— Вы тот, кому принадлежит магазин?
Шотландский акцент. Дерзкий. Угрожающий? Пожалуй, слегка, однако ничего такого, что напугало бы Калдеша. Он предчувствует: что бы ни лежало в этой дорогой сумке, ему будет интересно. Незаконно, конечно, зато интересно. Видите, чего бы он лишился, если бы остался сидеть дома?
— Я Калдеш, — говорит он. — Надеюсь, вы хорошо провели Рождество?
— Идеально, — отвечает мужчина. — Я продавец. У меня для вас шкатулочка. Очень декоративная.
Калдеш кивает, уже понимая, о чем речь. На самом деле он не занимается подобным, но, возможно, все «специализированные» заведения не работают до Нового года? И все же не стоит сдаваться без боя.
— Боюсь, я не скупаю вещи, — говорит он. — Ни для чего не осталось места — сначала нужно разгрести завалы. Кстати, вы не хотели бы приобрести викторианский ломберный стол?
Но мужчина его не слушает. Он осторожно ставит сумку на прилавок и наполовину ее расстегивает.
— Неказистая, зато терракотовая, как раз для вас.
— Она проделала долгий путь, верно? — спрашивает Калдеш, заглядывая в сумку.
Шкатулочка темная и тусклая, под слоем грязи видна какая-то резьба.
Мужчина пожимает плечами:
— Как и все мы. Давайте пятьдесят фунтов, а завтра рано утром сюда придет парень и выкупит ее у вас за пятьсот.
Есть ли смысл вступать в дискуссию? Спорить с этим человеком? Пытаться его выпроводить? Наверное, нет. Они уже выбрали магазин Калдеша, и это никак не изменить. Придется отдать мужчине его полсотни, спрятать сумку под прилавок и утром отдать, а ночью постараться не утратить сон, думая о том, что в действительности лежит внутри. Дела, бывает, делаются и вот так. Лучше всего будет послушаться.
Или послушаться, или в витрину прилетит зажигательная бомба.
Калдеш берет из кассы три десятки и одну двадцатку, протягивает их мужчине, и тот быстро засовывает купюры поглубже в карман пальто.
— Не похоже, чтобы вы нуждались в этих пятидесяти фунтах.
Мужчина смеется:
— Не похоже, что вам нужны пятьсот, но мы оба здесь.
— На вас прекрасное пальто, — говорит Калдеш.
— Спасибо, — отвечает мужчина, — это «Том Суини» [6]. Я уверен, вы уже догадались и сами, но, если эта сумка попадет не в те руки, вас убьют.
— Я понимаю, — подтверждает Калдеш. — Кстати, что в шкатулочке? Только между нами…
— Ничего, — пожимает плечами мужчина. — Это просто старинная шкатулка.
Он снова смеется, и в этот раз Калдеш к нему присоединяется.
— Что ж, желаю удачи, молодой человек, — говорит Калдеш. — На углу Блейкер-стрит сидит бездомная женщина, которая могла бы по достоинству оценить эти пятьдесят фунтов.
Мужчина кивает и со словами «Не открывайте сумку» исчезает за дверью.
— Спасибо, что зашли, — отзывается Калдеш, замечая, что мужчина направился вниз к Блейкер-стрит. В противоположную сторону проезжает курьер на мотоцикле.
Интересное начало утра, но в этом бизнесе часто происходит что-нибудь интересное. Недавно Калдеш вместе со своим другом Стефаном и его женой Элизабет участвовал в розыске редких книг и поимке убийцы. Подумать только, Элизабет руководит Клубом убийств!
Завтра шкатулочка перейдет в новые руки, и эта страница жизни будет перевернута. Всего лишь один из многих эпизодов, которые случаются в области торговли, изначально небезгрешной.
Безделушки и проблемы — в этом суть антикварного бизнеса.
Калдеш ставит сумку на прилавок и снова ее расстегивает. Небольшая шкатулка не лишена своеобразного очарования, но это не та вещь, которую он смог бы продать. Он трясет ею. Внутри определенно что-то есть. Кокаин или героин, скорее всего. Калдеш отскребает немного грязи от крышки. Ну и сколько может стоить эта никчемная на первый взгляд коробочка? Наверняка больше пятисот фунтов стерлингов.
Калдеш застегивает сумку на молнию и засовывает ее под стол в подсобке. Можно погуглить уличные цены на героин и кокаин. Так и день пролетит быстрее. Вечером он запрет сумку в сейф. Для попытки кражи со взломом эта ночь стала бы чертовски удачной.
Глава 5
— Мервин, я понимаю, что это нелегко принять. Но Татьяна ненастоящая.
Донна протягивает Мервину руку утешения, но та остается нетронутой, как мог бы сказать Ибрагим. Мервин не из тех, кто берет жизнь за руку. Он предпочитает находиться на безопасном расстоянии от нее.
Они попросили Донну навестить вместе с ними Мервина, чтобы поговорить о его новой возлюбленной. Джойс решила, что сотрудница полиции могла бы больше повлиять на Мервина, хотя его взгляд на обеде в День подарков подсказал Ибрагиму, что на него вообще мало что способно повлиять.
Мервин вяло улыбается.
— Боюсь, у меня есть фотографии и электронные письма, свидетельствующие об обратном.
— А мы могли бы взглянуть на эти фотографии, Мервин? — спрашивает Элизабет.
— Интересно, а я мог бы почитать ваши личные электронные письма? — отвечает Мервин вопросом на вопрос.
— Я бы этого не советовала, — говорит Элизабет.
— Я знаю, это трудно, — продолжает Донна. — И понимаю, что может показаться неловким…
— Не вижу ни малейшей неловкости, — отрезает Мервин. — Вряд ли можно найти что-то более далекое от истины. От вашего мнения до истины многие мили, дорогая моя.
Джойс вставляет:
— А вдруг это всего лишь недоразумение?
— Вроде случайного перехлеста проводов? Как-то глупо… — говорит Ибрагим.
Мервин изумленно качает головой.
— Наверное, это немодно, но во мне живет такая маленькая штучка, как вера. Которая, осмелюсь заметить, в наше время недооценивается. В полиции и не только.
Высказывая это, Мервин смотрит на всю банду целиком.
— Я знаю, что вы четверо здесь самые «крутые», это я уже понял…
Ибрагим замечает, что Джойс слегка взволновалась.
— …но вы не всегда знаете всё.
— Я постоянно твержу им это, Мерв, — говорит Рон.
— И ты худший из всех, — перебивает Мервин. — Если бы не Джойс, я бы никого из вас не вытерпел. Я отказался от обеда в честь Дня подарков, чтобы составить вам компанию, не забывайте об этом.
— И я была вам очень признательна за это, Мервин, — говорит Элизабет. — Согласна, у нас есть недостатки — как по отдельности, так и у всех вместе, — и, на мой взгляд, вы правы, выделяя Рона как худшего из нас. Но мне кажется, Донна хочет показать вам нечто такое, что могло бы вас поколебать.
— Я не стану колебаться, — заявляет Мервин.
Донна включает ноутбук и открывает сразу несколько окон.
— Очень любезно с вашей стороны навестить нас в свой выходной, — замечает Джойс.
— Не стоит благодарности, — отвечает Донна.
— А вы знаете, что Донна арестовала кого-то на Рождество? — спрашивает Джойс у Мервина. — Я и понятия не имела, что вы на такое способны, Донна.
— И что же случилось? — интересуется Рон. — Кто-то пытался угнать оленей?
— Сексуальное домогательство, — отвечает Донна.
— Подумать только, на Рождество! — качает головой Джойс. — Людям вечно чего-то не хватает для счастья.
Донна находит наконец то, что искала, и разворачивает экран к Мервину.
— Итак, Мервин, Джойс переслала мне фотографию Татьяны, которую вы отправили ей…
— Она в самом деле это сделала?
— Да, я это сделала, — отвечает Джойс. — И не изображайте оскорбленный вид. Вы прислали ее мне лишь для того, чтобы покрасоваться.
— Мужское тщеславие, — соглашается Ибрагим, радуясь, что ему есть что добавить.
— Она красотка, — замечает Рон. — Кем бы она ни была.
— Она Татьяна, — бурчит Мервин. — И ваше мнение мне неприятно.
— Что ж, в том-то все и дело, — говорит Донна.
Она показывает Мервину присланную им фотографию на экране компьютера рядом с другой — точно такой же. Одна и та же женщина, одна и та же фотография.
— В интернете можно сделать поиск по фотографии. Я проделала это с вашей, и, как вы можете убедиться теперь, это отнюдь не фотография женщины по имени Татьяна. На самом деле ее зовут Лариса Блейделис, она литовская певица.
