– Ну вот, а я как раз пришел, чтобы заняться воспоминаниями, – огорченно заметил Гуров. – Неужели не получится?
– Да ладно, где наша не пропадала! – засмеялась Татьяна Сергеевна. – Только я уже сказала – никаких озарений насчет этого типа у меня не было.
– А если я вам немного помогу? – спросил Гуров и полез в карман. – Дело в том, что есть тут у нас кое-какие мысли насчет всей этой истории. Наши сотрудники покопались в архивах и вот что обнаружили…
Он достал конверт с фотографиями и протянул его Громовой.
– Вы посмотрите внимательно, – попросил он. – Возможно, узнаете кого-то на этих снимках.
Нахмурившись, Татьяна Сергеевна высыпала фотографии из пакета и принялась рассматривать.
– О! Но это же Вершинин! – удивленно сказала она. – Разумеется, я его узнала. Он тоже был какое-то время нашим клиентом, но… Ведь он умер!
– Совершенно верно, – кивнул Гуров. – Нас в данном случае интересует не он, а люди из его окружения. Мы постарались отпечатать побольше снимков, где в кадр попали люди из его команды. Качество неважное, ведь объектив, естественно, не фокусировался на второстепенных персонажах, но нас интересуют именно они.
– Понятно, – озадаченно протянула Громова и начала перебирать снимки один за другим. – Боюсь только, что в свое время я тоже на таких персонажах свое внимание не фокусировала…
Она долго перебирала фотографии, задумчиво сдвигала брови, возвращалась к уже просмотренным снимкам, и вдруг в лице ее появилось волнение.
– Послушайте, – сказала она, поднимая глаза на Гурова. – А если я сейчас укажу на человека, а он на самом деле ни при чем? Что с ним будет? Мне ведь могло и показаться, правда?
Гуров пожал плечами:
– Ну что вы волнуетесь, Татьяна Сергеевна? Что с ним может быть? Не в подвал же с крысами мы его бросим! Просто навестим и зададим несколько вопросов. Если он ни в чем не виновен, то не пострадает, в этом можете быть уверены. А вы кого-то все-таки узнали?
– Думаю, что да, – ответила Татьяна Сергеевна, протягивая Гурову фотографию. – Вот здесь… На этом снимке Вершинин выходит из машины, а вот тут, позади него, видите? Это его шофер. Теперь я почти уверена, что вспомнила этого человека. Он был водителем у Вершинина. Вообще-то у меня неплохая зрительная память, но всех водителей я запомнить не могу. Этот запомнился, потому что симпатичный и на простого шофера похож мало. Но, повторяю, я могу и ошибаться.
– Мы это обязательно учтем, – сказал повеселевший Гуров. – Но я вам страшно благодарен, Татьяна Сергеевна! Это уже нечто! У нас имеются паспортные данные многих людей, которые работали у Вершинина. Водители там тоже есть. Так что почти полдела сделано, спасибо!
– А почему вы не спрашиваете, откуда у меня взялся пистолет? – взмахивая длинными ресницами, поинтересовалась Татьяна Сергеевна. – И есть ли у меня на него разрешение?
Громова была явно расположена поговорить подольше с импозантным и любезным полковником милиции, но Гурову уже не терпелось приступить к делу.
– Мы проверяли, – улыбнулся он. – Разрешение вы получили в законном порядке. Хотя, по моему мнению, зря его вам выдали. Вот теперь это оружие попало в руки преступников. Хорошо еще, что он не пустил его в ход немедленно. Страшно даже подумать, чем все это могло закончиться. Но все хорошо, что хорошо кончается.
Гуров отделался еще одним дежурным комплиментом, пожелал даме здоровья и помчался к себе. Он был намерен немедленно проверить человека, которого узнала на фотографии Татьяна Сергеевна.
Уже впервые взглянув на снимки, которые подготовили для него оперативники, копавшиеся в архивах, Гуров невольно обратил внимание на того типа, который служил у Вершинина водителем. Была ли это интуиция или действительно этот человек чем-то выделялся среди прочих, Гуров не знал, но почему-то, едва он увидел это смугловатое и довольно привлекательное лицо, его будто что-то кольнуло. Герман Анатольевич Кабанов (так звали этого человека) действительно мало походил на обыкновенного шоферюгу, пусть даже и занимающего престижное место в свите нового русского. Он был больше похож на интеллигента шестидесятых годов, тех времен, когда интеллигенты еще были в цене, – модно одетого, уверенного в себе, раскованного. Удалось раскопать и его домашний адрес, правда, шестилетней давности, а вот анкетных сведений пока не было. Была ли профессия водителя для Кабанова основной, какое он получил образование, имеет ли в Москве родственников – ничего этого Гуров пока не знал.
Впрочем, узнать кое-что он надеялся уже сегодня. Если не от самого Кабанова, так от девушки его погибшего друга Полесского. Был как раз девятый день после похорон, и на кладбище по распоряжению Гурова с утра дежурил оперативный работник. Он должен был известить, если кто-то захочет навестить могилу Полесского.
Строго говоря, доказательств о связях Полесского и Кабанова у Гурова пока никаких не было. Он даже не мог бы под присягой назвать Кабанова подозреваемым. Но Гуров был уверен, что такая целеустремленная и умная женщина, как Татьяна Сергеевна, не могла ошибиться. Дыма без огня не бывает. Гуров надеялся, что теперь они и в самом деле напали на след.
Как только Гуров появился в управлении, поступили неутешительные вести. Помощники уже выяснили, что по адресу, где был прописан Кабанов, теперь проживают совсем другие люди. Год назад Кабанов продал им квартиру и с тех пор местопребывание его неизвестно. Этот факт добавлял подозрений, но не вносил ясности. Гуров возвращался к исходной точке – где искать Кабанова?
У Гурова даже появилось предчувствие, что неудача постигнет их и в отношении девушки Полесского. Не было никакой гарантии, что она придет к могиле. Возможно, она больше никогда к ней не придет, подумалось Гурову, так тоже бывает в жизни. Но едва он это подумал, как поступил звонок от дежурившего на кладбище оперативника, старшего лейтенанта Потапова. Он сообщал, что на могилу Полесского пришла девушка в черном, с цветами, побыла совсем немного и уже собирается уходить, потому что вовсю льет дождь.
– Девушку в любом случае задержать! – приказал Гуров. – Проявляя максимальную вежливость и деликатность, не дискредитируя правоохранительные органы. Но задержать обязательно. Переждите с ней где-нибудь в сухом месте. Я выезжаю.
– В каком же сухом, товарищ полковник? – обиженно отозвался опер. – Я сам как лягушка. С утра стою. Мне ведь машину не выделили, сказали, что по кладбищу все равно ездить не полагается… Хороши шуточки!
– Найди какое-нибудь кафе, Потапов! – посоветовал Гуров. – И вообще, стойко переноси тяготы и невзгоды ментовской службы. И не зли меня, я и так злой.
Он покривил душой – настроение у него опять поднялось. Эта девушка была для них сейчас примерно тем же самым, что луч маяка для мореплавателей в непроглядную ночь.
Пока он был в пути, снова позвонил Потапов и сообщил, что с девушкой все в порядке и они нашли пристанище в магазине возле кладбища. Магазин большой, и там имеется отдел, где подают кофе. Потапов еще добавил, что если господин полковник пожелает, то ему тоже можно заказать чашечку. В предложении звучала хорошо замаскированная ирония.
– Предпочитаю не пить кофе в магазинах, – ответил Гуров. – Это удел старших лейтенантов, Потапов. Лучше за девушкой поухаживай – только без ментовского хамства, поаккуратнее. Если она сбежит, тебе несдобровать, учти!
Неизвестно, проявил ли Потапов чудеса деликатности или сыграло роль что-то другое, но, когда Гуров вошел в магазин, девушка была на месте. Вместе с промокшим старшим лейтенантом она скучала возле столика, на котором стояла чашка остывшего кофе. Ей явно было не по себе, а когда появился Гуров, внушительный, представительный, с красными корочками в кармане, она вообще едва не расплакалась.
– Не буду уговаривать вас не расстраиваться, – сказал ей Гуров. – Понимаю ваше состояние. Но все еще наладится, милая. Затянется и эта рана. Говорю вам как человек, поживший на этом свете… Даже зажившийся, как считают некоторые. Но давайте перейдем к делу, чтобы не доставлять вам лишних мучений. Мы задержали вас, потому что хотим получить ответ на некоторые сложные вопросы. Без этого мы не сумеем поймать опасного преступника. Вернее, преступников, потому что разыскиваем мы целую банду, участником которой был, судя по всему, и ваш парень.
Гуров говорил намеренно жестко и ожидал бурной реакции на свое заявление. Но девушка неожиданно стойко перенесла этот удар. Только губы ее мелко задрожали и на глаза навернулись слезы, которые она тут же по-детски смахнула ладонью. Она не произнесла ни одного слова и только кивнула, давая понять, что готова ответить. Гуров выяснил ее паспортные данные (звали ее Галиной Вячеславовной Линевой), а потом спросил:
– Как давно вы познакомились с Полесским? При каких обстоятельствах? Чем он в то время занимался?
