– Если зайдет Майк Ингерсол, – совершенно серьезно сказал он, словно собирался отправиться на смертельно опасное дело, – я буду в квартире мисс Блейер.
* * *
Они занимались любовью в сумраке спальни. Однако на этот раз что-то не ладилось.
– Что случилось? – шепотом спросила Августа.
– Не знаю, – ответил Клинг.
– Может, я делаю что-то не так?
– Нет-нет.
– Если я...
– Нет, Августа, нет. Все...
– Тогда в чем же дело?
– Мне кажется, я немного тебя боюсь.
– Боишься?
– Да, я все время думаю, что делает такой неуклюжий парень из Риверхеда, как я, в постели с такой необыкновенно красивой девушкой?
– Ты совсем не неуклюжий, – сказала Августа и дотронулась кончиками пальцев до его губ.
– Но я почему-то чувствую себя ужасно неуклюжим.
– Но почему?
– Потому что ты так прекрасна...
– Берт, если ты снова заведешь эту пластинку, мне придется огреть тебя молотком по голове.
– Откуда ты знаешь про молоток?
– А что я знаю?
– Молоток – лучшее оружие самозащиты для женщины.
– А я и не знала.
Несколько секунд они молчали.
– Успокойся, – сказала Августа.
– Но я действительно от тебя без ума.
– Если ты хочешь, чтобы я стала уродиной, то я могу превратиться и в черта. Смотри, – сказала она и скорчила гримасу. – Ну как?
– Прекрасно, – мечтательно вздохнул Клинг.
– Так, где мой молоток? – спросила Августа и, соскользнув с кровати, голая, вышла из спальни.
Он услышал, как она копается в ящиках на кухне. Когда Августа вернулась, в руке у нее действительно был молоток.
– Тебя когда-нибудь били молотком? – спросила она, присаживаясь рядом с ним на кровати. Она скрестила в позе лотоса свои длинные, стройные ноги, выпрямила спину, приподняла подбородок и так и застыла с молотком в правой руке.
– Нет. Многое было, но молотком еще ни разу.
– А в тебя стреляли?
– Да.
– Это после того? – спросила она, показав молотком на шрам на его плече.
– Да.
– Больно было?
– Больно.
– Можно, я поцелую твой шрам? – и, грациозно склонившись над его телом. Августа нежно поцеловала его плечо. Затем она снова вернулась в прежнее положение.
– Ты сейчас связался с сумасшедшей маньячкой, которая лупит всех молотком по голове, – страшно заговорила она. – Еще одно слово о моей красоте, и твоим друзьям придется расследовать еще одно убийство. Ты понял?
– Понял, – ответил Клинг.
– Будем считать это необходимым вступлением к сексу, так как в следующие десять минут я собираюсь разнести здесь все в пух и прах. А если ты мне не ответишь тем же, я разобью твою башку на мелкие кусочки. Одним ударом. А кстати, неплохо было бы начать с одного сильного удара, – она быстро наклонилась к нему, и Клинг почувствовал, как язык Августы раскрыл его губы и прильнул к его языку.
– Я вижу, что до тебя, наконец, дошло, – сказала Августа. – Оказывается, нужен был молоток.
– Наверное, – прошептал Клинг.
Неожиданно она подняла голову и, вытянув ноги, тесно прижалась к нему всем телом, не выпуская молоток из руки.
– Слушай, – прошептала она.
– Слушаю.
– А ведь мы стали очень нужны друг другу.
– Да.
– Я до смерти боюсь за тебя, – сказала Августа, и ее дыхание, казалось, замерло навечно. – Я никогда в жизни не испытывала таких чувств ни к одному мужчине. Ты веришь мне, Берт?
– Конечно, Августа.
– А сейчас давай заниматься любовью.
– Да, Августа.
– У нас будет прекрасная, волшебная любовь!
– Да!
– А теперь... дотронься до меня, – прошептала Августа, и молоток выскользнул из ее руки...
Телефон звонил четыре раза, пока они были в постели. Всякий раз отвечал автоответчик.
– Может, что-то важное, – прошептал Клинг после последнего звонка.
– Для меня нет ничего важней тебя, – ответила Августа и, быстро поднявшись, пошла на кухню. С кухни она принесла бутылку шампанского.
– О, замечательно! Как ты догадалась, что я умираю от жажды?
– Ты открывай, а я пока придумаю тост.
– Ты забыла стакан.
– Любовникам не нужны стаканы.
– А вот моей бабушке были нужны.
– А у нее что, есть любовник?
– Спроси у моего дедушки.
Клинг откупорил бутылку.
– Придумала тост?
– Ты пролил шампанское прямо на простыню.
– Ну давай же, давай выпьем за... за кого хочешь.
– Тогда, может, за Джона и Марту Митчел?
– Почему нет? За...
– А может, за нас? – Августа осторожно взяла у него из рук бутылку и, подняв ее, торжественно произнесла: – За Берта и Августу! И за... – она задумалась.
– Ну же!
Августа внимательно смотрела ему в глаза, держа бутылку в поднятой руке.
– И за свершение всех желании! – быстро закончила она, затем глотнула из горлышка и передала бутылку Клингу.
Клинг не мог оторвать глаз от ее лица. Глядя Августе прямо в глаза, он сказал:
– За нас! Навсегда!
Немного погодя. Августа поднялась с кровати.
– Уже уходишь? И это после таких прекрасных слов? – шутя произнес Клинг.
– Я всего лишь в ванную, – улыбнулась Августа.
– В таком случае, на обратном пути проверь телефон.
– Зачем?
– Я же полицейский.
– К черту этот телефон!
Все-таки она проверила автоответчик и, вернувшись, сказала, что третий звонок был ему.
– Кто звонил?
– Некто Мейер. Он сказал, что миссис Ангермен готова установить личность преступника.
* * *
Клинг постучал в дверь квартиры Майка Ингерсола в десять минут двенадцатого ночи. Он слышал голоса внутри и, наконец, расслышал приближающиеся шаги.
– Кто там? – спросил Ингерсол.
– Это я, Клинг.
– Кто?
– Клинг.
– А, секунду, Берт.
Клинг услышал звуки снимаемой дверной цепочки и отпираемого замка. Ингерсол был в пижаме и тапочках.
– Привет. Как дела? Заходи.
– Извини, я знаю, что уже поздно. Ты, надеюсь, не спал?
– Нет, я смотрел новости по телевизору.
– Ты один?
– Да, – сказал Ингерсол. – Заходи, заходи. Пиво будешь?
– Нет, спасибо, Майк.
– Не будешь возражать, если я выпью?
– Давай.
– Располагайся. Я сейчас вернусь.
Клинг прошел в гостиную и сел в кресло перед телевизором. На секретере он заметил кобуру и револьвер Ингерсола. С экрана телевизора говорили об очередной эпидемии какой-то болезни. На журнальном столике, стоявшем возле кресла, Клинг увидел пепельницу с окурками. На белом фильтре одного из них отчетливо виднелась губная помада. Клинг услышал, как Ингерсол на кухне хлопнул дверцей холодильника. Через минуту он вошел в гостиную, покосился на закрытую дверь спальни и, поднеся бутылку ко рту, отхлебнул хороший глоток пива. Затем Ингерсол вытер губы ладонью и, наконец, спросил:
– Что-нибудь случилось?
– Да, Майк, случилось.
– Еще одно ограбление?
– Нет-нет.
– Тогда что?
– Опознали преступника.
– Да? Прекрасно!
– Смотря, с чьей точки зрения судить, Майк.
– Что ты имеешь в виду?
– Миссис Ангермен позвонила сегодня вечером в участок. Меня не было на месте, но позже мне удалось с ней переговорить, – сказал Клинг и сделал паузу. – Она сказала, что знает, кто преступник. Раньше она как-то не могла сообразить, потому что видела его только в...
– Не надо, Берт, – быстро сказал Ингерсол.
– Потому что видела его только в форме. Но вчера в участке...
– Не надо, Берт.
– Это правда?
Ингерсол молчал.
– Майк, это правда? – настаивал Клинг.
– Правда или нет, во всяком случае, мы ведь можем договориться между собой, – сказал Ингерсол безразличным тоном и пошел к телевизору.
– Только не надо брать револьвер, Майк, – предупредил его Клинг, быстро доставая свой пистолет из кобуры.
– Да ты что, Берт? – обиженно спросил Ингерсол.
– Туда, Майк. К стене. Быстро!
– Да ну, брось ты...
– Быстро, я сказал!
– Хорошо, хорошо, успокойся, ради бога, – сказал Ингерсол, становясь лицом к стене.
– Как ты это делал, Майк? Украл набор отмычек в участке?
– Нет.
– Тогда откуда у тебя ключи?
– Ты помнишь то крупное дело в прошлом году, ну, в октябре? Помнишь, нас всех тогда задействовали?
– Да, помню.
– Я работал тогда с технарями, устанавливающими подслушивающие устройства. Мы разъезжали практически по всему городу. Тогда мне и попались эти ключи.
– А чем ты еще занимался, Майк? Или ты только грабил квартиры?
– Кроме этого, ничем, клянусь!
– А может, ты продаешь наркотики школьникам?
– Брось, Берт, за кого ты меня принимаешь?
– Я тебя принимаю за дешевого вора!
– Мне нужны были деньги!
– Всем нужны деньги.
– Тогда назови мне хоть одного полицейского в нашем участке, который не брал бы взяток. Когда это ты стал таким чистюлей?
– Я ни разу в жизни не взял даже цента, Майк.
