смертельный звук.
Чудесное утро. В направлении Греческого дома чинно маршировал Савелко. У ближней скалы Володя Макаров шептал что-то на ухо непричесанной Светке. Бирюков, пристроившись на камнях, с отвращением чистил свежих бычков. Вертолетчики и Армен с хорошо наигранным удивлением рассматривали пустую бутылку из-под «Экстры».
Все это было хорошо, и все это означало только одно: надо «сворачиваться» и лететь на материк.
Я начал с того, что, отдав необходимые распоряжения, усадил Васю к рации.
Говорят, что в наше время, если постараться, можно достать даже камешек с Луны. Не пробовал, не знаю. Но что Василию удалось (у него в Гидрометцентре пароходства невеста) «заказать» на завтрашний вечер небольшой, но исключительно удобный штормик — факт!
Будет шторм — запоют сирены.
Если серьезно, то нам просто повезло еще раз. Просто — повезло.
24 августа. Матвей
Хорошо решать бытовые проблемы, так сказать, на визу или, по крайней мере, на своем уровне. «Пузырь»-другой, ну там еще «баунти» какой или «ланком» подходящей девочке — и всего-то делов. Но чем выше поднимаешься, тем больше бумажек требуется для решения все того же пустяка.
В Гидрофизе все обстояло точно так же, как везде. Ребята готовы были взять аппаратуру на денек-другой и съездить за мой счет хоть на Дозорный, хоть на Шикотан. Но поскольку мне надо было официальное заключение, пришлось идти со своими бумагами по инстанциям до самого верха, до директорской приемной, и еще добрых полчаса промаяться там.
Наконец двери кабинете распахнулись, и мне явился сам В. С. Ерин.
— Что там за несчастный случай на Дозорном? — вскинул глаза над листком нашего запроса Ерин.
— Погиб человек во время подводных работ, — коротко ответил я.
— Подробнее нельзя? Я в курсе, что там работают археологи.
«Откуда, интересно?» — и тут только у меня в голове связалось! И связалось даже больше, чем требовалось, чтобы понять, что В. С. Ерин и Н. Т. Ерина — не просто однофамильцы; но самое главное — догадаться, что за гениальной прозорливостью Нины Тарасовны стоит прекрасный ученый, директор полтысячи светлых умов, Виктор Степанович Ерин.
Так меня отчетливо озарило, что я даже пропустил продолжение фразы Ерина и включился, когда он уже говорил:
— …и я предупреждал, что пребывание в точке такой концентрации геофизических факторов небезопасно. Впрочем, только долгое пребывание.
— Вы официально предупредили руководство Института археологии?
Виктор Степанович блеснул на меня стеклами своих «хамелеонов» и развел руками:
— Увы, нет. Так что часть вины на себя принимаю. Что там случилось? Кто погиб? Я же их почти всех знаю лично.
— Внезапная смерть во время погружения. Неофициально могу сказать — похоже н а гидроудар, но не слишком сильный. А вам разве Нина Тарасовна не рассказала?
— Нет… Она еще не звонила…
Не испуг и не растерянность: какая-то печаль и тревога промелькнули на его лице.
— Произошло это в бухте Узкой, на северо-восточной оконечности острова — если вы помните его географию.
— Помню. Я там в позапрошлом году побывал, с комплексной экспедицией… Бухта Узкая — достаточно интересное место, — Виктор Степанович прищурился, будто читая с невидимого листа, и продолжил: — Там отмечены достаточно существенные амплитуды морского инфразвука… Очень опасная частота. Судя по вашему запросу, — он кивнул на листок, — вы пришли к такому же мнению?
— Да, — подтвердил я, испытывая мучительное желание закурить. — И хотим проверить, не могло ли это стать причиной смерти аквалангиста.
— В принципе, такая теория есть, — кивнул Ерин, — но амплитуда должна быть очень большой. На два порядка выше, чем показали наши измерения. Следовательно, вы хотите перепроверить нас?
— Почему — перепроверить вас? У вас, как я понимаю, академические цели. Мы же производим следственные действия, чтобы установить, мог ли природный фактор послужить причиной… получается, что несчастного случая. У вас есть аппаратура для проверок?
— Есть и аппаратура, и люди; этим занимались Кузнецов и Лейфер, наши научные сотрудники; результаты исследований представлены здесь, в статье. — Виктор Степанович положил передо мной невзрачную книжицу «Гидрофизического журнала» за третий квартал прошлого года. И продолжил: — Но, к сожалению, наши экспедиционные суда сейчас далеко, и решение о повторных исследованиях, при самой благоприятной позиции Ученого совета, может быть принято не ранее октября.
— А эти, Кузнецов и Лейфер, они тоже — далеко?
— Нет, здесь, но доставка…
— Доставку мы обеспечим.
Ерин пожал плечами и что-то черкнул в календаре.
А я спросил после паузы:
— Вы считаете, что наша версия беспочвенна?
Виктор Степанович помолчал, откинувшись на спинку высокого кресла; потом глаза его блеснули, и он заговорил:
— Нет, пожалуй. По нашим данным, амплитуды невелики, прямой угрозы не могли составить — так, неприятные ощущения; но у вас есть основания предполагать, что в конкретном случае произошло сильное воздействие, гидроудар, так?
— По результатам вскрытия…
— Если организм ослаблен воздействием нескольких факторов — и на Кара-Тепе они есть: и магнитная аномалия, и выделения родона, и еще некоторые, скажем, недостаточно изученные эффекты; и если состояние организма неудовлетворительное, плюс психический настрой — могут возникнуть проблемы. Гидроакустический удар как катализатор. Вы улавливаете?
— Да.
— Вы не знаете, не было ли у потерпевшего сильного стресса? Если у него сердце слабое… Кстати, вы сознательно утаиваете, кто пострадал?
— Погиб научный сотрудник Георгий Мистаки. И у него было, по нашим данным, вполне здоровое сердце.
— Что же… — протянул Виктор Степанович после паузы, во время которой я вполне мог насмотреться на его лицо — лицо человека, который что-то быстро и сосредоточенно считает в уме, — возможно… Возможно, я недооценил… Возможно, истинная картина в том, что Георгий попал под воздействие аномально мощного инфразвука. По нашим данным, больших выбросов не происходило, и я недостаточно энергично предостерег… А ситуация, видимо, усугубилась. Конечно, теперь надо проверить — и принять меры безопасности. Да, если вопрос с транспортом у вас решен, мы окажем максимальное содействие. Когда вы хотите приступить?
— Немедленно.
— Кузнецова и Лейфера ко мне, — приказал Виктор Степанович в переговорник и вытащил из стола стандартный бланк экспедиционного задания.
24 августа. М. Шеремет
…Пахло смолой, нагретым деревом, сыромятной кожей, морем. Нежная Эос выгнула злато-розовый стан над винно-зеленым простором. Беззвучно взлетают над волнами дельфины, гонцы великого Посейдона. Спокоен Понт Эвксинский, доволен великий Бог щедрой жертвой. Даже Нот, грозный ветер, ломающий мачты, присмирел и только ровно вздувает четырехугольный парус. Вскрикивает рожок, и, повинуясь его сладкому и призывному пению, раз за разом спускаются весла, вспенивая воду. Вот уже с грохотом, недоступным слуху смертных, выкатывается огненная колесница Аполлона…
— Да, конечно, — крутит стриженой головой Вася, — такая «мышеловка» может дать
