«КЛУБ СМЕРТИ» — такой заголовок «Дейли ньюс» выполнила белыми буквами во всю страницу на фоне фотографии, сделанной с балкона Арсенала. Пять из девяти трупов отлично просматривались. Убитые замерли в неестественных позах — так падают дети, играющие в покойников.
В «Пост» появился такой заголовок:
«МЕСТЬ ГАНГСТЕРОВ В „КЛУБЕ СМЕРТИ“».
В «Ньюсдей»: «„КЛУБ СМЕРТИ“ — ПРОКОЛ ВЛАСТЕЙ».
«Геральд» в духе вендетты (вендетты ее руководства) против Мак-Алистер, однако, не слишком резко:
«ДЕПАРТАМЕНТ ЮСТИЦИИ ОДОБРИЛ БЕЗОБРАЗИЕ В „КЛУБЕ СМЕРТИ“».
«Таймс» (о которой Чарльз Айвс как-то написал в «Колумбийском журналистском обозрении»: «Как только представляется возможность, они берут дивную историю и калечат ее помпой, серьезностью, анализом, историзмом, трагизмом, фактичностью, объективностью и академичностью») объявила попроще и поточнее:
«ДЕВЯТЬ УБИТЫХ В АРСЕНАЛЕ».
Полицейский комиссар Франклин Монтгомери разложил газеты на рабочем столе, изучил каждую бесстрастно и отстраненно, потом откинулся в глубоком кресле и заложил руки за голову.
— Прошло четырнадцать часов, инспектор Клингер. Что вы наработали?
Главный инспектор Лу Клингер выдвинулся на дюйм-другой из полукруга других сотрудников, в том числе одной женщины во втором ряду. Все сидели лицом к столу комиссара.
— Девять человек убиты, семнадцать — ранены, трое — в тяжелом состоянии. Четыре или, возможно, пять стрелков. Пулеметы МАК-10 в автоматическом режиме. С глушителями. Четыре ствола раскопали прямо рядом с Арсеналом. Они с армейского склада, захваченного налетчиками в мае прошлого года. В то время говорили, что это политический терроризм. Однако свидетели, оставшиеся в живых, утверждают, что налет был гангстерский…
— Простите, инспектор, — комиссар наклонился вперед, опершись локтями о стол, — все это я читал в газетах. У вас есть информация, которой не располагают газетчики?
— К настоящему моменту, господин комиссар?
— Да.
Клингер покачал головой:
— Мы не узнали никаких имен, господин комиссар. У нас есть довольно сомнительное показание одного из свидетелей, что один стрелок, а они все действовали в масках, фигурой похож на известного бандита Фредди Фазо. Сейчас мы пытаемся найти его. В такую погоду, сэр, дело идет медленно.
— Они дело сделали, несмотря ни на какую погоду, — перебил Монтгомери. — Погода — неуважительная причина.
— Нет, сэр. То есть да, сэр. По внешнему виду, сэр, по тому, что стрелки прямо-таки испарились со сцены, они не пользовались машинами, сэр. Выглядит все так, будто они предварительно разработали безопасный план отхода. Может быть, отсиживались в убежищах — квартирах, баре или ресторане.
— Прочешите местность.
— Уже занимаемся. Но там много всего.
— Однако не бесконечно много, инспектор.
— Нет, сэр. Но сейчас сезон простуды и гриппа. Людей меньше, чем положено.
— Для бандитов сейчас тоже сезон гриппа и простуды. Почему-то у них всегда хватает рабочих рук.
— Да, сэр.
— Где Мак-Алистер? — спросил Монтгомери.
Билл Долан поднял руку:
— Сэр.
— Вы не Мак-Алистер.
— Конечно, нет, господин комиссар. Я — Уильям Долан, сэр, заместитель.
— Я хорошо знаю, кто вы, Долан, ради Бога. Вас, наверное, удивляет, что комиссар полиции Нью-Йорк-Сити знает, кто вы такой? — Монтгомери подтолкнул телефон к Долану. — Позвоните ей. Вызовите сюда.
— Комиссар Монтгомери? — в задних рядах завозились, зароптали, принялись подталкивать друг друга.
— Вы кто? — и еще один вопрос читался на лице Монтгомери: «Откуда я вас знаю?».
— Это мисс Неделикато, — сообщил Долан, — в отсутствие Мак-Алистер…
— Отсутствие? — возмутился Монтгомери. — Мои люди расчищают бардак, который Мак-Алистер устроила в здании, находящемся в границе этого города. Следовательно, она и под моей юрисдикцией. А вы мне толкуете, что она отсутствует? Мне хочется знать, собиралась ли она уведомить моих людей об этом милом собрании, а вы говорите, что она отсутствует? Я знаю, она планировала арест этих людей, но я почему-то не уведомлен о том, кто должен был их арестовать. Моими людьми она побрезговала, а вы мне твердите, что она отсутствует?
— Мак-Алистер сейчас на пути в Вашингтон, чтобы доложить главе Криминального отдела, — объяснила Мэри Элизабет, — я не являюсь ее заместителем по должности, это мистер Долан, но несу прямую ответственность за планирование данной операции.
Монтгомери откинулся в кресле.
— Вы знали?
Мэри Элизабет не читала с листа, который держала в руках. Она смотрела прямо на комиссара с некоторым вызовом.
— Чтобы предотвратить утечку информации, мы решили сократить число полицейских служб, участвующих в операции. Объекты совершили преступления федерального масштаба, поэтому местная полиция не привлекалась к процессу ареста. Имелись подготовленные агенты-стрелки ФБР, таможенной и иммиграционной службы, управления по контролю за наркотиками — достаточное количество агентов, чтобы справиться с ожидаемым количеством респондентов, которые если и вооружены, то только карманным оружием. Мы полностью признаем, что наши агенты не могли противостоять четырем или пяти пулеметам.
Задача транспортировки была возложена на армию, которая с удовольствием одолжила нам два грузовика на две с половиной тонны каждый. Более чем достаточно для ожидаемого числа задержанных. Военные зарекомендовали себя лучшим образом при доставке раненых в больницу и легко справились с непогодой.
Монтгомери насмешливо хрюкнул:
— Вы говорите, советник, ваша безмозглая операция оправдана тем, что грузовики хорошо развезли бедных калек, превращенных в решето, по больницам?
Долан пришел на выручку к Мэри Элизабет:
— Вы просили отчитаться о приготовлениях к аресту, и мисс Неделикато ответила вам. Замысел операции принадлежит Мак-Алистер, и она уполномочила меня передать вам, что берет на себя ответственность за все случившееся. Если вы собираетесь обсуждать ее достоинства, то вам придется встретиться лично с Мак-Алистер.
— Достоинства? — буквально опешил Монтгомери. — Достоинства? Там ни одного достоинства. Ни одного не было. Нисколько. Ноль. Ничего. Зеро.
— Ценю ваше мнение, комиссар, — сказала Мэри Элизабет. — Однако позвольте вам напомнить, что вы — не мой босс.
— А позвольте мне напомнить вам, — рявкнул Монтгомери, — что ваш босс — первый свидетель в деле о подозрительной смерти по неестественной причине…
— Это не имеет никакого отношения к данному случаю, — перебила его Мэри Элизабет.
— Да? Очень сомневаюсь. Мы сейчас говорим о безразличии и презрении к полицейским стандартам и методам.
— Извините меня, — Мэри Элизабет решила закончить. — У меня еще много работы.
До того как она повернулась и зашагала через толпу, Мэри Элизабет сняла очки и сдвинула их на волосы. Но это был не совсем тот момент открытия тайны, когда коммивояжер вдруг снял библиотекарские очки и произнес: «Да вы… да вы прекрасны». Не лицо ее было замаскировано. А ее голос. И не до конца замаскирован — его индивидуальность проступила, как лицо сквозь вуаль, — она как бы уколола полицейского комиссара за неуверенность высказанного предположения, ей хотелось смутить его, он должен догадаться или хотя бы заподозрить, что он на самом деле слышал ее голос раньше.
— Джейк, — Тим Мак-Ивер стоял в дальнем углу офиса Клингера, стараясь занимать как можно меньше места, и все равно он выглядел виноватым, будто из-за неприличных мыслей.
— Тим.
— Дейв, сколько времени прошло.
— Тим, — Милнер нагнулся и посмотрел под стол. — Где Клингер?
Мак-Ивера разобрал нервный смех.
— Инспектор у начальства. С минуты на минуту вернется.
Они покивали, засунули руки в карманы и пошаркали ногами. Мак-Ивер старательно прочистил горло:
— Думаю, вы слышали, Нейт и я тянем, теперь дело об Арсенале.
— М-да, слышали, — признался Ньюмен.
— Федеральные ребята обкакались, а убирать нам.
— Тяжело, — посочувствовал Милнер.
Мак-Ивер сдвинул шляпу на затылок. Последний, кто еще носит мягкие фетровые шляпы.
— Клингер приказал, чтобы вы, ребята, навалились грудью на дело о парашютисте с террасы квартиры Мак-Алистер. Сделайте мне одолжение, а? Навалитесь. Вы только ничего такого, поймите меня правильно. Просто Нейт и я хотим спокойно тянуть свою лямку и не переживать о том, как вы там стараетесь или нет. Так что, знаете, время от времени позванивайте.
— Верное дело, Тимми, — как бы согласился Ньюмен.
— Что-нибудь хочешь узнать из того, что мы накопали, Тимми?
Ньюмен глянул на Милнера: он что, издевается, передразнивая его уменьшительное «Тимми»? Или… что? Он не знал, «что». Значит, «или» не должно быть. Значит, просто вопрос?
