он.
«Мы все здесь подозреваемые?», - спросил Эймс. Казалось, эта мысль его позабавила.
«Нет, я и мой напарник - вне подозрений», - сказал Карелла.
«Я имел в виду нас троих.»
«Кто-нибудь из вас писатель?»
«Понятно», - сказал Эймс.
Они ждали, когда он скажет, что конкретно понял.
«Вы думаете... поскольку я сказал, что писатели её недолюбливают, то, возможно, писатель её и отравил. Так?»
Они ничего не сказали.
«Вчера вечером в «Марте Бейли» были сотни писателей», - сказал Эймс.
«Немного сужает поле деятельности», - подумал Карелла.
«Кто-нибудь из них был за вашим столом?», - спросил он.
«Писатели останавливались у стола весь вечер напролёт, подлизываясь к Хелен.»
«В каком смысле?», - спросил Мейер.
«Радостно обнимали её, все улыбались, «здравствуйте, Хелен, как поживаете?». Выражали своё почтение, знаете ли. В надежде на хорошую рецензию на следующую книгу».
«Вы говорите...»
«Я говорю, что там были винные бокалы, стоящие прямо на виду. Я не знаю, какова смертельная доза мышьяка.»
«Три грана (около 0,2 грамм, в США гран иногда применяется для дозировки лекарств – примечание переводчика)», - сказал Карелла.
«Это сколько? Чайная ложка?»
«Намного меньше. Вообще-то, щепотка. Сколько бы она ни проглотила, этого было достаточно, чтобы убить её за четыре часа.»
«Я хочу сказать, что любой из этих жополизов мог наклониться над столом и подсыпать ей в бокал.»
Если бы у свиней были крылья, они бы летали, подумал Карелла.
«Какие у вас были отношения с Хелен Макриди?», - спросил он напрямик.
«Я книжный редактор. Таковы были наши отношения. Как редактора и рецензента.»
«И поэтому вы так часто ужинали вдвоём?»
«Я не думал, что мы так часто обедаем вдвоём. Но да. У нас было много тем для обсуждения.»
«Любовь?», - спросил Мейер. «Или деньги?»
«Книги», - сказал Эймс.
«Когда вы узнали, что у неё роман с Синди Карр?»
«Это подтверждённый факт?»
«Джордж Макриди, похоже, так считает».
«Ревнивый муж», - сказал Эймс и пожал плечами.
«А может, ревнивый любовник?»
«Мистер Макриди говорит, что позвонил и попросил вас не приглашать Синди на вечеринку. Это правда?»
«Я не мог этого сделать, не так ли? Я пригласил её, потому что Хелен попросила меня об этом».
«Она дала вам какую-нибудь причину для этого?»
«Она и не должна была. В конце концов, это был её день рождения. Но, да, они были подругами.»
«Задушевными подругами, по словам Макриди.»
«Ну, как я уже сказал, ревнивый...»
«Разве он не говорил вам, что Синди и его жена были любовницами?»
«Что вы думаете об этом, мистер Эймс?»
«Разве он не говорил конкретно?»
«Джентльмены», - сказал Эймс и развёл руки в стороны. «Прошу вас. Это не полицейский участок, и я здесь не арестован.»
«Вы заказали вино вчера вечером, не так ли?»
«Да».
Теперь сдержанно. Губы плотно сжаты. Сердито нахмурился.
«Красное для вас и Макриди, белое для Синди и Хелен.»
«Как скажете.»
«Ну, они ведь пили вино из одной бутылки, не так ли? Синди и Хелен?»
«Я не проверял, кто что пил. На самом деле, меня даже не было всё время за столом.»
«О? Где вы были?»
«Помнится, я заходил в мужской туалет в какой-то момент.»
«Это было после того, как вы подсыпали мышьяк в стакан Хелен?»
Эймс ничего не ответил.
«Потому что, если яда не было в самой бутылке...»
«...он должен был попасть в её стакан.»
«Не так ли, мистер Эймс?»
Тот по-прежнему ничего не отвечал.
«Это вы подсыпали яд в её бокал, мистер Эймс?»
«Вино наливал официант», - ответил он, как школьный учитель. «Красное для Джорджа и меня, белое для дам. Хелен жаловалась на кондиционер. Я отлучился, чтобы пойти в туалет. Когда я вернулся к столу, она выглядела как обычно весёлой. Джордж предложил тост, и мы все выпили. Если кто-то отравил её вино, пока меня не было...»
Эймс пожал плечами.
«Это всё, джентльмены?» - спросил он. «Потому что у меня, видите ли, есть работа».
Что случится в дальнейшем? Предположите сами...
«Она поменяла место. Вот и всё!»
Мейер плюхнулся в кресло за своим столом и хлопнул себя по лбу тыльной стороной ладони, как плохой актёр, пытающийся изобразить забывчивость.
«Ей было холодно, она сидела под одним из вентиляционных отверстий. Макриди рассказал нам. Она поменялась местами с Синди Карр и отравилась.»
Мейер усмехнулся. Он уже решил, что Хелен Макриди не была намеченной жертвой, а просто оказалась на пути. Карелла не был убеждён.
«Нет, она бы забрала свой бокал с собой. Нельзя менять место во время еды и оставлять свой бокал.»
Мейер нахмурился: вероятно, Карелла был прав, но хмурился он недолго.
«Ладно, ладно, она взяла свой бокал с собой, но этого было достаточно, чтобы обмануть отравителя. Он запутался и налил отраву не в тот бокал.»
Карелла поднял глаза: «Значит, ты решил, что это был «он». Ты исключил Синди Карр.»
Мейер пожал плечами: «Может быть. А может, и нет.»
Карелла хихикнул: «Если, конечно, Синди не пыталась покончить с собой и не перепутала стаканы.»
Мейеру было достаточно одного взгляда.
Карелла быстро сменил тон. «Итак, мы идём по пути любви. Нет никаких предположений, что мотивом были деньги, так что это любовь - или, по крайней мере, ревность.»
Мейер согласился. «В таком случае перед нами Джордж Макриди. Он вполне может справиться с «корректировкой» Гарольда Эймса, а тут появляется длинноногая Синди...»
Карелла подхватил тему: «...и проблема Макриди решается, если Синди исчезает. Только он путается, подсыпает яд не в тот бокал и убивает собственную жену.»
Мейер энергично кивнул: «Что подтверждается всем горем и слезами.» Он расслабленно откинулся в кресле и снова кивнул. Молчание между ними свидетельствовало о том, что ни один из них не был убеждён.
Карелла бросил первый камешек в пруд.
«Он чертовски рисковал. Четыре человека за столом. Не так-то просто сделать это скрытно.»
Мейер уставился на стену, и сосредоточился, затем по краям его рта заиграла лёгкая улыбка.
«У него были сообщники, чтобы отвлечь внимание.»
Карелла поднял брови, это было что-то новое. Потом до него дошло: «Писатели останавливались за столом, подлизываясь к Хелен. Так сказал Эймс.»
Карелла почувствовал себя неловко. «Конечно, Эймс назвал их «врагами», но ведь это сам Эймс...»
«Эймс знает больше разгневанных писателей, чем Макриди», - перебил Мейер, - «возможно, слёзы были настоящими.»
Карелла перенёс вес с левой ноги на правую и одновременно переложил жевательную
