— Он едет вниз, — подсказывает Виктор.
— Под гору, — подтверждает Стефан. — Но вот в чем штука, шеф, вот в чем штука: знаешь, какой номер был у этого троллейбуса?
— Нет. Но ты знаешь.
— 42, — говорит Стефан. — По субботам это был маршрут 42а, а по воскресеньям он не ходил.
Виктор снова кивает.
— И я помню это ясно как божий день. Тот троллейбус словно выжжен в моем сознании. Но я впервые слышу, что моя жена работала в МИ-6. Полагаю, она мне это уже говорила?
— Говорила, — соглашается Виктор.
— И каково это? Для Элизабет? Каково ей жить со мной?
— Очень трудно.
— Она ведь не на это подписывалась, да? — спрашивает Стефан.
Виктор качает головой:
— Нет, она подписывалась на любовь. Она очень тебя любит. В этом ты везунчик.
— Везунчик? У тебя ведь тоже есть к ней чувства, да?
— А у кого их нет?
— Ни у кого больше, шеф, — заявляет Стефан. — Насколько мне известно, только у тебя и у меня.
Оба мужчины улыбаются.
— Она доверяет тебе, — говорит Стефан.
— Доверяет, — кивает Виктор. — Итак, расскажи мне немного о том, что ты чувствуешь.
Стефан глубоко вздыхает:
— Виктор, это все в моей в голове, пока я еще могу объяснить… Вещи как бы замерли вокруг меня. Хотя мир… Он продолжает двигаться вперед, я понимаю это, я чувствую. И ничто не остановит этого движения. Но мой мозг все время возвращается назад. И даже сейчас возвращается. Это как ванна, из которой вынули пробку. Круги, круги, круги. И каждый раз что-то новое, что-то опять неведомое, и вот я пытаюсь карабкаться вверх по воронке. И это я еще в своей лучшей форме, когда хоть как-то улавливаю суть.
— Я так и понял, — говорит Виктор. — Ты все объясняешь здраво.
— Троллейбус номер 42, Виктор, вот где я остаюсь. Все остальное — белый шум, слова, которых я не слышу.
— Стефан, я здесь, чтобы помочь тебе… По крайней мере, надеюсь, — произносит Виктор. — Я здесь, чтобы выслушать и увидеть, как сильно у тебя болит. Именно это хочет понять Элизабет. Она знает, что ты не скажешь правду, если она спросит у тебя прямо. Ей нужно, чтобы спросил я.
Стефан понимает.
— Думаю, я уже знаю ответ, — вздыхает Виктор. — Твое лицо говорит само за себя. Тебе действительно настолько больно?
Стефан улыбается и опускает взгляд в пол. Затем выходит к Элизабет и Богдану на террасу и, наконец, снова возвращается к Виктору. Он наклоняется и успокаивающе кладет руку Виктору на колено.
— Именно так, шеф, именно так. Больно настолько, что словами не выразить.
Глава 31
Джойс
Я только что испекла «Баттенберг» из муки грубого помола; и оказалось, что Гарт совершенно прав. Правда, торт получился не так хорош, как у него, поэтому, полагаю, он утаивает что-то важное. Когда мы встретимся в следующий раз, я обязательно спрошу.
У меня в самом деле есть предчувствие, что мы еще встретимся.
Похоже, мы с Ибрагимом оба поняли, что Саманта и Гарт лгали. Хотя в чем именно? Они определенно знают больше, чем говорят.
Но в любом случае он умеет печь.
Было так приятно побывать в Петворте вчера! После визита к Саманте и Гарту мы прошлись по местным магазинчикам. Я купила подкову, потому что Джерри обязательно бы ее захотел, а Ибрагим по каким-то одному ему известным причинам разжился старым лондонским уличным указателем с надписью «Эрлс-Корт-роуд». Он объяснил, что купил его только потому, что название звучит ужасно по-королевски, но я, если честно, ему не поверила. У него всегда есть причина — это же Ибрагим. Я спросила его, что происходит с Роном и Полин, а он ответил, что хотел спросить меня о том же самом, поэтому, думаю, между ними все может быть кончено. Это очень-очень печально. Всегда возникает соблазн вмешаться, когда на твоих глазах кто-то совершает ошибку, верно?
Едва вернувшись домой, я сразу заскочила к Элизабет, чтобы дать полный отчет, но оказалось, что ее до сих пор нет. Куда бы она ни поехала со Стефаном и Богданом, это вряд ли была обычная прогулка.
Может, они ездили присматривать дом престарелых, как вы думаете? Для Стефана? Нет, не хочу пока об этом говорить. Придет время, и мы всё узнаем. В любом случае кусочек «Баттенберга» останется ждать ее возвращения.
В конце концов я решила, что не буду печь булочки для Конни Джонсон. Рон совершенно прав. К тому же Ибрагим говорит, что для Конни в тюрьму регулярно привозят продукты из пекарни Гейла, так что у нее, наверное, этих булочек хоть отбавляй. Кстати сказать, филиал «Гейла» теперь есть и в Файрхэвене. Хотя я по-прежнему предпочитаю веганское кафе у набережной, Донна однажды посоветовала мне попробовать в «Гейле» сосиску в тесте, и, признаюсь, с тех пор я на них подсела. Теперь, как правило, я пью чай с булочкой во «Всем живом», а на обратном пути к микроавтобусу покупаю сосиску в тесте, чтобы разогреть ее дома и съесть под серию «Бержерака».
Один раз, придя домой, я забыла сосиску в сумочке и, представьте себе, зашла потом в гостиную и обнаружила помаду и сумочку на полу, а рядом сидел Алан с крошками на морде и с совершенно невинным видом.
Я до сих пор не нашла в интернете ничего об этом новом мужчине, который скоро заедет к нам, и от этого он стал для меня еще более загадочным и волнующим. Я про Эдвина Мэйхема, разумеется. Если он приедет не на мотоцикле, я буду очень разочарована.
Завтра суббота, а по субботам никогда ничего не происходит, правда? Если уж, конечно, вы не любите спорт — тогда все для вас случается именно в субботу. Я надеюсь, что смогу все рассказать Элизабет, но ее голова, похоже, занята чем-то другим.
Ее можно понять, но мы же до сих пор не приблизились к убийце или шкатулке, так что, возможно, пришел момент и мне взять в руки бразды. Хотя бы на время.
Джойс будет за главную. Даже не знаю. Честно говоря, я не люблю брать на себя ответственность, мне больше нравится выполнять поручения. Но я люблю, когда меня слушают, поэтому, наверное, мне стоит быть посмелее.
Ведь если Элизабет пропадет надолго, то кто нас поведет?
Ибрагим?
Рон?
В этом месте я не удержалась от смеха. В любом случае, если не произойдет ничего значительного до того, как вновь появится Элизабет, то все будет хорошо. К тому же, как я и говорила, в субботу действительно никогда ничего не происходит.
Так что сладких снов всем и каждому!
Глава 32
Иногда Донне больше хочется быть частью Клуба убийств по четвергам, нежели полицейской. Членам Клуба не приходится носить форму, отдавать честь паяцам и блюсти Закон 1984 года о полиции и уликах, не так ли? Они просто добиваются результатов. Донна справедливо полагает, что если бы ей разрешили подбрасывать наркотики, угрожать оружием, инсценировать смерти и отравлять подозреваемых, то она, скорее всего, тоже добивалась бы результатов.
Сегодня она впервые проверит это на практике.
Строго говоря, Донна не должна этого делать — разумеется, нет. Но она считает, что виной всему старший следователь Риган. Крис куда решительнее нее, однако в этот раз Донна самолично хочет взять верх над Риган и Национальным агентством по борьбе с преступностью. А еще, наверное, она хочет доказать Элизабет, что тоже способна нарушать правила. В общем, сегодня она собирается узнать что-нибудь новое о Доминике Холте. Кому от этого станет хуже?
Кроме того, Донне никогда еще не доводилось бывать на футбольном матче, а значит, ей удастся провести пару часов с Богданом, с чистой совестью называя это работой.
Корпоративная ложа постепенно заполняется перед субботним дневным матчем. В теплом помещении для ожидания имеется буфет и бар, а позади него, за сдвинутыми сейчас дверями, расположены двадцать посадочных мест, с которых открывается вид на середину поля. Поле великолепно, как изумрудный амфитеатр. Жаль портить такую красоту игрой в футбол, но, в конце концов, люди собираются здесь именно для этого.
