Сергей Бетев - Без права на поражение (сборник)

Были найдены родители Катышевой, проживающие в Новосибирской области, в

Прокопьевске обнаружена сестра. Местная милиция была настороже.

Федор Ефимович собирался в новую длительную командировку. Он решил пройти за

Катышевой всю ее не очень долгую, хотя и достаточно путаную жизнь. Только в этом он видел

возможность успеха.

Но к исходу месяца стали поступать весьма любопытные сообщения, в которых

разобраться было необходимо.

Комсомольский райотдел милиции из Кустанайской области, например, обстоятельно

докладывал о заявлениях местной жительницы Галины Григорьевны Лоргиной и приехавшей к

ней в гости из Воркуты сестры — Надежды Григорьевны Хорьковой, по которым возбудил свое

уголовное дело.

В поезде Воркута — Москва Хорькова познакомилась с женщиной, ехавшей с ней в одном

купе. Незнакомка назвалась Ниной Тимофеевной Паутовой. В разговоре выяснилось, что обе

едут в отпуск к родственникам. Когда Хорькова назвала адрес своей сестры, Паутова сказала

вдруг, что у нее в Кустанае тоже есть знакомые, и если хватит времени, то она постарается их

навестить. Тогда Хорькова по простодушию уточнила ей адрес своей сестры:

— Будет путь, заезжайте! Отпуск у меня два месяца. Паутова поблагодарила, но сказала:

— Нет, не успеть. А вот когда вы вернетесь в Воркуту, побывайте у нас обязательно.

И назвала свой воркутинский адрес.

Паутова сошла с поезда в Ярославле, чтобы, по ее словам, навестить брата.

Вскоре Лоргина получила телеграмму из Ярославля с просьбой выслать до востребования

сто пятьдесят рублей. Под телеграммой стояла подпись: «Надежда».

Галина Григорьевна, знавшая, что сестра должна приехать к ней после недельной

остановки в Москве, подумала, что Надежда попала в какое-то непредвиденное затруднение, и

поспешила отправить деньги.

Встретившись, наконец, сестры обратились в милицию с подробными заявлениями о

мошенничестве. К тому, что было подписано Хорьковой, добавлялось, что внешность

мошенницы полностью совпадает с изображением на плакате, который обе увидели в отделе

милиции.

Комсомольский райотдел срочно обратился в Ярославль с запросом, на который ответили,

что перевод на имя Хорьковой получен по доверенности гражданкой Паутовой Ниной

Тимофеевной, паспорт которой восемь лет назад был выдан в Казани.

Дальнейшее расследование установило, что подлинная Паутова еще три года назад

арестована и сейчас находится в заключении. На допросе, которому ее подвергли там, она

заявила, что паспорт утеряла еще до ареста. В случае, если преступница будет задержана,

Комсомольский райотдел милиции просил незамедлительно поставить его в известность.

— Почерк-то больно схож,— раздумывал Герман Михайлович Первухин.— Это дело без

внимания оставлять нельзя.

— Что скажешь, Федор Ефимович?— спросил Чернов присутствующего при их разговоре

Репрынцева.

— У нас как в сказке, Олег Владимирович... А может, совпадение? —спросил сам. И,

чтобы ему не успели возразить, заторопился, как всегда в подобных случаях: — Ну, ей-богу! Что

ей делать на Севере, где она никогда не была?

— И где ее никто не знает,— подхватил Первухин. И заключил: — Самое удобное место.

— У нее свои широты, Герман Михайлович: Казахстан и около него,— словно не слышал

его Федор Ефимович.— Тут она как рыбка в воде: и знакомые есть, и любовники старые, родные

— на худой конец...— И принялся за свое: — Прошу, отпустите меня туда. Телеграмма вот,

свежая...

И он протянул им полоску телетайпной ленты в которой Целиноград сообщал, что

инженер Главцелинстроя Катышева Александра Никитична выехала из Целинограда в 1966 году

в связи с переездом на работу в Караганду.

— Видите? — спрашивал он.— А мы и не знали, что она там бывала. Нет, никуда она

оттуда не побежит.

— К нам-то приезжала,—возразил Первухин.

— На гастроли, Герман Михайлович. Не знаете: где живешь, там не воруй...

— Это у карманников так,— возразил Олег Владимирович.— А она — мошенница.

— Нет, нет. Не побежит она,— упорствовал Репрынцев.

— Раньше, может быть, не побежала бы, дорогой Федор Ефимович,— сказал Первухин.—

Сейчас все изменилось. Она ведь тоже грамотная и плакатик наш наверняка наизусть запомнила.

Он стал для нее теперь визитной карточкой...

— И поэтому ей бегать и бегать надо,— по-своему продолжал его мысль Чернов.— Иначе

приглядятся, опознают и за рукав возьмут.— И спросил: — Собственно, какой твой-то план?

— Очень простой: поеду в Новосибирскую область к маме и папе, так сказать, узнаю, куда

впервые отправилась дочка из дома. И пойду следом за ней, Ну хоть сначала...

— А может быть, он и прав,— вдруг изменив свое решение, поддержал Репрынцева

Первухин.— Только ты учти, Федор Ефимович, тебе надо прежде всего понять Катышеву.

Повадку ее. Она должна и может быть в том месте, где вокруг нее растяпы, лопухи, которые

разные сказочки любят, понимаешь? Еще — женщины, которые ловят мужичков, тех мужичков,

которых сами же карасями зовут... У этих рассудок гоном рушится. Поэтому, если хоть на малый

след нападешь, не торопись, оглядись сначала вокруг, присмотрись, прикинь, куда такая

Катышева могла податься.— И сразу обратился к Чернову с советом: — Пусть проветрится.

Честное слово, от этих телеграмм мозга за мозгу вполне может...

У вошедшего помощника дежурного по управлению Первухин перехватил несколько

телеграмм, которые тот принес, бегло просмотрел их и улыбнулся:

— Пожалуйста... Украина шлет. Гражданка из Алушты утверждает, причем категорически,

что видела там Катышеву на морском берегу. И вот описание: носила темные защитные очки, а

волосы уже перекрасила в каштановый цвет. И еще: с ней постоянно ходил мужчина по имени

Володя. Что скажете?..

— Вполне вероятно такое,— сказал Чернов.

— Очень даже,— согласился с ним Первухин.— Портрет свой ей менять самое время.

— Понял,— сказал Чернов.— Все правильно: нам искренне хотят помочь. Но ведь в этой

телеграмме не названо ни имени женщины, ни фамилии ее, ни откуда приехала... Проверить-то

ее невозможно! По Черноморью этому, по пляжам, враз гуляет миллиона три отпускников, а с

дикарями — и того больше. Причем учтите, что женщин там куда больше, чем нашего брата.

Что, их всех теперь проверять? Прав ты, Федор Ефимович, сейчас самая пора пойти по ее

старым адресам.

— Конечно! Неужели, товарищи, с Катышевой так никто и не связан по старой памяти? Не

может человек, даже самый ерундовый, один всю жизнь!..— загорячился Репрынцев.

— Поедешь, поедешь,— успокоил его Олег Владимирович Чернов.

— Когда приказ? —сразу обыденно справился Федор Ефимович.

— Можешь, собирать чемодан. А проект приказа напиши сам. Ты хоть знаешь, куда

едешь?

— Какой вопрос!..

И Репрынцев исчез из кабинета.

Старший инспектор уголовного розыска Федор Ефимович Репрынцев лежал на верхней

полке купированного вагона.

И размышлял.

Впереди его ждала Алма-Ата. Но мысли были все еще в Новосибирской области, где он

сутки назад распрощался с родителями Александры Катышевой.

Жили они скромно, привыкая к своему новому положению: весной оба вышли на пенсию.

Сначала— Елизавета Михайловна, работавшая поварихой в детском садике, а следом — Никита

Макарович, отдавший всю жизнь бондарному делу.

Когда Репрынцев представился, то увидел, что встревожил их. Это был не испуг, а скорее

неловкость: как позднее выяснилось, ни тот, ни другая за свою жизнь дел с милицией никаких не

имели. Федор Ефимович не рассказал родителям всей правды о преступлении их дочери, хотя и

не скрыл, что она допустила серьезное нарушение закона, а потом уехала, не оформив своего

увольнения. Может быть, поэтому неловкость, которую испытывали перед ним пожилые люди,

так и не оставила их до конца разговора, хотя они старались скрыть ее, с готовностью отвечали

на все вопросы.

В семье Катышевых было три дочери: Екатерина, Александра и Татьяна. В детстве они

почти не отличались друг от друга. И только позднее, когда подросли, родители впервые стали

замечать, сколь разны их характеры и как по-разному складываются их отношения,

Катя с Татьяной, старшая и младшая, всегда были вместе, словно боялись отстать одна от