– Но только это фигня, потому что – поздно! – жизнерадостно махнул он рукой. – Все вами, мадам, попертое, а мною купленное, уже с толком употреблено в дело. Вы уж извините, что втравил вас в эту историю, но нам с Юлли надо было выиграть время. А Сэма вообще никто не просил вмешиваться. – И, видя наше недоумение, пояснил. – Что, вы серьезно думаете, что двери в ваших камерах подумали-подумали, да и открылись сами собой? Особенно перед тобой, Сэм. Да? Слышишь, Юлли, неужели он правда так думал?
Тальберг сдержанно улыбнулся и набулькал себе еще виски.
– Дело в том, Сэм, что к тому времени я уже вовсю пасся в их системе, а они о том даже и не подозревали! – торжествующе ткнул меня пальцем в грудь Люлю. – А все с помощью файлов, которые вы, мадам, украли!.. Юлли, тебе мама не говорила, что пить в одиночку неприлично? Немедленно всем налей. Ваше здоровье, мадам! Я полюбил вас с первого взгляда!
– Может, сигару? – предложил Шоколадке Леклер, почувствовавший настоятельную потребность принять участие в беседе. – Хочу вам сказать, что вчера на закате прибил у своего ранчо одного такого… железного. Мерзость! Настала пора поступить решительно и бесповоротно. Такие случаи мешают бизнесу и могут нанести урон деловой репутации.
– Как ты прав, Жак! Как ты прав! – Люлю закурил. – Скоро мы сможем с этим покончить. Вырубим их всех на фиг. Еще несколько полезных усовершенствований. Всего ничего.
– Но мои кредитные карточки и любимый компьютер?.. – нерешительно спросила мадам Цуцулькевич.
– Все будет! Все будет, мадам! – Люлю выглядел человеком, который хорошо выполнил важную для него работу. – Но для начала мы с вами окончательно обезопасим себя от разных неожиданностей. Пойдемте! – Шоколадка встал и направился к домику. – Давайте-давайте! Юлли, подежурь тут, будь другом.
– Я надеюсь, потом вы мне объясните, Сэм, что тут происходит, – на ходу улыбнулась мне мадам Цуцулькевич. – Я сгораю от любопытства.
– Как я и обещал, мэм, – приложил я два пальца к шляпе. – Непременно.
Мы вошли в прохладный полумрак и следом за Люлю спустились по довольно длинной каменной винтовой лесенке в обширный, хорошо освещенный глубокий подвал: на трех больших столах, в переплетении проводов тут стояли и исправно функционировали несколько стационарных компьютеров, снабженных разнообразной периферией, – четыре монитора мерцали заставками, а на одном шли какие-то непонятные непосвященному глазу процессы, и Жужу тут же склонилась к нему; а также были всякие ящики, в том числе со съестными припасами и напитками.
– Клёво! – с искренним восхищением констатировала Жужу, выпрямляясь.
– Кульно! – с некоторым самодовольством признал Люлю. – А вот тут у нас, – он пнул сиротливо стоявший в углу, ни к чему не подключенный системный блок, – тот самый сервак, куда вы, мадам, качали заказное файло.
Он подошел к одной из клавиатур и ткнул пальцем в «эскейп».
– Ну а теперь: обещанная маленькая проверочка, – и небрежно прогулялся по клавишам, завершив пассаж ударом по «энтеру».
Машина потрещала жестким диском.
Ничего не произошло.
– Поздравляю вас, дама и господа: среди вас нет роботов!
Чего-то в этом роде я и ожидал.
По лестнице с грохотом скатился Тальберг и все к нему обернулись.
– Э! – произнес с непроницаемым лицом Юллиус и сделал энергичный жест. – Э! Э!
Мы бросились наверх и когда выглянули в дверь, нам открылся смысл лаконичного предупреждения Тальберга: со всех сторон домик окружало пока еще далекое, но медленно стягивающееся кольцо из гораздо большего, чем восемь, количества танков, а также прочей техники, не считая плотной цепи трусящих под ее прикрытием солдат.
– А Аллен обо всем этом знает? – мельком спросил я Люлю.
– Думаю, что нет, – отвечал он. – Или не обо всем. Мы ведь с Юлли тут тоже сами по себе, – подмигнул мне Шоколадка.
Шоколадку открывшееся зрелище удивило, но совершенно не смутило.
– Что-то они рановато… Господа, нам необходимо время! – объявил он. И начал раздавать распоряжения. – Жак, подгони грузовик прямо ко входу! Сожалею, но тебе придется с ним расстаться: с собой его мы взять не сможем!
– Однако… – Леклер яростно затянулся. – Обстановка представляется мне напряженной. Многих мы вне сомнений положим, какое-то количество танков взорвем на дальних подступах. Но их слишком много, а я не захватил артиллерию. Нам неизбежно придется отступить, хотя самая мысль об этом мне отвратительна. Но как мы это сделаем? Я не потому спрашиваю, что мне грузовика жалко, – хотя да, жалко, хороший грузовик и я привык к нему, но – беспокоясь о пользе дела!
– Все учтено могучим ураганом! – победно пропел Шоколадка. – Уходить будем под землей. Но чтобы безболезненно туда попасть и главное – успешно выбраться, мне понадобится еще где-то с полчасика. Надо продержаться.
– Так давайте свяжемся с этими… как вы их называете? с военными! – предложила мадам Цуцулькевич. – Вот Майк, то есть Сэм служит в полку, где друг друга не бросают. Пусть сюда подъедет его полк и…
– Увы, мадам! По некоторым причинам это невозможно! – отрезал Люлю, и Леклер одобрительно кивнул: вот еще, армию звать! – И давайте закончим дискуссию, потому что мы теряем время. Одно могу сказать точно: они будут стараться взять нас живьем. Юллиус! Взорвешь заряды, когда танки достигнут второй отметки. Сэм, ты с Жаком и Юлли держишь оборону до тех пор, пока я не подам обнадеживающий сигнал! Мадам, вы меня очень обяжете, если поможете с компами… – Люлю сунул нам по гарнитуре (из наушника с миниатюрным микрофоном), схватил за руку Жужу и исчез в доме.
Кольцо неуклонно сжималось, и, засев в кузове грузовика, я на глазок оценил наши шансы как хреновые. Противник преобладал по всем фронтам. Его было много, он выдвигался при поддержке техники и вертолетов: чтобы расфигачить нас в мелкий винегрет хватило бы десяти минут массированного огня. Ну пятнадцати, если мы очень постараемся и будем очень шустро бегать, да еще при условии, что они сразу не начнут с артподготовки. Кисло, господа! По такому случаю следует выпить пива, решил я и потянулся к бронированному холодильнику, намертво приделанному к правому борту.
Мимо стремительно промелькнул Юллиус: он спешил от угла дома, разматывая на ходу катушку с проводом.
И тут нас начали убивать.
То есть не то, чтобы уж так сразу убивать – нет, но танки разом выпалили, и столбы разрывов густым лесом встали вокруг домика, а осколки градом забарабанили по железным пластинам Жакова грузовика. Надо сказать, что против нас воевали не только дряхлые «тигры»-ветераны, но и вполне современные «леопарды». Про «леопарды», состоящие на вооружении Сатри, Шоколадка ничего не говорил, значит, Вайпер двинул вперед все, что оказалось под рукой.
Леклер рявкнул в ответ из дробовика – но прозвучало это, прямо скажем, жалко.
– А, малохольные! – донесся до меня звериный рев достойного Жака. Леклер делал, что мог: обозначал присутствие и высокий уровень боевого духа, и я поддержал его длинной, в половину ленты, очередью, хотя для прицельной стрельбы было еще далековато.
В ответ захлопали весьма вялые, тоже скорее обозначающие решительность намерений, нежели действительно направленные на поражение выстрелы – да один из вертолетов резанул полуразвалившуюся крышу нашей крепости косой неприцельной очередью.
Время шло, враг приближался.
И тут вступил Юллиус. Видимо, ворог достиг таинственной отметки «два».
Из грузовика мне не было видно, что конкретно он сделал – то есть ясно было, что нажал на кнопочку, но созерцать этот сладостный глазу процесс мне, к сожалению, не довелось. А жаль, потому что я люблю быть свидетелем исторических событий.
Зато результат прямо-таки бросился в глаза: по всей цепи наступающей бронетехники вспухли грибы взрывов, плеснуло огнем и слаженно бухнуло. Заряд был, видимо, очень приличный, основательный такой заряд – некоторые танки аж подскочили в воздух, а бэтээры просто летали как мухи. Эх, жалко, я не знал заранее, а то непременно попросил бы Люлю доверить честь нажатия на кнопочку мне: ничто не так не бодрит, как взрывы на свежем воздухе.
– Сюрпри-и-и-из! – в восторге заорал я и принялся палить из своего «Минигана» наугад – туда, где не осел еще толком песок. Со своей позиции мне вторил Леклер, стреляя попеременно то из дробовика, то из гранатометов, и чуть позже к нам присоединился Тальберг. Сектора обстрела располагались достаточно удобно – мы находились в трех равноудаленных друг от друга точках по периметру дома, и теперь поливали нападающих из всего наличного оружия.
Когда немного развиднелось, моему восхищенному взору предстало изрытое ямами поле, на котором в живописном беспорядке застыли подбитые танки. Из вертолетов – гранатометчик Леклер по-прежнему не утратил остроты глаза – остался один, да и тот спешно улепетывал в сторону горизонта. Наступление естественным образом захлебнулось, и остатки живой силы противника, попрятавшись за уцелевшими танками, вели по нам нестройный огонь. Впрочем, насчет живой силы – уверенности никакой как раз не было. По крайней мере, никто не заорал: «Это грубо!» по сартиевским обычаям, хотя сейчас даже я бы согласился с тем, что – да, это было грубо. Грубовато. Но как эффективно!
