… — Его обворожительная общительность исчезла. Это ему не шло. Его глаза, которые обычно светились, стали маленькими и опасными. Толстые пальцы теребили бумажную салфетку, складывали и комкали ее, пока не получился маленький шарик.
— Есть вероятность, что он просто сменил номер. — Валманн вклинился в разговор. Остальные посмотрели на него, и он ощутил потребность увидеть во взглядах Отарсена и Тимонена нечто большее, чем просто вежливое внимание к его персоне с их стороны.
— Он в последнее время не дремал. Мы разыскиваем его в связи с найденным перед выходными автомобилем с контрабандным грузом.
Воспользовавшись образовавшейся паузой, Гюннар Престерюд ввернул реплику:
— Бу, да. У него всегда руки чешутся. Ничему не учится. Сколько у него уже судимостей? Если есть какое дело, звони Бу, он не откажется. — Он взглянул на Тимонена и резко замолчал, как будто понял, что исчерпал свой лимит. — Пойду возьму себе еще кофе, — пробормотал он и поднялся.
— Ты что, имеешь в виду грузовик с цыплятами? — спросил Тимонен, когда Престерюд был уже вне зоны слышимости. В его глазах снова заиграли искорки.
— Так точно. Мы нашли там следы амфетамина и марихуаны. И исключительно четкие отпечатки нашего друга Далена.
— Марихуаны? — Тимонен наморщил брови и потер глаза, словно долго смотрел на солнце.
— Две припаянных к дну машины трубы со следами наркотиков. Скорее, гашиш. Приблизительно — десять — пятнадцать кило. Также есть подозрения, что машину использовали для перевозки девочек.
При последних словах ухмылка исчезла с лица Тимонена.
— Но разве это… — Отарсен в совершенстве владел искусством выглядеть растерянным и возмущенным одновременно. — Почему нас не?..
— Не спрашивайте меня, — ответил Валманн. — Обычное расследование началось в понедельник вечером, в Норвегии и Швеции. А тебе следовало бы лучше присматривать за твоим клиентом, особенно перед судом, где вы обжалуете приговор.
— Идиот! — пробормотал Тимонен. Он явно имел в виду не кого-то из присутствующих. — Я его неплохо знаю, этого Бу. Он совершил много глупостей, но я и представить себе не мог… — И он замолчал, уставившись в пустоту. Потом резко поднялся. — Мне нужно в зал — проверить аппаратуру, — коротко сказал он и ушел.
После перерыва выступал Тимонен. Он объяснял и рассказывал, как полиции удалось выйти на след контрабандистов с помощью прослушивания телефонов. На Валманна, который не имел особого опыта в такого рода работе, его речь произвела впечатление, особенно то, как группе по расследованию приграничной преступности удалось отследить маршрут преступников от Копенгагена до Стрёмстада и дальше до квартиры в Лиллестрёме, где наркотики расфасовывались для дальнейшего распространения. Ни больше ни меньше. А запись одного из телефонных разговоров даже вызвала улыбки на лицах присутствующих в зале.
Когда объявили следующий перерыв, Бу Дален все еще не дал о себе знать, и Отарсен стоял в углу коридора, нервно теребя свой мобильный телефон, а Тимонен собирал аппаратуру, которую привозил для своего небольшого представления.
— Слушай, я знаю, что мы договаривались пообедать, — сказал он Валманну, когда тот подошел, — но, может, лучше пойдем прогуляемся. Не нравится мне вся эта ситуация с Бу. Я знаю его, он неплохой парень… — Он криво улыбнулся, когда произносил эти слова, прекрасно осознавая, что говорит о человеке, «послужному списку» которого позавидовал бы старый рецидивист. — Мне кажется, я знаю, кто может нам дать хоть какой-то намек на то, где искать Бу. Эй!.. — он по-товарищески похлопал осужденного номер три по спине, когда тот проходил мимо, поднял большой палец вверх и получил широкую улыбку в ответ.
Валманн никак не мог привыкнуть к дружескому тону, которым коллега разговаривал с преступниками. Сам он старался избегать личного контакта всякий раз, когда сталкивался с такими людьми в суде. Не потому, что считал их плохими, опасными, а просто потому, что полагал, что именно так должна работать система. Полицейские и обвиняемые играли свои роли в бесконечном триллере — погоне за справедливостью: «Полиция и разбойники». Было бы неплохо, если бы хоть иногда они могли меняться ролями или плюнуть на эту игру, когда надоест, выбросить деревянные пистолеты и пойти вместе домой есть котлеты. Но в реальном мире так быть не могло. Здесь дело надо было расследовать, виновных поймать и привлечь к ответственности, во всяком случае, в идеале. И его работа как раз и состояла в реализации этого идеала. Он охотился, разыскивал, анализировал; они скрывали свои следы и убегали — таковы были роли, он чуть было не подумал, «игра». Ибо сегодня в зале суда эта важная для него борьба между «хорошим» и «плохим» снова превратилась в игру. Торжественные формальности свелись к какому-то ритуальному танцу, в котором все совершали заученные движения, и никто не беспокоился по поводу явных несостыковок, несовпадений и очевидной лжи. Словно сам гладкий и ровный ход представления был важнее его содержания.
