– Нет, спасибо.
Оливия и Коул поехали дальше.
Дальше по берегу стоянки для отдыха были маленькими и располагались между высокими соснами и ивами. Виды на воду то открывались, то исчезали. Оливия сверила с записями регистрацию еще трех машин. Когда они подъезжали к следующему месту для отдыха, Оливия как будто напряглась.
Поперек въезда был припаркован серый грузовик «Форд». Оливия сбросила скорость, закусила губу.
– Почему вы вообще приехали в Броукен-Бар? – как бы между делом спросил Коул.
– Мне нужны были перемены.
– Откуда вам хотелось уехать?
Ее глаза слегка сузились. Он видел, как пульсировала жилка у нее на шее. На этот раз шейный платок был не тот, который она надевала накануне.
– С севера. – Оливия потянулась за блокнотом, сумочкой с наличными и считывающим устройством для кредитных карт. – В объявлении было сказано, что требуется инструктор по рыбной ловле, но постепенно, когда Майрон начал увольнять персонал, это вылилось в общее управление ранчо. Я была инструктором на озере и во время прогулок верхом. Прогулки прекратились после того, как в прошлом году были проданы почти все лошади. И, разумеется, ушли все те, кто занимался скотом.
– Управление ранчо – это большая работа. Наверное, его лучше продать.
Она коротко взглянула на Коула.
– Ага, точно. Кажется, нет никого, кто справился бы с работой. Конец эпохи и все такое.
У него затвердел подбородок. Он вспомнил о нескольких поколениях Макдона, которые обрабатывали эту землю.
– Вы любите это место.
– Это мой дом, и мне очень не хочется потерять его.
– А где был ваш дом до этого? Где вы выросли?
Оливия встретилась с ним взглядом, как будто пытаясь увидеть подвох в его вопросах.
– Послушайте, вы можете поговорить с отцом о том, чего он хочет от этого ранчо и от меня как от работника? А вообще я считаю, что моя роль здесь – это не ваше дело. – Она помедлила, прежде чем снова выйти из кабины. – Поверьте мне, Коул, Майрон настаивал на том, чтобы я не сообщала вам и Джейн о том, что он умирает.
– Да, это он ясно дал понять.
– Ваш отец считает, что вы оба… – Оливия запнулась. – Он сказал, что не хочет, чтобы вы и Джейн ссорились из-за наследства, пытаясь продать ранчо еще при его жизни. И он не желает стать свидетелем этого.
Коул не отвел взгляда, сквозь чувство вины пробивался гнев. Он уже подписал бумаги. Джейн давно начала действовать. Коул мысленно отметил, что нужно будет разобраться с Джейн и этими документами, как только он вернется в свой домик.
– Тогда почему вы пошли против его воли? Почему вы позвонили мне?
Оливия тяжело вздохнула.
– Ладно, я скажу прямо. Несмотря на его возражения, я нутром чувствовала, что Майрону необходимо увидеть своих детей. Особенно вас.
Коул поднял бровь.
– Для чего?
– Я уверена, что ему нужно исправить то, что произошло между вами. Ему требуется примирение. – Она сглотнула. – Мне кажется, это пойдет ему на пользу. Возможно, лучше будет вам обоим. Если вы попросите друг у друга прощения.
– И это вы меня называете резким?
– Вы сами спросили.
– Мой старик не хочет ничего исправлять, Оливия. Он не хочет иметь со мной дела. Он не хотел иметь ничего общего ни со мной, ни с Джейн после…
– После несчастного случая. Я слышала. Но иногда люди разрывают отношения и не знают, как это исправить, потому что не могут сказать то, что им нужно сказать, или то, что им хочется сказать. Иногда вы подходите к определенному моменту в жизни, когда понимаете, что совершили ужасную ошибку, и отчаянно хотите ее исправить, но все настолько глубоко вросло в вас, укоренилось, что вы не можете начать.
– Вот это да, – прошептал Коул, буравя ее взглядом. – И кто это перед нами, местный психотерапевт? Мы все возьмемся за руки и споем «Будь рядом с нами, Господь» перед тем, как он умрет?
Оливия гневно посмотрела на него, ее лицо покраснело.
– Ну, тогда и хрен с вами, – прошептала она. – Я свою роль сыграла. Вероятно, звонок вам был ошибкой. Я отвезу вас в большой дом, как только закончу с делами, и тогда вы сможете сделать то, что вам хочется, и убраться отсюда.
Она вышла из машины, хлопнула дверцей и широкими шагами направилась к серому «Форду», припаркованному поперек въезда.
Коул пошел следом за ней.
– Оливия…
– Избавьте меня.
Он прибавил шаг, дотронулся до ее руки.
Оливия резко развернулась, в ее глазах бушевало яростное пламя. Казалось, воздух между ними был пронизан электричеством. Деревья зашуршали под порывом ветра, вниз посыпались сухие иголки.
– Мне он нравится, да. Мне нравится Майрон. Он добрый друг. Он…
В глазах Оливии неожиданно заблестели слезы. Она замолчала, отвернулась, беря себя в руки. Потом заговорила снова, и ее голос звучал ровно.
– Ваш отец дал мне работу. Он предоставил мне и Эйсу то, в чем мы оба больше всего нуждались, – жилье. Я в долгу перед Майроном. Он умирает, а я почувствовала собственное бессилие и просто захотела помочь. Позвонить вам – это наименьшее из того, что я могла сделать. Теперь, когда я сбросила этот груз со своих плеч, поступайте так, как считаете нужным. – Она развернулась, сделала два шага, потом снова повернулась к Коулу, как будто не могла закончить разговор. – У меня была крошечная надежда на то, что вы окажетесь лучше.
– Лучше в чем?
– Я надеялась, что вы достаточно взрослый, чтобы взять на себя инициативу, попросить прощения, помириться до того… как он умрет.
– Почему такая мысль пришла вам в голову?
– Я прочла вашу книгу, увидела, как вы пишете. Я думала, у вас… у вас такой взгляд на мир, глубокий. Что вы заботитесь о смысле. – Ее глаза засверкали. – Но я ошиблась. Вы фальшивка.
Оливия повернулась к нему спиной, обошла «Форд» и зашагала к тропинке за густыми кустами.
Коул ошеломленно смотрел ей вслед. В елях шумел и метался ветер, как будто нашептывал воспоминания, доносил шелестящие голоса мертвых. Коул провел рукой по волосам. В одном Оливия была права. Это было ошибкой.
И еще в одном он ошибся. Оливия не была расчетливой соблазнительницей, охотившейся за наследством. Ее чувства к отцу казались искренними. А его сварливый отец, судя по всему, помог женщине, которая скрывала огромную рану. В этом Коул не сомневался. И эта женщина пыталась убить себя.
«Будь я проклят».
Он глубоко вдохнул, грудь сдавило от эмоций. Он уже собрался было вернуться к машине и ждать там Оливию вместе с Эйсом, когда раздался громкий крик.
«Оливия?»
Коул помчался по тропинке, в крови бушевал адреналин. Он обогнул куст и увидел Оливию лежащей на земле рядом со столиком для пикника. Бледная. По виску текла кровь. Над ней нагнулся высокий бородатый мужчина с топором в руке.
Глава 8
Светло-янтарные глаза поймали ее в ловушку. Глаза кугуара. Голодные, всепоглощающие.
Его глаза.
Его запах проник в ее мозг. Его холодность, его зло ползли по ее коже. Она ощутила во рту привкус желчи, сердце гулко стучало. Вокруг нее сжимался темный туннель, закрывая ранчо, небо. Она видела только его. Она снова была обнаженной. На медвежьей шкуре. С веревкой вокруг шеи.
– Оливия! – пробился к Оливии голос Коула.
Она моргнула, зашевелилась в грязи, наткнулась на скамью для пикника. Паника нарастала. Оливия изо всех сил старалась сосредоточиться, оставаться в настоящем.
Мужчина с топором отступил на шаг назад, когда Коул подбежал к Оливии, рухнул рядом с ней на колени и взял в ладони ее лицо.
– С вами все в порядке? – Его глаза сверкали от тревоги, от адреналина. Он бросил быстрый взгляд на мужчину, потом полностью переключился на нее. – Что случилось?
– Я обошла трейлер сзади, а он вдруг появился из-за него с топором. Я испугалась, только и всего.
«Я провалилась в свои воспоминания…»
Коул взял ее за руку, помог подняться. Нетвердо держась на ногах, Оливия отряхнула джинсы.
