– Арлах – не маленький город, инспектор, – проговорила Беатрис Линке со слабой улыбкой. – Не такой, как Кальбринген. Хотя, конечно, мы наверняка видели друг друга пару раз в толпе. Кстати, мы с ним говорили об этом.
– Вам известно, как он жил в те годы, которые предшествовали вашей встрече?
Она заколебалась.
– Да, – проговорила она наконец. – Кое-что мне известно. Но мы никогда не говорили об этом. Ему было неприятно вспоминать. К тому же это все уже осталось в прошлом.
– Понимаю. Никаких старых друзей, оставшихся с тех пор? Я имею в виду – с которыми он поддерживал бы отношения.
– Их немного.
– Но некоторые все же остались?
Беатрис Линке задумалась.
– Двое.
– Если вам не трудно, дайте нам, пожалуйста, их имена.
– Прямо сейчас?
– Да, если можно.
Она протянула свой блокнот, и фрёкен Линке поспешно написала пару строк.
– Телефоны тоже?
Беата Мёрк кивнула.
Фрёкен Линке ушла в другую комнату и вернулась с записной книжкой.
– Спасибо, – проговорила Беата, получив обратно свой блокнот. – Вам неприятно, что мы ворошим прошлое?
– Вы делаете свое дело, насколько я понимаю.
– Почему вы переехали в Кальбринген?
– Ну… – Беатрис Линке снова немного заколебалась. – Морис поначалу был настроен весьма отрицательно. Не знаю, известно ли вам про его отношения с Жан-Клодом, его отцом.
Беата Мёрк кивнула.
– В конце концов я его уговорила, как это ни печально. Разумеется, речь шла о работе, – надеюсь, вы понимаете. Две вакансии были выставлены одновременно, даже в один и тот же день, и мне показалось…. что это знак. Хотя Морис не был суеверен.
– Чем вы занимались в Арлахе?
– Морис работал в доме престарелых, временно замещая другого врача. Мягко говоря, не совсем его специальность. Я разрывалась между тремя-четырьмя разными школами…
– И вдруг в Кальбрингене вам обоим предложили работу вашей мечты?
– Ну, не то чтобы прямо мечту, но это обещало значительное улучшение нашего положения. И соответствовало нашему образованию, что немаловажно.
Беата Мёрк перевернула листок в блокноте и задумалась. Фрёкен Линке подлила еще чаю. Мюнстер исподтишка разглядывал двух женщин. Пытался представить Сюнн в третьем, пустом кресле, но ему это не удавалось… все три одного возраста, всплыло у него в голове, и он задумался, почему эта мысль возникла. Может быть, настала пора задать вопрос? Не этого ли ожидает от него инспектор Мёрк?
– Давайте перейдем к серьезным вещам, – предложил он. – Чтобы нам не мучить вас слишком долго, фрёкен Линке.
– Пожалуйста.
– Есть ли у вас хоть какое-нибудь представление о том, кто мог убить вашего жениха?
Вопрос, без сомнения, был поставлен довольно жестко. Он заметил, что Мёрк бросила на него странный взгляд, однако последовавший ответ звучал твердо:
– Нет. Понятия не имею.
– У Мориса были враги? – продолжила Беата Мёрк, раз уж он уже высадил дверь. – Кто-нибудь, кто по каким-то причинам его недолюбливал?
– Нет, мне кажется, его все любили.
– Конфликты? Может быть, профессиональные? – попытался Мюнстер, но фрёкен Линке только с грустью покачала головой.
– Перед тем как уйти, – сказала Беатрис Мёрк, – мы попросим вас составить список ваших ближайших друзей и тех коллег, с которыми Морис больше всего имел дело. Но, может быть, вы назовете нам самых важных людей уже сейчас?
– Тех, кто мог его убить, – вы это имеете виду?
Впервые за все это время в ее голосе появилась нотка враждебности.
– Большинство жертв гибнут от рук близких, – сказал Мюнстер. – Это трудно принять, но, к сожалению, дело обстоит именно так.
– Чего вы от меня хотите? – проговорила Беатрис Линке, и ее щеки порозовели. – Мне не приходит в голову ни одного имени… ни малейших подозрений. Я была уверена, что речь идет о маньяке… Разве не так? Он уже лишил жизни двух человек, не имеющих к Морису никакого отношения.
– Простите, фрёкен Линке, – сказала Беата Мёрк. – К сожалению, мы вынуждены задавать самые разные вопросы, и иногда они могут показаться абсурдными и даже нескромными. Во всяком случае, пообещайте, что вы свяжетесь с нами, если вам придет в голову хоть малейшая деталь, имеющая отношение к убийству.
– Странный звонок, какие-то слова кого-нибудь из его окружения, необычное поведение самого Мориса, – подсказал Мюнстер.
– Разумеется, – сказала Беатрис Линке. – Я совершенно не собираюсь критиковать работу полиции. Естественно, я, как никто, заинтересована, чтобы вы задержали преступника.
– Вот и отлично, – сказал Мюнстер. – Кстати, о коллегах. Доктор Мандрэйн… с ним Морису часто приходилось общаться? Он тоже работает в больнице.
Она задумалась.
– По-моему, приходилось. Но не слишком часто. Я точно не могу вспомнить, кто это такой, но Морис упоминал пару раз его имя.
Инспектор Мёрк записала и закусила кончик карандаша.
– Вы работает в пансионате Селдона? – спросила она.
– Да.
– В качестве социального работника?
– Нет, скорее в качестве психолога.
– Вы поддерживаете контакты с Пьером, братом Мориса?
Беатрис подошла к окну и бросила взгляд на парк, прежде чем ответить.
– Никому не удается войти в контакт с Пьером, – сказала она. – Ни одному человеку.
– Понимаю, – проговорила Беата Мёрк.
Когда они вышли на улицу, снова начался дождь, и Мюнстер без особого сопротивления принял предложение Беаты зайти в «Голубой фрегат» и выпить по бокалу пива. Правда, они накачались чаем так, что водный баланс в организме был обеспечен на несколько часов вперед, однако идея познакомиться с этим местечком ему понравилась. Если он правильно помнил, именно отсюда второй убитый, Эрнст Симмель, отправился на последнюю в своей жизни прогулку.
Он придержал ей дверь, галантно поклонившись. «Что я такое затеваю, черт побери?» – подумал он про себя.
– Интендент женат? – спросила Беата, когда они уселись за столик.
Мюнстер достал бумажник и показал ей фотографию Сюнн.
– Она красивая. Замечательно. Значит, я могу не волноваться.
– И к тому же двое детей, – добавил Мюнстер. – А ты?
– Ни мужа, ни детей, – улыбнулась Беата Мёрк. – Но это временно.
– За наше здоровье, – сказал Мюнстер и тоже улыбнулся.
23– Кокаин? – переспросил Баусен.
– Во всяком случае, это ниточка, – сказал Кропке. – И она тянется к Эггерсу.
– Сомнительно, – покачал головой Мюнстер.
– Мне тоже кажется, что связь весьма зыбкая, – сказал Ван Вейтерен. – Кокаин – наркотик высших слоев, не забывайте. Я очень сомневаюсь, чтобы Хайнц Эггерс и его дружки сидели на столь… я бы сказал, изысканном препарате. Это просто не их стиль.
Баусен вздохнул:
– Однако мы все равно должны проработать эту версию. Хотя, если учесть, сколько народу сегодня сидит на наркотиках, вероятность не выше среднестатистической.
– Двое из трех? – спросила Беата Мёрк.
– Ну да, чуть побольше, признаю. И мы, конечно, должны потянуть за эту ниточку. Да нам сейчас больше особо и нечем заняться.
– Как далеко от Сельстадта до Арлаха? – спросил Мюнстер.
– Миль пятнадцать – двадцать, – ответил Баусен.
– Восемнадцать с половиной, – уточнил Кропке.
– Я только хотел убедиться, что ты следишь за нитью разговора, – сказал Баусен. – У вас есть предложения, комиссар?
Ван Вейтерен перестал вертеть в пальцах монетку.
– Есть, – ответил он – Мне кажется, чертовски важно проследить годы жизни Рюме в Арлахе – настолько детально, насколько это возможно. Я уже переговорил с Мельником, тамошним полицмейстером, и он пообещал выделить на это дело двух человек… кстати, он уже сделал это. Мельник пришлет нам рапорт, как только тот будет готов… через несколько дней, я надеюсь. В крайнем случае через неделю.
– И что? – спросил Кропке.
– Посмотрим, – ответил Ван Вейтерен. – По крайней мере, мы сможем извлечь оттуда все фамилии и сопоставить с материалами по Эггерсу и Симмелю… возможно, это задача для вас, инспектор, и вашего компьютера?
Кропке на мгновение наморщил лоб, но потом лицо его прояснилось.
– Хорошо, – ответил он. – По-моему, неплохая идея.
– Так-так, – произнес Баусен. – Как с соседями, Мосер?
Мосер стал нервно перелистывать свои бумаги:
– Мы разыскали всех, кроме двоих… двадцать шесть человек. Никто ни черта не видел. В смысле – с десяти до двух в ночь со среды на четверг. Мы ведь так решили ставить вопрос?
– Верно, – кивнул Баусен. – Мэритц считает, что смерть наступила в этом промежутке. В данном случае он не хочет уточнять… думаю, это и не представляется возможным. Да, похоже, нашему дорогому Палачу сопутствует невероятная удача. В случае с Симмелем он проходит следом за ним практически через весь город, а с Рюме он просто переходит через улицу и заходит в дом. Звонит и убивает. И никто его не видел. Никаких свидетелей…
