Джон Кризи - Инспектор Вест возглавляет расследование

Только фарфор и остался нетронутым.

Большая часть книг была сброшена со стеллажей, остальные лежали в хаотическом беспорядке. Стулья были перевернуты, обивка с них сорвана. Все содержимое ящиков письменного стола было вывернуто, бумаги густо устилали пол…

Джанет, привстав на цыпочки, заглянула поверх их плеч.

— Мне думается, они хотели что-то найти… Живее осмотрись, Марк!

— Разве в этом хаосе можно что-то понять? — запротестовал Лессинг. — Потребуется целая неделя, чтобы навести здесь порядок. И взгляните на мою рукопись!

Листы валялись повсюду, но ни один из них не был разорван.

— Варвары, они по некоторым ходили!

Марк наклонился, подбирая листы, покрытые убористо напечатанным текстом, в то время как Роджер занялся более внимательным осмотром помещения, обратив особое внимание на ящики стола.

Вскоре он выпрямился.

— Два замка взломаны человеком, специалистом своего дела, — сообщил он. — Это не случайный грабеж, они искали что-то определенное. Интересно, кто сейчас на свободе и мог произвести эту работу? — добавил он задумчиво, не отводя глаз от стола.

Работники дивизиона занялись поисками отпечатков пальцев и всяческих улик. Приятно было смотреть, как эти здоровенные, высокие парни почти неслышно передвигаются от предмета к предмету.

Роджер решил, что лучше им не мешать, и вернулся с Марком и Джанет в приемную, где полиция уже закончила осмотр.

— Не грех чего-нибудь и выпить, — вздохнул Марк. — Джан, не откажитесь, помешайте уголья в камине.

В топке уже появился серый налет, но когда Джанет пустила в ход кочергу, заплясали веселые язычки пламени.

— Мне ничего не наливайте, — сказала она.

— Не увлекайся виски, а то у тебя голова разболится еще сильнее! — посоветовал Роджер.

— Можно подумать, что у тебя не трещит голова! — насмешливо огрызнулся Марк. — Кто тебя доставил домой?

— Кот.

— Котенок, — поправила Джанет.

— Что?

Джанет объяснила.

— Гораздо важнее, кто доставил грабителей, — сказал Роджер. — Видели, как один улизнул, после того как стукнул местного полицейского, у которого появились подозрения по поводу стоящей у подъезда машины. Их было двое, ты говоришь?

— Да.

— Они не сказали, что им нужно?

— Нет.

— А ты не догадываешься, что это могло быть?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Ты стал страшно непопулярен из-за Прендергаста и его Мейзи. Всему миру известно, что ты веришь в свой особый нюх в отношении преступлений, особенно убийств. А ты, имеешь дурную привычку разглашать свои подозрения…

— До этого я не слыхивала, чтобы Марк, вот так, без видимой причины, вцеплялся в какое-нибудь дело, — сказала Джанет. — Ведь и раньше на него нападали за то, что он сует нос не в свое дело.

— Явной связи между визитом грабителей и подозрениями в отношении Прендергастов не видно, — сказал Роджер. — Мы даже не знаем, чтобы Марку было известно нечто такое, что беспокоит предполагаемого убийцу Прендергастов.

— Марк, ты что-нибудь узнал? — спросила Джанет.

Лессинг потер себе нос:

— Ничего особенного, но я слишком разоткровенничался во время интервью на телевидении и дал им понять, будто мне многое известно.

— Ты когда-нибудь попадешь на скамью подсудимых за клевету и злословие!

— Исключено… У меня имеются идеи, всего лишь идеи, тысячи идей, которые роятся в моей голове, как сгустки эктоплазмы, и я их все фиксирую на бумаге. Кстати, я оставил свои записи в левом верхнем ящике письменного стола. Мой бог, так ты считаешь…

Они вместе отправились опять в кабинет. Полиция здесь закончила. Содержимое левого ящика беспорядочной кучей было вывалено на пол. Марк опустился на колени и принялся с остервенением фокстерьера, почуявшего водяную крысу, перерывать все бумаги. Роджер действовал куда спокойнее и методичнее. Вскоре в его руках оказалось несколько листков, покрытых размашистым почерком Марка, на которых сверху значилось:

«Смерть от несчастного случая — ?»

— Все на месте, — через пару минут подтвердил Марк. — Значит, они приходили не за этим. Выходит, не стоит искать связь между виртуозными убийствами Прендергастов и визитом грабителей!

— Как можно употреблять высокие слова в совершенно неподходящих случаях? — возмутилась Джанет.

— Ты не права, дорогая! Убийство — тонкое искусство, а ведь здесь было убито трое Прендергастов. Я полагаю, что всюду действовал один и тот же мужчина или женщина. Или злой дух. Мои мысли и соображения в отношении этой тройной акции, записанные и систематизированные, хранились в столе, так что мои незваные гости могли их прочитать. То, что листки остались на месте, ничего не доказывает, возможно, это было сделано специально, для отвода глаз… Не мог ли убийца Прендергастов потерять нечто такое, что он теперь жаждет любой ценой получить назад?

— Ты что-то похитил? — требовательно спросил Роджер.

— Нет, конечно. Но ведь этот человек мог полагать, что я это сделал. Кто знает, не имеет ли эта вещь для него колоссального значения?

— Гадание на кофейной гуще, — недовольным голосом проворчал Роджер, подавляя зевок, — мы поставили возле твоих дверей постового, чтобы ты мог как следует выспаться, не опасаясь никаких сюрпризов.

— Я ничего не боюсь, — заявил Марк, — но пару часиков спокойного сна мне и правда необходимы.

— Вот и прекрасно. А утром ты сумеешь нанести визит Габби Поттеру. Если ты так сделаешь, он поймет, что ты связываешь ночной грабеж с его персоной. Возможно, что ты подметишь любопытную реакцию…

— Нет, не надо! — испугалась Джанет.

— Замечательная мысль, — сразу загорелся Лессинг. — Он тоже знает, что я помешался на деле Прендергастов. Так что если у него имеются какие-то планы в отношении их денежек, мы живенько это выясним.

— Ты в самом деле считаешь, что он прав? — спросила Джанет у Роджера, когда они возвращались на машине домой.

— Если Поттер причастен или если трое Прендергастов были действительно убиты, тогда Марк смутит чей-то покой. А коли ему удастся еще и напугать это лицо, то в спешке они могут наделать глупостей. Марк, кроме того, может позволить себе то, что недоступно для Ярда. Однако не спрашивай у меня, считаю ли я Марка правым в его подозрениях по поводу Поттера.

В то время, когда Роджер и Джанет ехали домой, мистер Габриель Поттер, адвокат и присяжный поверенный, сидел на широкой никелированной кровати с четырьмя шарами в просторной комнате с высоким потолком в большом и удобном доме на окраине Лондона, слушая по телефону то, что ему говорили грубым низким голосом:

— Там нет ничего-ничегошеньки, гавернор. О вас ни полсловечка. Я прочел чего он там понаписал про Прендергастов. Одни догадки, ничего путного. Я сфотографировал все листочки, меня чуть было не застукали, так я сильно завозился. Пленку пришлю утром. Другого там просто не было, в этом я не мог ошибиться.

— Верю, что нет, — сказал Поттер.

У него все было какое-то мелкое: черты лица, фигура, голос.

— Я хотел бы получить эту пленку как можно скорее, пожалуйста. Спокойной ночи.

Он положил на место трубку, выключил свет и юркнул под одеяло. Как правило, он засыпал в то самое мгновение, когда его голова касалась подушки. Но сегодня он был обеспокоен, его мучили тревожные мысли.

А в это время Клод Прендергаст все еще беспокойно метался в кровати. Ему мешали звуки, к которым он никак не мог привыкнуть: могучий храп супруги на соседней постели. Она то и дело начинала что-то громко говорить. Клоду казалось странным и не совсем правильным, что в одной с ним комнате спит женщина. Мысли и размышления о Мейзи отнюдь не способствовали успокоению Клода. Он и сам не вполне понимал, как это он на ней женился, но он еще не достиг той стадии, когда его начнет терзать сожаление, почему в свое время он не проявил достаточно твердости.

Мейзи дважды очень громко повторила:

— Интересно знать, нашел ли он их? Интересно знать, нашел ли он их?

Потом она тяжело перевернулась на другой бок, причем от ее веса разом застонали все пружины в матрасе, и затихла.

Джанет Вест проснулась первой, потянулась и залюбовалась профилем Роджера. Он лежал на спине, губы у него были тесно сжаты, выглядел он до неправдоподобия красивым. Было время, когда она сомневалась, может ли красивая внешность сочетаться со здравым смыслом, острым умом и покладистым характером. В Роджере все это великолепно уживалось. Единственная ее претензия к нему заключалась в том, что он слишком ревностно относился к своей работе. А иногда и слишком серьезно воспринимал Марка…

— И, однако же, эти двое иной раз меня пугают, — призналась Джанет. — Как это Марк называет? «Предвиденьем, предчувствием…» Вчера вечером, к примеру. Что заставило Роджера чуть ли не ночью лететь к Лессингу?