стоит настоящее античное рукоделие. Я полагаю, не надо подчеркивать, что теперь мы понимаем, насколько это дороже нефти и красной ртути. Ничего больше не вывезете, все возьмем под контроль — до последней заколки… Как она называется?
— Фибула, — машинально бросила Нина Тарасовна, щурясь сквозь облачко ментолового дыма.
А потом сказала официальным тоном:
— Благодарю вас за своевременное предупреждение… Руководство института и я лично усилим воспитательную работу с сотрудниками и привлеченным персоналом на предмет повышения ответственности за правильный учет, хранение и использование предметов, представляющих культурную ценность. Особенно в том, что касается острова Дозорный — там я возьму под свой личный контроль и проведение работ, и научный анализ полученных результатов. Мы уже провели, — она стучала ухоженным ногтем по папке с тиснением «Ученый совет», — предварительное обсуждение данного вопроса. Пока не будут закончены строительные работы, полагаю, Гидрофизический институт поможет нам в установке необходимой аппаратуры. Если у вас есть еще рекомендации на этот счет, будем рады применить их в практической деятельности. Вы удовлетворены?
Я медленно кивнул, потом вынул из кейса официальные бумаги о завершении расследования.
Что-то я не учел.
Будь у нас суд присяжных, я вышел бы на суд. С тем, что у меня есть. С догадками и полупризнаниями. Вышел бы, зная, что самый искусный адвокат не помешает мне сказать вслух, что и зачем было совершено.
— Георгий был честным человеком, — негромко сказал я, не заботясь о логике разговора. — Вы не смогли его ни подчинить, ни изгадить — и убили. Он уже вам снится — и будет стоять перед глазами всю оставшуюся жизнь. Все время, пока вы будете стареть и ощущать свою ненужность новому миру. И самой себе.
— Замолчи! — прошипела Ерина, сжимая основание статуэтки. — Замолчи!..
Бронзовая Сирена… Особая точка этого лета — когда Прошлое проступает сквозь кровь Настоящего.
Она летела, она приближалась. Я видел каждую черточку хищного прекрасного лица…
Журнальный вариант.
