Андрей развернул свежекупленную городскую газету, прочел передовицу.
– Ну, черти!
– Шо такэ?
– Про наш расстрел! Интервью с шефом. Ты только глянь: «Это вызов преступного мира лично мне, моему делу, моему желанию навести порядок в городе! Но я принимаю вызов, объявляю войну всем бандформированиям, особенно закавказским! В двухдневный срок я предлагаю им покинуть город. В противном случае их ждут серьезные меры! Другого быть не может! Я за базар отвечаю!»
– Так и написано?
– Ну да.
– По крайней мере не кривляется, уже npo'pecc.
Помолчали.
– Андрюх, а может, это наши работя' постреляли? Для повода?
– Да, повод неплохой. Возмущенный народ требует возмездия и активных действий, а не красивых слов с трибун. Теперь любой беспредел под это дело спишется. Только, Тоха, он в любом случае спишется. Сомневаюсь, чтобы кто-то из ментов на это паскудство подрядился. Хотя…
Помолчали.
– Улететь бы…
– Куда?!
Утром следующего дня звеньевой Поперечный, как обычно, производил развод, подводя итоги минувшего в историю дня и ставя задачи на день текущий.
– Ермаков, ты договорился с магазином?
– Почти. Маленькие проблемы с оплатой. Скулят.
– Чтобы не скулили, свяжись с братвой из налоговой, пускай тряхнут бухгалтерию. Спекулянты хреновы, тачки и виллы покупают, а на пять костюмов денег пожалели.
– Я еще пальто и шляпы заказал.
– Все равно для них это не убыток. Созвонись с налоговой.
– Много чести. Я им лучше стекло выбью, – сказал Ермак и сделал пометку в дорогом кожаном блокнотике с калькулятором.
Действительно, директора надо бы поставить на место. Пожалел шмоток для оперсостава. А у оперсостава приказ – на службе выглядеть опрятно и единообразно. А то не оперсостав, а сборище шпаны у пивного ларька. Стыдно перед людьми.
– Воронов, – продолжал Поперечный, – что по угону «мерса»?
– Ищу, – коротко ответил Андрей.
– И как?
– Составил план, ориентировал личный состав, произвел обход домов…
– Я тебя не спрашиваю, как ты ищешь. Я спрашиваю – хоть что-то нашел?
– Конечно, вот. – Андрей извлек из кармана металлическую эмблему автомобильного концерна «Мерседес». – На месте происшествия валялась.
– Послушай, умник! – по-жегловски прохрипел Поперечный. – Ты не умничай! Надо знать, когда стоит умничать, а когда попридержать. У нашего коллеги горе, угнали новый «мерседес», он на него копил, ночами, можно сказать, не спал! Надо с душой подойти, по совести. Завтра у тебя, не дай Бог, угонят машину на чужой территории, а тамошние оперы вот так, как ты, умничать будут. Приятно? Ты вот сейчас не о товарищах своих обиженных думаешь, не о долге, не о совести! А о бабах и выпивке!
Последняя фраза была использована звеньевым Поперечным для логической завершенности общей идеи.
– Вечером доложишь о наработках. Машину надо найти и вернуть. Дело принципа.
Андрей, не ответив, согласно кивнул. Найдем – вернем.
Звеньевой перешел к оглашению сводок.
– Так… В девятнадцать двадцать обратился с заявлением профессор университета. Неизвестный вырвал у него сумку с находящейся в ней пенсией. Приметы преступника…
Поперечный снял трубку местного телефона.
– Дежурный! Вчерашний профессор оплату за заявление произвел? Нет? Зачем же заяву зарегистрировали?! Еще раз штампанете, уволю к чертовой матери!!!
Саданув трубкой по рычагу, звеньевой вернулся к сводкам:
– В двадцать два обратился безработный с заявлением о том, что уснул на скамейке, а проснувшись, обнаружил пропажу золотой цепи, двух платиновых печаток, бумажника с пятью тысячами американских долларов и телефонного аппарата «Nokia». Так, Херувимов, это твоя территория, немедленно займись. Профессор себя как-нибудь прокормит, а безработному надо помочь. Это у него, наверное, последнее.
– Да, – коротко ответил фанат. Затем насыпал на ладонь горку белого порошка, наклонил голову и через трубочку вдохнул зелье правой ноздрей.
– Кокаин? – шепотом уточнил Ермак.
– Насморк.
Продольный продолжал знакомить с оперативной обстановкой.
– Теперь ориентировки. Тьфу-тьфу, сегодня всего одна. Значит, вчера в 23.00 на пустыре возле дома ‘3 по Кирпичному переулку в машине «джип-черроки» с огнестрельными ранениями обнаружены трупы граждан Задульского Петра Николаевича, тыры-пыры, Николаева Вадима Геннадьевича и Николаева Олега Геннадьевича. Все безработные. Из машины изъято два пистолета «ТТ» и один «Макарова». В целях розыска преступников как обычно предлагается…
Андрей переглянулся с Грицуком.
– Задульский, Задульский, – пробормотал Поперечный. – Знакомая фамилия…
– Это Петя Канарский. И при нем два брата, – ответил Грицук. – Докатались на «джипе». Плохо быть безработным.
– Кстати, о работе. Ты место нашел?
– Нет.
– Смотри, дело хозяйское.
– Буду жить на пособие.
После сходки Андрей получил свежие материалы в дежурке и вернулся в кабинет. Грицук сочинял рапорт на увольнение. Текст излагался литературно и без ошибок. Опыт.
– Кончай писанину! – сказал Андрей. – Звони соседям, узнавай ситуевину по стрельбе. Как нам подфартило! И Канарского, и братьев! А мы вчера плакались, что не поймаем. Во, поймали! Еще, можно сказать, тепленькими. Теперь дело за малым – стволы на экспертизу, и считай, раскрытие по мебельной фабрике в кармане. Сто из ста, что из этих стволов работяг постреляли.
– Наверняка, – согласился Антон.
– Я всегда говорил, что Бог, он правду-то видит.
– Ни черта он не видит! – Тоха скомкал написанный рапорт и бросил в корзину, но не попал. Рапорт приземлился рядом.
– Чего ты такой хмурый сегодня? Бухал? – Андрей вылез из-за стола, чтобы подобрать рапорт, а заодно вынести переполненное ведро. – Подумаешь, в расход уродов пустили, туда им и дорога. Слушай, может, это те, в пальто? За обидку рассчитались?
– Рассчитаются они, как же. – Тоха сузил глаза. – Не их же обидели. Будут они из-за работяг жопу подставлять…
– Ладно, давай звони, а я на помойку. – Андрей подхватил ведро.
Дворники давно бастовали, требуя зарплаты, поэтому уличный контейнер постепенно превратился в зловонную гору пищевых и прочих отходов, возвышающуюся в соседнем дворе. Милицейский же двор, вылизанный и благоустроенный все тем же неугомонным спонсором, напоминал участок перед многозвездочным курортным отелем, разве что без бассейна. Травка с подогревом, лавочки-беседки, столик для написания заявлений… Лепота!
Кучу мусора для придания ей политического статуса местная администрация обнесла веревкой, натянутой на вбитые в землю колышки, и повесила бумажку с традиционной фразой насчет посторонних.
Андрей поискал свободное место за веревочкой, приподнял ведро, взявшись за нижний край… Хе-хе, прелесть какая. Коробочка из-под патронов, выброшенная три дня назад, лежала сверху, прямо на бутылке водки «Державная». Тоха, что ль, усугублял? А потом в ведре рылся?
Андрей пожал плечами и опрокинул ведро. Нагнулся, чтобы отряхнуть запачкавшиеся брюки.
Коробочек было две.
Андрей тряхнул головой (бессонница!), закрыл глаза. Открыл.
Коробочек было две.
Он протянул руку под веревочку и подобрал обе. Типовые картонки из-под патронов. На первый-второй рассчитайсь! Он скомкал их, бросив назад, в кучу, медленно побрел к отделу, забывая обходить лужи от растаявшего льда.
Тоха лежал на диване. После свежего воздуха нос защекотал выхлоп спиртосодержащих продуктов. Андрей закрыл дверь, поставил ведро, сел на стул.
– Я на всякий случай, а то Продольный разорется, – указав на дверь, пояснил Андрей. Грицук не ответил, едва заметно кивнув.
– Пил?
– У'у.
– С кем?
– Так, с бабой одной…
Андрей внимательно посмотрел на напарника, потом, чуть нагнувшись, прошептал:
– Тоха, скажи без балды… Твоя работа?
Грицук приоткрыл один глаз и так же шепотом ответил вопросом на вопрос:
– А те собачки?
Андрей опустил взгляд.
– Я спасался, Тоха. Они напали первыми… Но ты?
– Я?! Почему ты решил, шо это я?
– Так, общая оценка обстоятельств. Взгляд со стороны.
– Хороший у тебя вз'ляд.
– Ты не дрейфь, Тоха. Могила.
– Хоть две. Нече'о мне дрейфить.
Помолчали.
– Так что? Зачем?
Грицук вяло повернулся на бок и подложил под руку ладонь.
– Не я это, Андрюх. Зря колешь. Дру'ой кто-то.
Андрей соскочил со стула и толкнул Грицука в плечо.
– Очухайся ты! Одно дело собаки, другое… Мы бы их и так нашли!
Антон протер глаза.
– Нашли б, Андрюха, нашли. И наказали бы по закону. Показательным процессом. Получили бы ребята лет аж по пять. Условно. А может, и не получили бы. Слабовато у нас с доказательной базой, слабовато.
– Брось ты! И похуже варианты случались!
– Ну, шо ты меня достаешь?! Ты пять минут назад орал, как здоровски, шо хлопцев повалили. Стволы на экспертизу – дело в архив.
