Афганец, увлекшись, чуть не проговорился, что сам, лично, имел «заказ» на полковника.
– Когда Гуров уйдет из района, твой первый экипаж сообщит направление его движения. Четырьмя машинами, меняясь, доведете его до места назначения. Капитан, заклинаю, объясни своим, ни единого раза одна и та же машина не должна появиться у него на «хвосте». Такое сыщик сечет влет, все сорвется. Когда они соберутся в намеченном месте, уверен, это будет не гараж, не подвал, а небольшое, крохотное кафе, которое они снимут на вечер. Таких кафе сегодня в городе тысячи. Так вот, когда они соберутся, вы и войдете.
Всех приближенных ликвидировать, меня и Толика оставить в живых. Впрочем, последнее не обязательно. Хотя я убежден, второй раз ему не подняться, но он парень смелый, может оказать серьезное сопротивление. От первого до последнего выстрела у тебя минута.
– За минуту можно уничтожить роту, а не группу пацанов, – заметил Капитан. – Я не понимаю, ты собираешься там присутствовать?
– Естественно, иначе Гуров от вас уйдет. А сыщик мой, у меня с ним личные счеты.
Капитан долго думал, когда понял, то улыбнулся.
– Я понял, почему ты мне отдаешь отморозков и Толика Агеева. Перестрелка, никто и никогда не определит, чью пулю схватил полковник.
– Верно. Мне нужен «грязный» пистолет. Отбери у своих, – афганец кивнул на охрану, – отдай мне.
Капитан так и сделал. Тулин положил оружие в карман, кивнул и вышел из машины.
* * *
Толик и афганец приехали к «Фиалке» без пятнадцати восемь, выпили по сто граммов хорошего виски.
– Не пойму, – задумчиво произнес Толик, – то вы не хотите гулять с ребятами, говорите, у меня трояк условный, мне неприятности ни к чему. Сегодня вы лезете в историю, которая неизвестно чем кончится.
– Мне лично известно. Я знаю, что будешь говорить ты, знаю, как ответит Гуров. Ты своих обещаний не выполнишь, а сыщик ни одному твоему слову и не поверит.
– Если он заранее не верит, зачем придет? – удивился Толик.
– Ты полагаешь, встреча и разговор с полковником произведут на тебя, особенно на твоих парней, благоприятное впечатление? Одно дело о тигре слышать, совсем другое – ощутить его рядом, увидеть, как он зевает, почувствовать его дыхание. Мальчик, я ничего не преувеличиваю и не романтизирую, увидеть свою кончину всегда неприятно. Я это знаю по себе.
– Вы никогда не говорили, что лично знакомы с полковником.
– Я многое тебе не говорю, я в Бога не верю, в церковь не хожу, потому никогда не исповедуюсь. – Тулин взглянул на часы, поднялся. – Я еду с тобой лишь по одной причине: не желаю, чтобы кто-нибудь из твоих пацанов сгоряча выстрелил, – сказал Тулин и подумал, как чертовски давно он не говорил правду.
Гуров подъехал минута в минуту, вышел из машины, увидев Тулина, сухо улыбнулся.
– Георгий, ты работаешь в школе преподавателем. – Он кивнул, осмотрел Толика, усмехнулся: – Молодой человек, к черному костюму белые носки надевают лишь на эстраде. Георгий, знакомь, как я понимаю, это легендарный Анатолий Агеев?
– А вы, надо понимать, легендарный полковник Гуров? – дерзко сказал Толик.
Усмешка лишь тронула уголки губ сыщика, они вновь сомкнулись, глаза смотрели холодно, недоброжелательно.
– Будем стоять или зайдем? – спросил сыщик.
– Поедем, я приказал накрыть в другом месте, – ответил Толик.
– Георгий, сядь за руль, молодой человек рядом, я, как номенклатурный чиновник, позади, терпеть не могу, когда мне дышат в затылок. – Гуров передал ключи Тулину, сам сел на заднее сиденье. Толик обошел машину, только стал садиться, как из-за ресторана с гиканьем и свистом вывалилась группа пацанов в возрасте десяти-двенадцати лет. Они облепили машину, называя различные иномарки, французскую машину они не знали.
– А ну, кыш! Головы поотрываю!
– Атас! Толик! Рвем отсюда! – орали пацаны, «Пежо» осело на задние колеса.
Гуров вышел, закурил, осмотрел колеса, которые не были проколоты, с ниппеля свинтили колпачки и спустили воздух.
– Шпана! – Толик поморщился.
– Согласен. У меня ощущение, что меня посадили за парту, объяснять таблицу умножения. – Гуров курил, смотрел под ноги.
– Вы что же, считаете меня мелочевкой…
– Я ничего не считаю, – перебил Толика сыщик, – не гадаю, лишь вижу и знаю. Вы не хотите ехать на моей машине, так бы и сказали.
– Неправда, произошла нелепая случайность, – упрямо сказал Толик.
– Оставь, – афганец сплюнул, – ты же не хочешь, чтобы тебя ткнули мордой в дерьмо. Лев Иванович, я не знал, виноват, извини. У нас тут «случайно» в кустах рояль. Ехать на спецмашине, конечно, нежелательно.
– Так поедем на вашей, большое дело. – Гуров миролюбиво улыбнулся, сел в машину, соединился с дежурным, сказал, где «Пежо» находится, попросил машину перегнать к министерству.
Они обогнули ресторан, Толик отпер дверь новенькой «девятки».
– Порядок тот же, вы оба впереди, я сзади, – устало произнес Гуров. Когда Толик и афганец рассаживались, сыщик нагнулся и прилепил к дну багажника «маяк». Между прочим, точно такой же, как и на «Пежо».
Станислав, Григорий и Валентин Нестеренко следили за «маяком».
– Один остался, второй пошел, – больше себе, чем другим, сказал Гриша.
– Никто и не сомневался, что они на «Пежо» не поедут. – Станислав, сидевший за рулем своего «Мерседеса», взглянул на Котова. – Удалось определить место встречи?
– Все участковые прошли по своим точкам, восемнадцать частных кафе арендованы на весь вечер. Я прикинул расположение кафе, заказчиков, количество ожидаемых гостей, у меня получился «Алмаз» в районе Курского.
– Я ничего не прикидывал, участковых не гонял, мне сообщил агент, ужин заказан в двух кафе, одно из них «Алмаз».
– Будем следить за направлением движения и ждать, – сказал Нестеренко, – потом определимся.
– Мы не будем ждать! – Станислав выжал сцепление, включил передачу, мощная машина скользнула на Садовое, врубила мощные фары, легко заняла левый ряд и понеслась.
* * *
Гуров чувствовал себя скверно, неуверенно. И не потому, что его везли в чужой машине, к этому он был изначально готов. Тяготило какое-то неясное предчувствие, не было привычной собранности и злости. Во время операции необходимо ощущать противника, думать на несколько ходов вперед, одновременно смотреть, куда ставишь ногу, куда приведет тебя следующий шаг. Уже много лет Гуров в решающий момент и не думал, как себя вести, внутри срабатывал автомат. Сегодня все происходило не так, и, видимо, оттого, что он не руководил операцией, зависел от многих неизвестных, ситуация походила на игру в карты, когда их еще сдают и неизвестно, какие карты окажутся у тебя на руках.
Сыщик предполагал, что на встрече может объявиться афганец Тулин, но его появление с самого начала явилось неожиданностью. Почему он не предупредил по телефону? Агеев мог взять его с собой в последнюю минуту. Возможно, однако не факт. Афганец натура активная, он не может занимать нейтральную позицию, но он и не способен стать на сторону отморозков, значит, он однозначно на моей стороне. Гуров успокоился.
Он не знал о ненависти Тулина. Афганец не был на стороне Агеева, как и на стороне Капитана. Тулин был сам по себе и представлял смертельную опасность. Взрослый опытный боец – это не импульсивный мальчишка, играющий в войну. Пусть безмерно жестокий, порой непредсказуемый, но мальчишка.
Сила действительно порой смеется над всем. Только Агеев данной силой не обладает. А Тулин обладает. Гуров ошибся в нем изначально и продолжал ошибаться.
Они остановились в тихом пустом переулочке у скромной деревянной двери, над которой была вылинявшая вывеска «Кафе».
Где-то рядом Курский вокзал, определил Гуров, выходя из машины.
– В фарватере абсолютно чисто, – сказал Тулин. – Лев Иванович, ваши орлы потерялись.
Сыщик смерил афганца взглядом, промолчал. Но тот не унимался:
– Не держите за мальчика, господин полковник. На подобную встречу человек вашего ранга без прикрытия не ездит.
– Но и с пацанами не встречается, – вставил Агеев, открыл дверь. Гуров вошел первым, чего никогда в таких обстоятельствах не делал. Могли встретить выстрелом, не узнаешь, как легла карта.
За тремя сдвинутыми столами ели и из пили шесть человек, у буфетной стойки стояла официантка. Нет, в такой обетановке не убивают, решил Гуров, даже улыбнулся, молча прошел в дальний конец стола, где было три пустых стула.
Присутствующие поднялись, смотрели на элегантного, с седыми висками, мужика с интересом. Сыщик махнул на парней рукой, мол, сидите, занял место во главе стола. Тулину и Агееву, которые собрались занять места по бокам, сказал:
– Нет, уважаемые, вы сядете на той стороне. Не люблю, когда меня держат плотно. Я один, так хотя бы должен иметь свободу маневра.
Голос Гурова исключал возможность ослушаться. Свободные места были, Тулин и Агеев сели. Афганец налил себе в фужер водки, сыщик – минеральной воды и сказал:
