– Откуда вы знаете? – Крячко удивился, но не подал вида.
– Вряд ли из-за одного Костырева, даже убитого из автомата, полковник Главного управления МВД стал бы лично разъезжать по Подмосковью, – подавляя улыбку, объяснил Лемешев. – Тем более дело было в кафе. Наверняка погиб кто-то еще.
– А вы неплохой аналитик, – прокомментировал Крячко это высказывание.
– Возможно, но это не столь важно. Я просто хочу вам сказать, что Костырев навряд ли имеет отношения к этому делу. Думаю, он просто попал под горячую руку. А к нему самому ни у кого не могло быть претензий.
– Не знаю, – не согласился Крячко, – не уверен.
– Не обессудьте, я очень хотел вам помочь, – вздохнул Лемешев.
– Понимаю, – тоже вздохнул Крячко и откланялся.
Всю обратную дорогу Станислав пребывал в мрачном настроении. Его не обрадовало даже то, что обошлось без пробок, и в Москве они были уже меньше, чем через час, а чуть позже подъезжали к зданию Главного управления МВД. И сейчас ему, полковнику Крячко, предстояло идти в кабинет генерал-лейтананта Орлова и докладывать о своей поездке в часть. А докладывать, собственно говоря, было нечего…
Квартира Костырева располагалась в стандартном пятиэтажном доме, которые сейчас можно было встретить разве что в удаленных от центра районах столицы. Гуров поднялся на третий этаж. Она была опечатана, но Лев, быстро открыв ее взятым еще утром у сержантов ключом, прошел внутрь.
В квартире было не прибрано. Зайдя на кухню, Гуров увидел то, что и ожидал: ряды пустых водочных бутылок выстроились вдоль стены возле мойки. Полковник обратил внимание, что марка водки была одной из самых дешевых, так называемых, «народных». Однако грязной посуды в раковине не наблюдалось, да и вообще, несмотря на запущенность, нельзя было сказать, что здесь царит жуткий бардак. Видимо, как человек армейский, Костырев все же старался по мере сил блюсти свое жилище.
Конечно, ремонт здесь не делался бог знает сколько лет. Стены кухни были оклеены обычной клеенкой, на полу – стершийся линолеум. Точно такой же и в единственной комнате, куда Гуров прошел после осмотра кухни. Ни компьютера, ни стереосистемы, ни даже DVD – то есть все новинки технического прогресса, для большинства ставшие уже вполне обыденными вещами, обошли Костырева стороной. Только телевизор с выпуклым экраном, стоявший на самодельной деревянной тумбочке, говорил о том, что он все-таки поддерживал связь с внешним миром и в его жизни было что-то, помимо выпивки.
У стены стоял диван-книжка, покрытый клетчатым покрывалом. Шкаф, настенное зеркало, несколько стульев – вот, пожалуй, и весь нехитрый скарб. Осмотр Гуров провел быстро, в такой обстановке это было несложно. Собственно, квартиру уже осматривали до него, и все же полковник хотел самолично убедиться. Примерно через полчаса он с полной уверенностью мог сказать, что в квартире Костырева нет абсолютно ничего, что могло бы пролить свет на его смерть.
Никаких писем, заметок, а тем более дневника у Костырева не имелось. На полке в прихожей вперемешку лежали лишь квитанции об оплате квартиры да бесплатные газеты, которые суют в почтовые ящики всем жильцам. Паспорт, другие документы и сотовый телефон осматривавшие квартиру сержанты изъяли и передали экспертам. Гуров их еще не видел.
Он еще раз осмотрелся и решил, что можно уходить. Выйдя на лестничную клетку, запер дверь и позвонил в квартиру напротив. Открывшая ему молодая женщина сразу же заявила, что она здесь просто снимает жилье и ничего о своих соседях рассказать не может. Гуров позвонил еще в одну квартиру, находившуюся на этом же этаже. На этот раз ему открыл мужчина в годах, из-за спины которого выглядывал мальчуган лет двух-трех, хватавший его за брючину.
– Добрый день, полковник Гуров, Главное управление МВД, – представился Гуров, доставая удостоверение. – Буквально на пару минут. Вы своего соседа Костырева хорошо знали?
– А как же! – произнес мужчина. – Еще его родители здесь жили, так что, можно сказать, с рождения.
– У меня к вам будет несколько вопросов о его последнем периоде жизни. Вам как удобнее – побеседовать сейчас или приехать ко мне в управление?
Мужчина покосился на Гурова, потом перевел взгляд на мальчика, подавил вздох и сказал:
– Павлуша, ты беги пока к бабушке, хорошо?
Мальчик не очень охотно отреагировал, но брюки деда отпустил и чуть отошел назад. Гуров прошел в квартиру. Мужчина, представившийся Владимиром Петровичем, провел его в комнату, куда буквально сразу заглянула женщина, на вид ровесница хозяина.
– Галя, это по поводу Костырева! – махнул ей рукой Владимир Петрович. – Из милиции. Или полиции?
Гуров улыбнулся и собрался ответить, как женщина решительно вступила в беседу:
– Костырева? Из милиции? Так насчет него уж приходили из милиции! Обыск даже проводили… Уже к ночи дело было, я даже разволновалась. Вышла, правда, спросила, а мне и говорят, что Валера, оказывается, умер…
– А что ж ты мне ничего не сказала? – возмущенно уставился на жену Владимир Петрович.
– Да не успела я! Забыла совсем! – отозвалась женщина. – С ним разве все упомнишь? – Она кивнула на мальчика, который тоже пришел в комнату и залез в кресло, устроившись рядом с дедом. – Муж у меня на даче ночевал, – повернувшись к Гурову, принялась объяснять Галина, – а дочка с мужем на море уехали, вот мальчишку нам и оставили. Закрутилась я с ним совсем. Такой озорной, только и смотри!
– Валерка умер? – все никак не мог поверить Владимир Петрович. – Как? Допился, что ли?
– Нет, его убили, – не стал скрывать Гуров. – Иначе я вряд ли бы пришел к вам.
– Понимаю, понимаю, – кивнул Владимир Петрович.
– А чем же мы-то можем помочь? – снова вмешалась в разговор его жена.
– Я уже сказал вашему мужу: меня интересует последний период его жизни. Скажем, последние полгода, – объяснил Гуров.
– Да у него один период последнее время был! – махнула рукой Галина. – Как из армии уволился, так все время и пил. Поначалу еще, когда на работу ездил, держался, а потом совсем с катушек слетел.
– Ну, это ты зря! – возразил ей супруг. – Попивал мужик, это да. Но чтобы буянить, оскорблять кого или безобразничать – не было такого.
– А пьяницы все одинаковые! – резко бросила жена.
– Галина! – строго обратился к ней муж. – Я его всю жизнь знаю, в отличие от тебя. И могу сказать, что человек он был хороший, порядочный. А что пить начал – это да. Жаль, конечно. Никогда бы не подумал на него! Всю жизнь работящий был, спортом занимался, матери помогал… Она умерла, правда, лет пять назад…
– А с кем он общался? Кого вы видели в его окружении? – Гуров старался обращаться преимущественно к Владимиру Петровичу, однако не забывал и о его жене, поскольку именно она, как он понял, больше находилась дома и могла что-то видеть. Она-то и ответила первой:
– Общался он в основном с дружками-собутыльниками. У нас тут рюмочная недалеко, вот он возле нее и торчал. Да еще и дома пил, в одиночку. Это самый плохой признак!
Владимир Петрович угрюмо молчал – на это ему нечего было возразить.
– Правда, парень к нему стал приходить в последнее время, – продолжала тем временем Галина. – Молодой совсем, рыжий такой, в конопушках. Чего он к нему повадился – не знаю. По виду совсем непьющий…
– Этот? – коротко спросил Гуров, доставая фотографию Артемова.
– Он! – уверенно сказала женщина, едва взглянув на снимок. – Еще камеру все время с собой таскал. Фотограф, что ли? Только для чего Валерку фотографировать? – На этот вопрос ей никто не ответил, и Галина увлеченно продолжала, радуясь, что ее наблюдения оказались кому-то нужны. – А недавно к нему вообще такая красотка заявилась… Я даже сначала подумала, что она ошиблась адресом. Помнишь, Володь? – повернулась она к мужу.
– Да, – подтвердил тот. – Я сам удивился. Женщина красивая, видная, на своем автомобиле приехала.
– А что за автомобиль? – спросил Гуров, уже догадываясь, о ком идет речь.
– Темно-серый «Хэндай». Новый, блестит весь. И она вся такая, словно сверкает!
– А вы видели, как она приезжала? Откуда?
– Нет, мы видели только, как она в машину садилась, – ответила за мужа Галина. – Мы как раз из магазина возвращались, а они из подъезда вместе вышли, Валера и эта женщина. Он ее еще под ручку вел. А она улыбается, шутит чего-то, а сама довольная! Ну, а потом в машину села, ручкой ему сделала и уехала.
– А Костырев?
– А он что? Помахал ей да в рюмочную пошагал! У него одна дорога…
– Вы уверены, что они вышли из подъезда вместе? – спросил Гуров.
– Конечно, мы своими глазами видели.
«Значит, она была у Костырева в квартире», – отметил про себя полковник.
– Говорю же – вначале думала, что она адресом ошиблась, – напомнила Галина. – Я видела, как она к нему звонила. Он открыл, она и вошла, Валерой его сразу назвала. Ну, вроде как старая знакомая. А потом я с делами закрутилась, после мы в магазин пошли… И встретили их уже на обратном пути.
