— Девушка, к сожалению, погибла, — сухо прервал ее Гуров. — Так что вы подумайте и точно вспомните, когда вы подарили Леониду машину и когда он вам ее вернул.
Людмила сидела с широко раскрытыми глазами. Было непонятно, то ли она просто переживает услышанное, то ли действительно вспоминает, когда этот эпизод имел место. Окончательно разобраться в этом Гуров не успел — за дверью послышался шум. На повышенных тонах спорили мужчина и женщина. Гуров заметил, как побледнела Людмила — она узнала эти голоса.
В следующую минуту дверь распахнулась, и Гуров увидел на пороге коренастого мужчину лет под пятьдесят в черной кожаной куртке, а рядом с ним испуганную пожилую женщину в красной куртке и вязаной шапочке.
— Мама! — воскликнула Людмила, но к двери не бросилась.
— Вот, значит, как ей плохо?! — злобно крикнул коренастый мужчина. — Охрененно плохо, да, мамочка?! И ночью, и сейчас, и два дня назад, и вообще… Здоровая как лошадь, ходит по магазинам, а доченька здесь с хахалем. Ух ты, какой!
Мужчина, в котором Гуров, без сомнения, признал обманутого мужа Абрашиной, замер у входа на кухню. Своим бешеным взглядом «рогоносец» буквально буравил полковника.
— Чаек попиваем с бубликами? — пророкотал Абрашин. — А эта старая кобыла ушла, чтобы вам здесь не мешать? Короче, шлюха, я тебя сейчас, убивать буду, — перевел он взгляд на жену. — Убивать так, чтобы помучилась.
— Вова, да о чем ты?! — почти одновременно закричали Людмила и ее мать.
— А тебя, хрен седой, я в реке утоплю. Переломаю кости, пристрелю и утоплю! — Владимир Абрашин вынул из кармана травматический пистолет и демонстративно передернул затвор.
Увидев пистолет, женщины, не сговариваясь, завизжали от испуга.
— Бешеный! — вырвалось у Людмилы.
— Да, это ты правильно подметила — Бешеный! Я Вова Бешеный, ты забыла? Ух, старая козлина! — Абрашин переключил свое внимание на Гурова, который по-прежнему спокойно сидел на стуле. — Нет, ну ты посмотри, а? Я думал, она на молоденьких специализируется, а тут старый хрен.
— Вова, ты все не так понял, — попыталась смягчить ситуацию Людмила. Она рискнула приблизиться к мужу и даже приобнять его.
Это вызвало резкую реакцию Бешеного: он грубо оттолкнул жену и направил свою травматику на поднимающегося со стула Гурова.
— Слышь, дедуля, не рыпайся! Я тебя в цемент закатать всегда успею. — Изрыгая угрозы, Абрашин продолжал размахивать пистолетом.
Гуров на угрозы не отреагировал, он молчал. Абрашин снова переключился на жену:
— Трахает тебя? — презрительно кивнул в сторону полковника.
— Вова, да ты что! Это по делу!
— По какому делу?! — Оправдания Людмилы еще больше распаляли обманутого мужа.
Она бросила на Гурова умоляющий взгляд «скажите ему!». Но Гуров предпочел не говорить, а действовать. Выждав момент, когда Абрашин отвлекся на жену, полковник отработанным за годы службы в полиции ударом выбил пистолет из рук бизнесмена и в следующее мгновение вывернул ему за спину руку. В результате Вова Бешеный оказался лицом в раковине, точнее — в грязной тарелке, оказавшейся там как нельзя кстати. Он очень забавно задрыгал ногой, нечленораздельно булькая проклятия в адрес полковника.
Гуров отпустил Абрашина. Когда тот, отфыркиваясь, обернулся, чтобы обматерить обидчика, перед его глазами уже был пистолет Гурова, и не травматический, а самый что ни на есть боевой.
— Сел на стул быстро, — приказал полковник. — Иначе я не посмотрю на жену и тещу — открою здесь стрельбу. Право у меня на это есть, я из главка на Петровке. Понял?
Глаза Вовы Бешеного округлились, в них читалась жестокая ненависть. Но благоразумие взяло верх, и Абрашин выполнил приказание Гурова.
— С ментярой спишь, сука? — только и выдавил он, опускаясь на стул и яростно отплевываясь.
Вопрос, разумеется, относился к Людмиле.
— Да говорят же тебе — по делу! — всхлипывая от испуга, сдавленно произнесла она и снова бросила на Гурова умоляющий взгляд.
Тот, подавив досаду, понял, что настала пора врать, чтобы сохранить «лицо» Людмилы Абрашиной. К тому же Гуров был уверен, что Вова Бешеный не имеет никакого отношения к делу Никонова.
— Отелло успокоился? — осведомился полковник, выдержав паузу.
— Он такой Отелло, ужасный ревнивец! Хулиган, бандит просто! — вставила свое слово из прихожей теща.
Вова собрался было ответить, но Гуров жестом пресек новый раунд бессмысленных препирательств.
— Успокоился или нет? — На этот раз полковник спросил более угрожающе.
Абрашин не ответил, но и агрессивных действий не выказал.
— Вот и хорошо. Заодно поможешь мне сверить показания.
При этих словах Людмила нервно дернулась. Гуров посмотрел на нее довольно сурово.
— Машина марки «Крайслер», красного цвета, автомобиль довольно приметный. Пятнадцатого ноября этого года в городе Загорске Московской области эта машина сбила девушку. Девушка погибла. — Последние слова Гуров произнес повышенным тоном.
— Чего? — скривил губы Абрашин.
— А того, — ответил полковник. — Мы проверяем все машины этой марки, подходящие под описание. Такой «Крайслер» есть у вашей жены.
— Да какой Загорск! Я вообще там не был ни разу…
— А ваша жена?
— Я тоже никогда не была! — заявила Людмила. — Я же вам говорила!
— Давай, Отелло, вспоминай, где ты был пятнадцатого ноября. Был с женой или сам по себе прохлаждался… Отеллы — они ведь любят шастать по чужим бабам…
— Да ты чего? С какими чужими бабами? — привстал Абрашин.
— Неважно, — осадил его Гуров. — Давай вспоминай, где был пятнадцатого ноября!
Спустя минуту Абрашин, кряхтя и бросая гневные взгляды на жену, тещу и Гурова, «вспомнил», что именно в тот день вечером он был дома и его жена тоже была дома, он это может уверенно подтвердить.
— Где была в это время машина?
Внезапно глаза Абрашина снова налились гневом:
— Да мы ее купили только в конце ноября! Числа двадцать третьего… Так ведь? — Он обратился за подтверждением к жене. — Ты же сама ее покупала, эту хренову тачку! На хрена только бабки потратила! Тебе что — той было мало? А?!
— Вова, успокойся! — заголосила Людмила. — Да, я вспомнила, я же ее купила только в конце месяца! А вы спрашиваете про пятнадцатое. Это не я.
— Ты что, дура, что ли?! — набросился Абрашин на жену. — Не помнишь, что когда покупаешь? Только голову морочишь!
Гуров выразительно посмотрел на Людмилу. Стало понятно, что купила она машину чуть раньше, чтобы подарить ее своему Лене, а потом, когда тот вернул машину, сказала мужу, что только что купила ее для себя.
— Мы это проверим, разумеется, — подытожил Гуров. — Ты окончательно успокоился? — на всякий случай спросил он Абрашина.
Абрашин успокоился явно не окончательно — людям с его психотипом это вообще не свойственно, — но мрачно кивнул утвердительно.
— В таком случае счастливо оставаться, надеюсь, преступлений и прочих глупостей в мое отсутствие не произойдет, — сказал Гуров, убирая пистолет.
— А почему здесь встречались? — задал каверзный вопрос Абрашин, когда Гуров уже собирался уходить.
Полковник довольно легко парировал и этот вопрос.
— Слушай, ты посмотри на себя, — насел он на Абрашина. — Ревностью жену замучил, она тебя боится. Поэтому и назначила встречу здесь. Ты же при каждом телефонном звонке думаешь, что на том конце провода любовник. Разберитесь у себя в семье, ребята!
Гуров сделал знак теще, желавшей было вставить свои пять копеек, что уже довольно наслушался глупостей, открыл дверь и вышел из квартиры. Морозный декабрьский ветер ударил в лицо, освежил. Полковник с облегчением выдохнул.
«Как я иногда понимаю закоренелых холостяков», — подумал он, направляясь к своей машине.
Путь полковника лежал на квартиру, которую снимал Леня Кораблев на деньги своей любовницы. У полковника уже не осталось сомнений в том, что именно Кораблев сидел за рулем пресловутого «Крайслера», сбившего Анастасию Юрьеву. Орлов пообещал сам связаться со следователем Морозовым, который вел это дело, и все у него выяснить. Задачей Гурова было найти Кораблева и доставить его на Петровку. Для предварительной беседы в неформальной обстановке случай был неподходящий. Поэтому Гуров был настроен очень решительно.
Однако в квартире на Кутузовском ему никто не открыл. Гуров приложил ухо к двери и прислушался. За стеной стояла абсолютная тишина. У полковника даже мелькнула мысль вскрыть квартиру отмычкой и войти внутрь, но он ее тут же отверг. Он решил продолжить поиски Кораблева до вечера. И если они не увенчаются успехом, то оставить в квартире засаду. Рано или поздно должен же Кораблев прийти к себе домой! Если, конечно, Людмила не соврала и назвала настоящий адрес. Гуров был почти уверен, что Абрашина сказала правду, но все же стоило попробовать и другие варианты поиска.
