— Вот это по-нашему, — в предвкушении праздника потер ладони Нгубиев, — по-баквенски!
— Куда это вы столько пойла взяли? — Плахов неодобрительно посмотрел на ящик виски.
— Огненная вода для установления интимной близости с местным населением, — ответил Уваров и пропел: — «Идем с утра, ни пуха ни пера — тури-тура-моральные уроды…»
Игорь с сомнением покачал головой и пошел помочь Васе, который уже возился с костром.
— Вы, мужики, пока мясо жарьте, — предложил Нгубиев, — а я переоденусь и к ним схожу. Насчет дискотеки договорюсь и про Данилова вашего узнаю.
— Я с тобой, — вызвался Уваров.
— Умник, — поднял голову Вася. — А дрова я буду таскать?
— А кто — я?
— Конечно.
— Это почему еще?
— Потому что я мегазвезда, а ты всего лишь супер.
— Да, Никита, вождь и без тебя справится, — поддержал коллегу Плахов. — Ты возьми топорик и поищи здесь что-нибудь посуше…
— Я ж для подстраховки. — Уваров снял карабин с плеча. — Для психологической поддержки, так сказать…
— Петя и без тебя справится, — заверил Плахов.
Никита покорно взял топор и, бросив ружье на землю, пошел «по дрова».
Рогов выложил в центре кострища невысокую пирамидку из сухих веток и запалил огонь.
— Никита, давай быстрее, — поторопил Уварова Игорь, и до оперов донесся бодрый стук топора.
«В лесу раздавался топор дровосека. А что, у…» — Вспомнить стишок Васе помешал дикий вопль Петра Первого. Плахов сориентировался быстрее: схватил ружье, передернул затвор и, вытянув шею, увидел вождя, который, размахивая руками, что-то эмоционально объяснял Уварову.
Вася на всякий случай вооружился толстой веткой, валявшейся возле костра.
— Что там, Игорек?
— А ты что, не слышишь?..
— …Нельзя его рубить, Никита Андреич! — орал Нгубиев. — Они нас за это реально порвать могут!
Глубокие свежие засечки на стволе пограничного дерева красноречиво иллюстрировали его слова.
— Да ладно, Петя, не переживай, — махнул рукой Уваров. — Ничего страшного — подумаешь, рубанул разок… Стоит-то крепко.
Для убедительности Уваров оперся о сухое дерево рукой. Оно звонко треснуло, переломилось и упало на землю.
— О, е… Это ж священное дерево бегемотов!.. — схватился за голову вождь баквена.
Уваров почесал затылок и озадаченно посмотрел на результат своих трудов:
— Ничего, тут их много… Не обеднеют.
— Короче, руби его до конца — до самого корня, — велел Петруха. — Чтоб следа не осталось. Может, не заметят…
В голосе вождя не было уверенности.
— Что же ты, Никита, творишь? — пожурил товарища Плахов. — У тебя хоть что-нибудь святое за душой есть?
— Конечно, — серьезно ответил Уваров. — Родина.
— Вот видишь, — улыбнулся Игорь, — Родина… У тебя — родина, а у них, у бегемотов, — дерево. Думать надо.
Уваров проводил Плахова долгим взглядом, поплевал на ладони и продолжил начатое. Вскоре священное дерево бакубонгов таяло в огне, превращаясь в угли, без которых, как известно, шашлыка не зажаришь…
Звонок с лоджа «Читва-Читва» застал Дашу за приготовлением обеда. Накануне она проводила домой группу россиян, которые приезжали в Кейптаун на деловую встречу, и теперь наслаждалась заслуженным выходным, посвятив себя домашним хлопотам.
Выходной был и у Володи, маячившего на кухне и в который раз пытавшегося убедить жену вернуться в Россию. Даша почти всегда соглашалась со всеми его доводами, но умудрялась настоять на своем, твердо усвоив мамин урок: мужчина — голова, а женщина — шея…
На экране мобильного телефона высветился знакомый номер телефона лоджа «Читва-Читва».
Даша удивилась — никаких мероприятий в парке Крюгера у нее в ближайшее время не намечалось.
— Миссис Воронова? — Даша узнала голос мисс Робинсон.
— Да, слушаю вас, Эллис.
— Ваши русские туристы, господа Рогов и Плахов, с которыми вы приезжали в последний раз, — где они сейчас, знаете?
— Я проводила их домой, в Россию, — забеспокоилась Даша. — А что случилось?
— Передаю телефон нашему рейнджеру Мартину. — В трубке послышался резкий щелчок.
— Миссис Воронова? — послышался густой бас рейнджера. — Я видел ваших парней сегодня утром. Они приезжали на лодж с вождем баквена Питером Нгуби и еще одним белым.
— Вы не ошиблись? — не могла поверить Даша.
— Точно, миссис Воронова. Они собрались ехать в Зимбабве, в племя бакубонгов. Это очень опасно, бакубонги не любят чужаков, и я решил позвонить вам. Там ведь недалеко погиб Патрик и пропал тот русский…
— Да, я знаю, Мартин. Спасибо. — Даша отключила телефон и тяжело опустилась на стул.
— Ты чего, Даш? — Володя заметил, как побледнела жена.
— Не улетели… Сбежали… — растерянно сказала супруга. — Как же так?
— Кто сбежал?
— Игорь с Васей.
— Это менты, что ли?
— Да. Два часа назад они были на «Читва-Читва», спрашивали дорогу в Зимбабве. Это оттуда звонили, — взволнованно произнесла Даша. — Что же делать?
— Тебе-то чего нервничать? — Володя не разделял тревоги жены.
— А если их арестуют? Или убьют? — Даша, спохватившись, постучала по деревянному подоконнику.
— Не переживай, — бодро ответил муж. — Хороший мент — мертвый мент…
— Володя, как ты можешь?
— Даша, они же взрослые люди… Раз поехали, значит, так надо.
— Ты представляешь, что будет? — В голосе жены послышались истерические нотки. — Я ведь их в самолет не посадила, а должна была до самого трапа довести и ручкой помахать!
— Конечно. И в ватерклозет их не сводила, — раздраженно заметил Володя.
— Но это ж моя группа, как ты не понимаешь? — захныкала Даша. — Я за них отвечаю…
— Достали твои туристы, — резко отрубил вертолетчик и, помолчав, добавил: — Все, хватит! Пора в Омск. В баню…
Петруха осторожно ступал по узенькой тропинке, раздвигая посохом преграждавшие путь заросли. Вокруг стояла подозрительная тишина, если не считать верещавшую в глубине леса птицу. Преломляясь в листве, солнечные блики прыгали по дорожке, делая ее похожей на шкуру леопарда. Пару раз тропинку перебежали несколько юрких грызунов, которые, смерив пришельца любопытными глазками-бусинками, быстро убирались прочь.
Петруха ловко обошел несколько хитрых ловушек, расставленных бакубонгами, и мысленно похвалил себя за находчивость. Все-таки не зря в нем текла кровь охотника.
Тропинка постепенно поднималась вверх, и вскоре перед взглядом вождя открылась равнина, в центре которой возвышался большой каменистый холм с плоской вершиной. Петруха разглядел жидкие дымки, поднимающиеся из очагов хижин бакубонгов.
Тропинка расширялась, плавно переходя в узкую дорогу, посыпанную желтым песком. По ее краям на одинаковом расстоянии были воткнуты в землю деревянные столбики с черепами. Что особо радовало — человеческими…
Появление Нгубиева на «аллее черепов» не осталось незамеченным. Петруха услышал со стороны деревни гортанные крики и громкий топот ног. Через минуту к вождю баквена подбежали два дюжих бакубонга в набедренных повязках. Они были вооружены древними ружьями. Полуголые вояки, не говоря ни слова, грубо схватили пришельца за руки и быстро поволокли в деревню.
— Э, вы чё, обурели? — Петруха попробовал на них силу «великого и могучего», а затем и инглиша: — Вотс ай хел ай ю, придурки? Я — вождь баквена!
Воины бакубонгов остались равнодушными к тираде, не обращая внимания на возмущение гостя.
Нгубиева приволокли в деревню, где его окружили местные мужики, явно не относящиеся к поклонникам великого вождя крокодилов. Аборигены показывали на него пальцами и что-то громко и злобно выкрикивали. Петруха заметил, что многие из них вооружены винтовками времен Второй мировой и луками. Индун Джембо, по-видимому, был не совсем правильно информирован о дружелюбности местных жителей.
У хижины вождя Нгубиева уже ждал мордатый толстый негр в потертых львиных шкурах. Он что-то грозно прорычал сопровождающим Нгубиева, в ответ те сильно сжали его запястья. Петруха охнул от боли.
— Ты, что ли, здесь за старшего? — по-английски обратился он к мордатому. — Скажи своим парням, чтобы отпустили меня.
— Кто ты такой?! — на ломаном английском грубо спросил тот. Видимо, шеф бакубонгов был образованным человеком.
— Я вам не пацан зеленый. Питер Нгуби — вождь баквена, — гордо поднял голову Петруха, скривившись от боли. — Пришел потолковать, а твои бойцы меня прихватили. Ты им объясни, в натуре…
Толстяк величественно махнул рукой, и охранники отпустили пришельца. Нгубиев заметил на запястье вождя дорогие золотые часы с питым браслетом.
— Я Тонго, вождь бакубонгов, — провозгласил старший. — Где же твое племя и что ты делаешь на нашей земле?
