Митч сидит в офисе, на грубо выстроенном антресольном этаже в дальнем конце склада, и чешет татуировку «Бог любит старательных» у себя на руке. «Эвертон» [4] проигрывает «Манчестеру» со счетом 2:0, что неизбежно, но все равно бесит. Однажды Митчу предложили присоединиться к консорциуму по приобретению футбольного клуба «Эвертон». Заманчиво, конечно, владеть частью клуба своего детства — да и страстью всей жизни, в общем-то, — но чем глубже Митч вникал в нюансы футбольного бизнеса, тем больше укреплялся в прежнем убеждении, что бросать свое дело пока, наверное, не стоит.
Митчу приходит сообщение от жены:
Папу выписали из больницы. Он говорит, что тебя убьет.
Возможно, для кого-то это фигура речи, но только не для тестя Митча — главаря одной из крупнейших банд Манчестера, который однажды подарил Митчу на Рождество полицейский электрошокер. Так что надо быть с ним поосторожней. Но разве не всем приходится держать ухо востро с родственниками? Впрочем, Митч уверен, что ничего плохого с ним не случится, — ведь его брак с Келли стал любовью, которая победила все. Они как Ромео и Джульетта, объединившие Ливерпуль и Манчестер. Митч отвечает СМС:
Скажи, что я купил ему «Рейнджровер».
Раздается глухой стук в хлипкую дверь, и в кабинет входит его заместитель Дом Холт.
— Всё норм, — докладывает он. — Горшки выгружены, шкатулка в сейфе.
— Спасибо, Дом.
— Хочешь посмотреть? Ох и уродливая штука!
— Спасибо, нет, — отвечает Митч. — Я и так к ней ближе, чем хотелось бы.
— Тогда пришлю фотку, — говорит Дом. — Тебе точно стоит это увидеть.
— Когда отправим ее дальше?
Митч чувствует, что расслабляться пока рано. Но, с другой стороны, больше всего его волновала таможня. Надо думать, теперь они в безопасности? Что может пойти не так?
— В девять утра, — говорит Дом. — Магазин откроется в десять. Я пошлю пацана.
— Толковый паренек, — замечает Митч. — Куда он отправится? В Брайтон?
Дом кивает:
— Там есть антикварный магазин. Его держит старикан по имени Калдеш Шарма. Он не из наших обычных, но единственный, кто работает в рождественские праздники. Проблем возникнуть не должно.
«Манчестер» забивает третий гол, и Митч кривит лицо. Он выключает айпад — к чему длить эти мучения?
— Тогда не буду мешать. Лучше поеду домой, — говорит Митч. — Кстати, твой парень мог бы украсть «Рейнджровер», припаркованный у «Игристых вин», и перегнать его ко мне в Хартфордшир?
— Без проблем, босс, — отзывается Дом. — Ему только пятнадцать, но эти современные штуки давно умеют ездить сами. Шкатулку я тогда отнесу сам.
Митч покидает склад через пожарный выход. Его не видел никто, кроме Дома и этого пацана. Но поскольку они с Домом вместе учились в школе (и были исключены практически одновременно), то беспокоиться не о чем.
Дом переехал на южное побережье лет десять назад — после того как поджег склад, который не следовало поджигать. Теперь он контролирует всю логистику Нью-Хейвена. Очень удобно. Здесь, кстати, тоже есть хорошие школы, так что Дом счастлив. Его сын недавно поступил в Королевскую балетную школу. Все складывалось прекрасно. До последних нескольких месяцев. Но они всё решили. При условии, что на этот раз что-нибудь не сорвется. Пока дело идет хорошо.
Митч расправляет плечи, настраиваясь на поездку домой. Тесть будет злобствовать, но они выпьют по пинте вместе и посмотрят «Форсаж», так что все будет хорошо. Возможно, Митч обзаведется синяком под глазом — разумеется, тесть обязан как следует врезать зятю после того, что тот сделал, — однако «Рейнджровер» должен его успокоить.
Одна маленькая шкатулочка — и сто тысяч прибыли. Неплохая халтурка для Дня подарков.
Что произойдет послезавтра, Митча не касается. Его дело — доставить контейнер из Афганистана в небольшой антикварный магазин в Брайтоне. Как только кто-нибудь поднимет трубку, работа Митча будет окончена. Мужчина, а может, и женщина — кто ж его знает? — зайдет на следующее утро в магазин, купит шкатулочку и уйдет. Содержимое проверят, и платеж немедленно поступит на счет Митча.
Тогда, что более важно, он будет знать, что его организация снова на плаву. Прошло уже много месяцев с последних конфискаций в портах, арестов водителей и посыльных. Вот почему он держал все в секрете, беседуя только с теми, кому можно доверять. Он прощупывал почву.
Он надеется, что с завтрашнего дня ему никогда больше не доведется вспоминать об уродливой терракотовой шкатулке. Что он сможет просто положить деньги в банк и перейти к следующему делу.
Если бы Митч бросил взгляд влево, когда выезжал из промзоны, то заметил бы курьера на мотоцикле, стоящего на обочине. Возможно, тогда бы ему пришло в голову, что парковка в этом месте, в этот день и час выглядит крайне необычно. Но Митч не смотрит влево и не видит мотоциклиста, поэтому важная мысль не появляется, и он с веселым настроением едет домой.
Мотоциклист остается на месте.
Глава 3
Джойс
И снова здравствуйте!
Вчера я ничего не писала в дневник, поскольку случилось Рождество, которое полностью меня захватило. Такое ведь и с вами бывало, правда? Бейлис, рождественские пироги и телевизор. Джоанна сказала, что в моей квартире слишком жарко, потом я что-то подкрутила — и стало слишком холодно. У Джоанны повсюду полы с подогревом, о чем она не устает все время напоминать.
Вокруг меня повсюду украшения, вызывающие улыбку. Красные, золотые и серебряные отблески светящихся гирлянд, на стенах открытки от старых и новых друзей. На верхушке рождественской елки (она ненастоящая, скажу вам по секрету; я купила ее в «Джоне Льюисе» [5], но, если честно, вы бы не заметили разницы) красуется ангел, которого Джоанна сделала еще в начальной школе. На самом деле это втулка из-под туалетной бумаги, немного алюминиевой фольги, кружево и лицо, нарисованное на деревянной ложке. Ангела я ставлю на верхушку елки уже сорок с лишним лет. Полжизни, по сути!
Первые лет пять Джоанна страшно гордилась и радовалась, когда видела своего ангелочка на верхушке. Но затем последовали два-три года нарастающего смущения, что привело к трем десятилетиям откровенной, так сказать, враждебности по отношению к бедному созданию. Однако в последние несколько лет я стала замечать некоторое потепление, а в это Рождество, зайдя в комнату с тарелкой яффских пирожных в руках, я увидела, как Джоанна прикасается к ангелу и в глазах ее блестят слезинки.
Признаюсь, меня это застало врасплох, но, с другой стороны, она, наверное, носила это в себе почти всю жизнь.
Джоанна приехала со своим кавалером по имени Скотт. Он председатель футбольного клуба. Вообще-то я собиралась навестить их — ведь дом Джоанны выглядит таким милым и «рождественским» в соцсетях. Цветы, бантики, настоящая елка. Свечи, на мой взгляд, поставлены слишком близко к занавескам, но кто я такая, чтобы давать советы самостоятельной женщине?
И вот только 20 декабря Джоанна объявила, что они встретят Рождество у меня, добавив, чтобы я не беспокоилась о еде, так как они привезут ужин из какого-нибудь ресторана в Лондоне.
— Тебе не нужно ничего делать, мам, — сказала она, и я даже немного расстроилась, поскольку с нетерпением ждала возможности что-нибудь приготовить.
Вы спросите: почему они поехали ко мне? Ну, они собрались лететь на Сент-Люсию вечером в Рождество, и в последний момент вылет их рейса изменили с аэропорта Хитроу (недалеко от них) на Гатвик (недалеко от меня).
Но я на них не в обиде. Иногда лучше так, чем никак, верно?
Позвольте рассказать еще кое-что, пока не забыла. На рождественский ужин у нас был гусь. Гусь! Вы можете представить? Я предупредила, что у меня есть индейка и я могла бы запечь ее в духовке, но Джоанна возразила, что гусь на самом деле более традиционен, чем индейка, и я воскликнула: «Это ж надо такое выдумать!» — а она ответила: «Мама, Рождество придумал не Чарльз Диккенс, знаешь ли», и я сказала: «Я очень хорошо это понимаю» (хотя я не очень поняла, что она имела в виду, но чувствовала, что теряю доводы, и мне понадобилась опора), и она подытожила: «Что ж, значит, будет гусь», и я предложила: «Тогда я подготовлю рождественские крекеры», а она возразила: «Нет! Какие крекеры, мам, сейчас не восьмидесятые». Но в остальном Рождество получилось замечательным, мы даже посмотрели поздравительную речь короля, хотя я знала, что Джоанна этого не любит. Честно говоря, мне тоже не очень-то хотелось, но мы обе понимали, что я заслужила компенсацию. Кстати, Чарльз неплохо справился со своей ролью — уж я-то помню, как чувствовала себя в первое Рождество без мамы.
