– Отсидишь года полтора. А когда выйдешь, я буду об этом знать. Выясню, кто твой инспектор по надзору, и поговорю с ним по душам. И тебя буду навещать время от времени. Еще раз пальцем ее тронешь – снова сядешь, и теперь уже по статье за изнасилование несовершеннолетней. А знаешь, что в Квентине делают с теми, кто детей насилует? Знаешь, урод? Пидоров из них делают!
Жена Киннарда возится у щитка – включается свет.
– Можно мне уехать к матери? – спрашивает она. Бад обшаривает карманы Ральфи. Ключи, свернутые в трубочку доллары.
– Берите машину и постарайтесь устроиться. Киннард стонет, выплевывая зубы. Миссис Ральфи берет ключи, вытягивает из трубочки десятку.
– С Рождеством вас, – говорит Бад.
Миссис Ральфи посылает ему воздушный поцелуй и садится в машину. Со двора «форд» выезжает задним ходом, круша колесами Санту с мигающим оленем.
* * *
Пятьдесят третья авеню. Код ситуации: 2 – без сирены. Бада чуть опередила черно-белая патрульная машина. Оттуда вылезли Дик Стенсланд и двое патрульных в форме.
Бад посигналил, и Стенс подошел к его машине.
– Что случилось, напарник?
Стенсланд ткнул пальцем в одноэтажную хибару.
– Вот здесь засел один из тех, что стреляли. По крайней мере, один – может, и больше. Их было шестеро: четверо латиносов, двое белых – а наших всего двое. Браунелл и Хеленовски. У Браунелла вроде черепная травма, а Хеленовски, видимо, лишился глаза.
– Ничего себе «вроде»!
Стенс дохнул на него парами джина и лосьона для освежения полости рта.
– Будешь к словам цепляться? Бад вышел из машины.
– Не буду. Сколько уже арестовано?
– Ноль. Наш первым будет.
– Тогда скажи патрульным, пусть держатся в сторонке.
Стенс покачал головой.
– Они с Браунеллом приятели. Хотят поучаствовать.
– Ну нет, этот наш! Сдадим, подпишем все бумаги – и гуляем! У меня в машине три ящика: «Уокер Блэк», «Джим Бим» и «Катти».
– А Эксли? Сам знаешь, какой он праведник. Спорю на что хочешь, ему не по душе придется, что полицейские пьют на посту.
– Эд Эксли – помощник командира. А командир – Фрилинг, и он-то выпить не дурак, весь в тебя. Так что насчет Эксли не волнуйся. Ладно, пошли, мне сегодня еще один рапорт писать.
Стенс хохотнул.
– Да я уж слышал. Нападение на женщину при отягчающих обстоятельствах. Статья шестьсот двадцать третья, пункт первый калифорнийского УК, верно? Пока другие пьют и гуляют, Бад Уайт спасает прекрасных дам?
– Точно, каждому свое. Ну что, пошли?
Стенс подмигнул. С револьверами наперевес они осторожно, вдоль стены, приблизились к крыльцу. В хибаре было темно. Плотные шторы не пропускали ни единого луча света. Приглушенно работало радио – Бад расслышал обрывок рекламы «шевроле» «Кот Феликс». Дик распахнул дверь ногой.
Мексиканцы – парень и девушка – с воплями бросились наутек по коридору. Стенс прицелился, но Бад не дал ему выстрелить. Они кинулись вдогонку: Бад впереди, Дик – следом, пыхтя и натыкаясь на мебель. Настигли латиносов в кухне, у окна: дальше бежать было некуда.
Мексиканцы повернулись, подняли руки: он – обычный шпаненок, уличный недоросль, она – симпатичная девчонка примерно на шестом месяце.
Парня рожей к стене, руки за голову. Бад обыскал его: удостоверение личности на имя Санчеса Динардо, немного мелочи. Девчонка захлюпала, издалека завыли сирены. Бад развернул Санчеса, врезал по яйцам:
– Это тебе за наших, Санчо. Считай, что легко отделался.
Стенс повернулся к девушке.
– Вали-ка отсюда, милашка, – посоветовал ей Бад, – пока моему другу не вздумалось проверить у тебя регистрацию.
Тут девчонка совсем расклеилась:
– Madre mia! Madre mia! [10]
Стенс подтолкнул ее к дверям. Санчес стонал, свернувшись клубком на полу. За окном неприкаянно торчали салаги-патрульные.
– Ладно, черт с ним, отдадим его дружкам Браунелла.
– Пусть ребята порадуются, – кивнул Стенс и помахал патрульным.
– Наденьте на этого наручники, – приказал Бад, когда новобранцы вошли на кухню, – и оформите задержание.
Нападение на полицейского, сопротивление при задержании.
Салаги поволокли Санчеса к выходу. Стенс усмехнулся:
– Бад Уайт – защитник женщин. Что дальше? Скоро перейдешь на собачек и детишек?
Баду вспомнилась миссис Ральфи – изуродованное лицо, грудь в синяках. Хороший подарок припас ей муж на Рождество.
– Посмотрим. Ладно, пошли наконец, выпивка ждет. Будешь хорошо себя вести – глядишь, тебе достанется целый пузырь!
Престон Эксли сдернул покрывало. Гости заахали и заохали, член городского совета захлопал в ладоши, пролив свой яичный коктейль [11] на одну из светских львиц. Не самый типичный сочельник для копа, подумалось Эду Эксли.
Эд глянул на часы – 8:46. В участке надо быть к полуночи. Престон Эксли широким жестом указал на макет.
Он занимал полкомнаты: парк развлечений, полный гор из папье-маше, картонных ракет, ковбойских городков Дикого Запада. У ворот – мультяшные герои: Мучи-Маус, бельчонок Скутер, утенок Дэнни – все потомство Рэймонда Дитерлинга, бессменные герои «Часа фантазий» и несчетного множества мультяшек.
– Леди и джентльмены, представляю вам Фантазиленд – Страну фантазии! Фирма «Эксли Констракшн» возведет этот парк отдыха и развлечений в Помоне, штат Калифорния: дата открытия – апрель 1953 года. По масштабу и изобретательности проекту «Фантазиленд» нет равных в истории: это целая вселенная, сказочная страна Рэймонда Дитерлинга, отца современной анимации, где будут радоваться и наслаждаться жизнью дети всех возрастов. В Фантазиленде они смогут познакомиться со своими любимыми героями, созданными гением Дитерлинга. Фантазиленд станет излюбленным местом для всех, кто молод не только телом, но и душой!
Эд смотрел на отца. Пятьдесять семь лет (выглядит на сорок пять): полицейский бог знает в каком поколении, хозяин особняка в Хенкок-парке. Человек, которому стоит пальцем шевельнуть – й все городские шишки, забыв о своих планах на сочельник, побегут к нему. Гости зааплодировали. Престон указал на высокую, покрытую снежной шапкой гору.
– «Мир Пола», леди и джентльмены. Точная копия горы в Сьерра-Невада. В «Мире Пола» вас ждет захватывающее катание на санях и лыжах, а также представления для всей семьи с участием Мучи, Скутера и Дэнни. Вы спросите, почему «Мир Пола»? Кто такой Пол? Пол – это сын Рэймонда Дитерлинга, мальчик, трагически погибший в 1936 году. Он попал под лавину во время турпохода в горы – на той самой горе, копию которой вы сейчас видите. Но довольно о грустном: добавлю, леди и джентльмены, что десять центов из каждого доллара, потраченного посетителями в «Мире Пола», пойдет в Фонд помощи детям, больным полиомиелитом!
Бурные аплодисменты. Престон кивнул Тимми Валберну – актеру, играющему Мучи-Мауса в «Часе фантазий»: веерозубый Валберн, как всегда, жевал сыр. Валберн легонько подтолкнул стоящего рядом с ним мужчину, тот не остался в долгу.
Пока Валберн пищал и кривлялся, изображая Мучи, взгляд Эда выхватил из толпы Арта Де Спейна. Эд сделал ему знак, и оба вышли в холл.
– Черт возьми, вот так сюрприз!
– Дитерлинг об этом объявил в «Часе фантазий». А что, тебе отец не говорил?
– Нет. Даже не знал, что они с Дитерлингом знакомы. Интересно, где сошлись? Может, на деле Атертона? Тот парнишка, Крошка Вилли Веннерхолм – он ведь, кажется, у Дитерлинга снимался?
Де Спейн улыбается.
– Я ведь состоял при твоем отце. Нет, тогда пути двух великих людей не пересекались. Просто Престон умеет налаживать связи. Кстати, о связях: обратил внимание на этого Мучи-Мышака и его дружка?
Эд кивает.
– А кто это?
Из комнаты доносится взрыв хохота. Де Спейн проводит Эда в кабинет.
– Билли Дитерлинг, сын Рэя. Оператор «Жетона Чести» – сериала, еженедельно прославляющего нашу доблестную полицию на всю страну. Вот и я думаю: интересно, когда Тимми делает Билли минет, сырные крошки в зубах не мешают?
Эд смеется.
– Ну ты и гонишь, Арт!
Де Спейн вальяжно раскидывается в кресле.
– Эдди, скажу тебе, как бывший коп – копу нынешнему: у тебя даже слово «гонишь» звучит словно у профессора из колледжа. И вообще, почему ты все еще Эдди? Пора бы Эдмундом становиться.
Эд поправляет очки.
– Ясно. Сейчас услышу очередной добрый совет. Не уходи из патруля, потому что Паркер в нем досиделся до начальника полиции. Так и продвинешься вверх по административной лестнице, поскольку природных данных Отца-командира у тебя нет.
– С чувством юмора у тебя неважно. А вот мой совет. Избавься от этих стеклышек. Если не считать Тада Грина, никто в Бюро очков не носит.
– Слушай, а ведь ты скучаешь по полиции. Будь у тебя возможность, мне кажется, бросил бы «Эксли Констракшн» вместе с пятью десятками тысяч в год и ушел бы не оглядываясь.
Де Спейн закуривает.
– Только вместе с твоим отцом.
