Коэн в федеральной тюрьме на острове Мак-Нил. Уклонение от уплаты подоходного налога – от трех до семи лет. Дэви Голдман, его казначей, – там же, тоже от трех до семи, обвинение по шести пунктам: налоговое мошенничество – неуплата в федеральный бюджет. Смит предсказывал возможные разборки между фаворитами Коэна – Моррисом Ягелкой и «Крутым» Джеком Уэйленом: главарь мафии Джек Драгна депортирован, и теперь, судя по всему, именно кому-то из этих двоих предстоит взять под контроль криминальное ростовщичество, проституцию, букмекерство и рэкет. Смит утверждал, что за Ягелкой надзор не требуется – организатор из него никудышный, и что Джон Стомпанато и Эйб Тайтелбаум, доверенные «быки» Коэна, встали на честный путь. А Ли Вакс, киллер Коэна, занялся религиозным мошенничеством – торгует какими-то патентованными пилюлями, будто бы дающими слияние с Космосом.
Джек печатал дальше. Насчет Джонни Стомпа и Паркера Тайтелбаума. Дадли маху дал: на честном пути им делать нечего. Эти ребята – бандиты от рождения.
Он заправил свежий лист. Следующая тема: прошлогоднее февральское дело. Сорвана сделка Коэна и Драгны – двадцать пять фунтов героина и предположительно сто пятьдесят штук баксов украдены. Джек эту историю слышал: бывший коп по имени Базз Микс увел у Коэна мешок порошка и кучу денег, отымел его бабу и смылся. Пристрелили его где-то возле Сан-Бернардино – и, говорят, сделали это по заданию Микки лос-анджелесские копы вместе с громилами Коэна. А ворованное так и не нашли. Версия Дадли: товар и деньги Базз где-то зарыл, а сам погиб от руки «неизвестного лица или лиц». Джек усмехнулся: если эти «лица» и носят жетоны, не такой человек Дадли, чтобы сор из избы выносить – пусть даже во внутреннем рапорте.
Вот наконец и заключение: с тех пор как Микки за решеткой, организованная преступность пребывает в раздрае и замешательстве. Однако стоит держать ухо востро: не сегодня-завтра у Коэна объявятся наследнички и начнется передел власти. Проституция – особо лакомый кусок. И Джек подписал последнюю страницу: «С уважением, лейтенант Д. Л. Смит».
Зазвонил телефон.
– Отдел наркотиков, Винсеннс.
– Это я. Есть хочешь?
Хадженс. Разозлить меня хочет, подумал Джек. Хрен ему.
– Что-то ты припозднился, Сид. Пьянка уже в разгаре.
– У меня для тебя кое-что получше выпивки. Наличные!
– Говори.
– Да и говорить-то особо не о чем. Тамми Рейнолдс – та, что снималась в «Урожае надежды». Завтра фильм начинает идти во всех кинотеатрах города. Один паренек, которого я знаю, только что загнал ей порцию травки – такую, что на уголовное дело хватит и еще останется. Глюки наша крошка ловит по адресу Голливуд-Хиллс, Маравилья, 2245. Ты ее повяжешь, а я об этом напишу. А по случаю Рождества поделюсь информацией с Морти Бендишем из «Миррор», так что твое имя попадет и в ежедневные газеты. Плюс пятьдесят наличными и твой ром. Ну что, похож я на Санта-Клауса?
– Фотки будут?
– На всю полосу! Надень синий пиджак, он идет к твоим глазам.
– Сотня, Сид. А еще – двое патрульных, по двадцатке каждому, и десятка командиру бригады из Голливудского участка. И организуешь все ты.
– Джек! У нас же Рождество!
– У кого Рождество, а у кого задержание по факту незаконного владения наркотиками.
– Черт! Дай мне полчаса, лады?
– Двадцать пять минут.
– Садист ты, Джек!
Джек повесил трубку, перечеркнул в календаре еще один день. Очередной день без выпивки и без дури. Четыре года и два месяца.
* * *
Джек чувствует себя как актер перед тем, как должен подняться занавес: Маравилья перегорожена, у «паккарда» Сида Хадженса тусуются двое патрульных, их черно-белый автомобиль припаркован посреди тротуара. Тихо, темно: Сид уже установил прожектор. Отсюда открывается вид на Бульвар – прямо на китайский театр Граумана [14]. Лучшего общего плана для съемки не придумаешь. Джек остановил машину, вышел.
Сид сунул ему в ладонь деньги.
– Сидит в темноте – видно, кайфует под елочкой. Дверь на вид хлипкая.
Джек вытащил револьвер.
– Скажи своим парням, пусть грузят выпивку ко мне в машину. Хочешь снять на фоне «Граумана»?
– На фоне «Граумана»? Джеки, ты гений!
Джек молча его разглядывал. Худой, как огородное пугало, неопределенного возраста – от тридцати пяти до пятидесяти. В грязи копается и грязью живет. Знает ли о том, что случилось в октябре сорок седьмого, двадцать четвертого числа? Если знает, их с Джеком уговор – на всю жизнь.
– Сид, скажи своему фотографу: когда я выволоку ее на крыльцо, не хочу, чтобы этот чертов прожектор бил мне в глаза.
– Считай, я ему уже сказал.
– Ладно, а теперь считай до двадцати.
Хадженс принялся отсчитывать. Джек шагнул на крыльцо, вышиб дверь плечом. Вспыхнул прожектор, ярко осветив комнату: рождественская елка, а под ней, на ковре прижалась друг к другу парочка в нижнем белье.
– Полиция! – рявкнул Джек, и голубки застыли. Луч света выхватил на диване пухлую сумку, полную травы.
Девица завизжала, парень потянулся за штанами. Джек наступил ногой ему на грудь.
– Руки! Медленно.
Парень свел запястья, и Джек одной рукой защелкнул на нем наручники. Ворвались патрульные и бросились к улике. Вглядевшись в паренька, Джек его узнал – Рок Рокуэлл, подающая надежды кинозвездочка из компании РКО. Девчонка сдуру кинулась бежать, Джек схватил ее. И обоих – на крыльцо, в свет прожектора.
– Повернись, Джек! – завопил Хадженс. – Спиной к «Грауману» повернись!
Джек повернулся и притиснул к себе обоих подозреваемых – смазливые перепуганные мордашки, полуголые тела. Мигнули вспышки.
– Снято! – крикнул Хадженс. – Забирайте!
Орущих влюбленных уволокли к себе в машину патрульные. В соседних домах засветились окна, захлопали двери. Джек повернулся и снова вошел в дом.
Запашок марихуаны – четыре года прошло, а ему все не забыть, как сладко пахнет эта дрянь. Хадженс уже здесь: копается в ящиках, вытаскивает на свет божий искусственные члены, собачьи ошейники с шипами. Джек нашел телефон, перелистнул записную книжку – вдруг найдется телефон наркодилера? Из книги выпала на пол визитная карточка: «„Флер-де-Лис" [15]. Двадцать четыре часа в сутки – все, что пожелаете».
Сид что-то неразборчиво забормотал. Джек сунул карточку обратно.
– Вслух давай. Хадженс, откашлявшись:
– Тихое рождественское утро в Городе Ангелов. Добропорядочные граждане спят сном праведников – а наркоманы рыщут по городу в поисках марихуаны, зловещей травы, корни которой тянутся прямиком из Ада. Тамми Рейнолдс и Рок Рокуэлл, погрязшие в пороке кинозвезды, приобрели порцию наркотика и теперь предаются разврату в роскошном особняке Тамми на Голливудских холмах. Они не знают, что играют с огнем без асбестовых перчаток! Не знают, что по их следу уже идет человек, способный раздуть этот огонь! Не знают, что к ним спешит гроза наркодилеров и бессменный хранитель покоя честных граждан – знаменитый сыщик Джек Винсеннс! А «Винсеннс» значит «Виктория» – Победа с большой буквы! Получив сведения из анонимного источника, сержант Винсеннс… ну и так далее. Как тебе, Джеки?
– Красиво.
– Точно! Такие вот красоты и обеспечивают мне тираж в девятьсот тысяч. И между прочим, продажи все растут! Знаешь что? Добавлю-ка я, пожалуй, что ты два раза разводился, потому что на первое место ставишь борьбу с наркотиками, а жены твои не могли этого пережить. И еще: что вырос ты в приюте города Винсеннс, штат Индиана, и фамилию получил в честь этого местечка. Джек – Победитель с ба-а-альшой буквы!
А в отделе его зовут «Мусорщик Джек» – с тех самых пор, как, поймав Чарли Паркера по кличке Баклан, сунул его головой в мусорный бак у клуба «Замбоанга».
– Лучше про «Жетон Чести» напиши. Как я с Миллером Стентоном пиво пью, как Бретта Чейза учил играть копа. Что без консультанта и сериала бы никакого не было. Что-нибудь в таком роде.
Хадженс фыркнул.
– Бретт небось все по малолеткам бегает?
– А негры все еще умеют плясать?
– Только к югу от бульвара Джефферсона. Спасибо за статью, Джек.
– Не за что.
– Я серьезно. Всегда рад тебя повидать.
Ах ты таракан паршивый! Вот сейчас подмигнешь – потому что знаешь прекрасно: стоит тебе словечко шепнуть Уильяму X. Паркеру, моралисту недоделанному, и мне кранты. Знаешь ты, прекрасно знаешь, что случилось в сорок седьмом году, небось и документы все при тебе, и ничего не стоит подсунуть их кому следует, так, чтобы меня подставить, а самому остаться чистеньким…
Хадженс подмигнул.
Нет, подумал Джек. Может, и многое есть в досье у редактора «Строго секретно». Но не все.
Вечеринка в самом разгаре: участок набит битком.
Бесплатный бар: скотч, бурбон, ром, принесенный Джеком Винсеннсом Мусорщиком. Дик Стенсленд сочинил яичный коктейль под названием «Старая ворона». Кто-то поставил на патефон непристойные рождественские песенки: Санта со своим оленем такое там вытворяют – не перескажешь. В дежурке яблоку некуда упасть, и все идут и идут патрульные с ночной смены, утомленные отловом бродяг и жаждущие выпивки.
