А Юрий между тем по новой мучил телефон. Услышав знакомый голос Вовки Арнольдова, он обрадовался. Этому не надо было объяснять что-то лишнее.
— Привет, Ильич, это снова я.
— О, Кьясавчик! Что-то ты зачастил.
— Да, дела такие интересные, все с вашей областной столицей связаны, черт бы ее не видал. Ты вот что запиши: сегодня в архив областного суда не вышла на работу некто Виктория Алексеевна Зубовская, секретарь. У меня есть громадное предположение, что ее этой ночью замочили, причем прямо на квартире.
— Ого! Ты что у нас, экстясенсом заделался?
— Почти. Так вот, вполне возможно, что в ее убийстве участвовал некто Лопатин В.К. Кстати, бывший работник органов.
— Хоошо, отьяботаем твою вейсию.
— Спасибо, Арнольдик!
Между оперативниками тут же возник спор.
— А зачем ему ее сразу убивать? Изъять справку могла только она, а значит, она ему нужна будет, — настаивал Шаврин.
— Если она принесла ее с собой, то ей точно крышка, — предположил Колодников. — Он справку забрал, а даму грохнул. Тогда все шито-крыто: оригинала нет, свидетеля нет, а ксерокопию можно и уничтожить. Особенно если пригрозить владельцу справки, — и он указал рукой на хозяина дома.
Между тем Астафьев дозвонился до Мишки Юдина.
— Юрий Андреевич! — обрадовался тот. — А я как раз отправил вам то письмо, про которое вы меня просили. Все данные, что нашел. Солидное получилось досье.
— Молодец. А теперь запиши еще одно имя: Лопатин, В.К. раньше, в двухтысячном году, служил в ОБОПЕ. Капитан. Узнай про него все, кто он и где служит сейчас.
— Хорошо, сделаю.
— Как, сына то уже выписали?
— Да, такой голубоглазый, весь в мать! Я его уже купал, пеленки даже стирал.
Астафьев хмыкнул. Он детей, теоретически, любил, но о таких подробностях всегда думал с ужасом.
— Молодец, просто герой труда. На одном не останавливайся, в свете постановлений президента, давай штук десять.
— Ага, шутите! Тут с одним то так тяжело. Светка совсем не высыпается. Кормит его через каждые два часа, а он все ест и ест!
— Значит, точно в тебя пошел, а не в соседа.
— Ну, Юрий Андреевич, вы хоть два слова можете сказать без «ха-ха»?
— Могу. Хи-хи. Так все записал про этого Лопатина?
— Да.
— Ну ладно, тогда привет Светлане.
Закончив разговор, Юрий предложил своим друзьям: — Надо ехать ко мне. Там пришла очень важная для нас информация.
До собственной квартиры Астафьев добирался как опальный олигарх, под конвоем собственных коллег. Сначала Паша проверил подъезд, открыл, осторожно, квартиру, потом осмотрелся в окно. Юрия же провели под живым щитом Шаврин, Колодников и Гусев. Уже в квартире Астафьев перевел дух.
— Однако ж, как все это неприятно. Не хотел бы я всегда быть живой мишенью. Давай, Андрей, наливай.
Доставая из пакета бутылки, Колодников пошутил: — Я о них переживал больше, чем о тебе. Не дай бог споткнуться.
— Ну, спасибо! — восхитился Астафьев. — Я думал, он своим телом меня прикрывает, а он, оказывается, "Березовую на бруньках".
Выпив сто грамм, Астафьев уселся за компьютер. Досье было весьма обширным, так что Юрий предпочел отпечатать все это, а потом уже заняться штудированием информации. Между тем из кухни доносился звон бокалов, все более веселые голоса. Астафьев терпел это минут десять, потом не выдержал.
— Эй, вы там, на корме! — Крикнул он в сторону кухни. — Вы там совсем приборзели? Мне то налейте.
Из кухни показалось жующее лицо Колодникова.
— Ты же хотел поработать? Кстати, почему у тебя так мало жратвы в холодильнике?
— Потому что Ольга еще не пришла с работы. Давай, наливай, и сообрази мне бутерброд.
— Слушаюсь, герр оберст!
— Наглецы, — пробормотал Юрий, снова склоняясь над бумагами.
Ольга позвонила через час.
— Мне домой то ехать? — спросили она.
— Конечно.
— А в подъезде гранатой меня снова не встретят?
— Нет, тебя встретят наши орлы. Они как раз тут все, меня охраняют.
— Ну-ну! — иронично заметила Ольга. — Представляю, как они тебя охраняют. Водки то много взяли?
— В меру.
— Может, мне машину под окном поставить?
— Ты забыла, чем это у нас в Кривове может кончиться?
— Ну, хорошо, оставлю на стоянке.
— Да, одна со стоянки не ходи, дождись моих парней на стоянке.
— А, одна я и так не пойду, у меня тут две такие неподъемные сумки.
— Вот и славно. А то они скоро меня сожрут в виде закуски.
Парни к этому времени уже достаточно нагрузились, так что Зудова и Гусева пришлось отправлять на встречу с и.о. прокурора чуть ли не пинками. Через пятнадцать минут они вернулись с Ольгой, оба тащили еще по увесистому пакету. Малиновская была в каком-то заторможенном состоянии, зато оба ее кавалера болтали без умолку. Они пытались развеселить даму сомнительными анекдотами.
— А дама ему говорит: "Я, конечно, люблю романтику, но за сто баксов".
Остальные опера встретили появление хозяйки восторженно, особенно обе сумки с провизией.
— О, колбаска! А это что? "Печеночный паштет"
— Селедку мы порежем сами.
— Помидорчики надо помыть, Олежа, займись.
— А это что, не пойму? — Демин вертел в руках пухлый конверт квадратной формы.
Тут Ольга активизировалась.
— Отдай, это мои прокладки!
— Не, мы таким не закусываем, — отрезал Демин, откладывая несъедобное в сторону.
— Не съешьте и туалетную бумагу, это не колбаса, в нее забыли добавить сою, — съязвила Ольга.
С отвоеванным добром Ольга наконец-то прошла в зал. Обилие полупьяных ментов в ее квартире не сильно взволновало Малиновскую, но зато возмутило то, что муж не обратил внимание на ее приход. Как сидел в кресле, читая какие-то бумаги, так и глаз даже не поднял в сторону законной супруги. Это просто взорвало Малиновскую.
— Так, Астафьев! Я, конечно, рада, что ты жив, но сейчас я тебя убью сама!
Тот поднял вверх указательный палец, но в этот момент точеная ножка Ольги Малиновской врезалась в его досье, так, что все бумаги фонтаном разлетелись по комнате. Юрий взорвался.
— Оль! Ну, ты что делаешь!? Я, кажется, только что-то нашел!..
Ольга его оборвала.
— Нашел!? Счас ты у меня потеряешь последнее. Жена в доме, а он даже «здравствуй» ей не скажет.
Пришлось Юрию пустить в ход все свое обаяние: улыбку, воркующий голос, а потом и руки. Он быстро сломил ее сопротивление.
— Оля, Оленька, милая, я так рад тебя видеть, — рокотал он ей на ухо.
— Ага, настолько, что даже меня не заметил.
— Просто я уже настолько отупел от этого досье, что не заметил тебя.
В Ольге проснулся профессионал.
— Что за досье?
— Наш юный хакер-вундеркинд скинул нам досье на Зину и всех его шестерок.
— И что, есть что-то интересное?
— Более чем.
— И что?
— Я не знаю, мелькнуло что-то, но тут как раз вмешалась твоя изящная ножка.
Ольга вздохнула.
— Хорошо, сейчас я переоденусь, и помогу тебе все это рассортировать.
Во время ее переодевание в зал вперся, конечно, один из оперов, Лешка Шаврин. Ольга пустила в ход свою изящную ручку, но, несмотря на красный отпечаток на лице, Алексей вернулся на кухню в полном восторге.
— Счас такой стриптиз посмотрел! Эх, и фигурка у нашего зампрокурора! Повезло Юрке, — заметил он, потирая щеку.
Астафьев к концу ее переодевания уже почти собрал все листы, даже начал сортировать. Зато именно Ольга обратила внимание, что на экране монитора мигает значок приема почты.
— Кто-то нам прислал письмишко, — сказала она, усаживая в кресло. — О, опять Мишка что-то притаранил. Слушай, тут данные на какого-то Лопатина.
— О, это именно то, что надо! Распечатай-ка мне все это.
Астафьев только начал читать новую информацию, когда зазвонил телефон. Юрий глянул на табло определителя номера, и удивленно поднял брови.
— Интересно, — пробормотал он, поднимая трубку, — как все актуально то. Астафьев слушает.
Это был именно тот голос, утренний, похабный, с деланно растягиваемыми гласными, с шипящей интонацией потревоженной гадюки.
— Ну, что, Юрик, ты все понял сегодня утром? Это ведь было только предупреждение…
Астафьев оборвал его.
— Слушай, господин бывший капитан, справку, из-за которой вы придушили бедную женщину, я еще сегодня утром отдал куда надо, и в курсе ваших преступлений сейчас все, и управление, и ФСБ. Так что, если я тебя встречу лично, то набью морду. Это за муляж гранаты. Если еще сунешься сюда, то я тебя уничтожу совсем. Все понял, господин Лопатин, Владимир Константинович.
Ответом ему была тишина, потом не очень уверенный голос, совсем не похожий на шипение злобной змеи спросил: — Слушай, майор, ты не слишком много о себе возомнил?
Тут Юрий развеселился. Майора он получил еще чуть ли не два года назад. Выходило, что его визави пользовался слишком устаревшими данными.
