Рисковал ли я, возвращаясь в Кингсмаркхэм? Элизабет говорила, что ненавидит это место. Я думал, что нашел единственный город на земле, где точно не встречу свою сестру.
О том, что Элизабет здесь, мне сообщил этот Лайонел Мариотт, вечно сующий нос не в свои дела. Я боялся встречи с ней и одновременно жаждал ее увидеть. Мы встретились. Она представила меня своему мужу, сыну миллионера, который проводил отпуск в Америке, когда она там работала. Муж решил преподнести ей сюрприз и купил Майфлит Мэнор, уверенный, что Элизабет будет приятно вернуться в места, где прошло ее детство.
Мы сидели за столом вместе с ее мужем и моей женой, непринужденно болтали. Но как только у нас с Элизабет появился шанс встретиться наедине, мистер Вексфорд, все началось сначала.
Наша любовь была бы невозможна без невинного попустительства Квентина Найтингейла. Невзлюби он меня, нам с Элизабет было бы трудно найти предлог для встреч, и поскольку я не смог бы жить рядом, но не видеть ее, мне пришлось бы сменить работу и уехать. Теперь я очень жалею, что этого не случилось.
Женщины сильнее нас, менее щепетильны и не столь беззащитны перед чувством вины. Полагаю, Элизабет любила Квентина, когда выходила за него, и хотела быть ему верной, преданной женой. Но как только в ее жизни снова появился я, она забыла о своих намерениях и стала пользоваться мужем как ширмой. Она хотела иметь меня в качестве любовника, но в то же время сохранить положение, деньги и репутацию. Хотела усидеть на двух стульях, и это ей удалось. Впрочем, не стоит перекладывать вину на нее. Я виноват не меньше. Разница лишь в том, что у меня была совесть, а у нее — нет.
Она ловко и незаметно манипулировала Квентином. Говорила ему — якобы со слов Джун, — что я сложный и очень ранимый человек. И что он сделал бы доброе дело, подружившись со мной. Реакция была характерной для него — он предоставил в мое личное распоряжение комнату в Старом доме.
Следовало создавать впечатление, что все приглашения в Майфлит Мэнор исходят от Квентина, потому что мы с Элизабет должны делать вид, что ненавидим друг друга. Почему? Она сказала, что если мы будем выказывать на людях даже нормальные родственные чувства, то вскоре выдадим себя, обнаружив любовь более глубокую, чем позволена брату и сестре. Я не верю, что это было истинной причиной. Думаю, Элизабет нравилась интрига сама по себе, а публичное безразличие придавало остроту нашей тайной любви.
Если я скажу, что любил и Квентина, наверное, это покажется вам самым подлым лицемерием? Или вы по опыту знаете, как часто мы сильнее всего любим тех, кого предали, унизили и обесчестили? Заботясь о том, чтобы они не узнали о нашем предательстве, мы учимся защищать их не только от этой беды, но и от других, а ласковые слова, первоначально имеющие цель ослепить их, становятся привычными и в конечном итоге искренними. Да, мистер Вексфорд, я любил Квентина, и Элизабет, которая лишила меня друзей, чтобы в минуту откровенности я не признался им, позволила мне дружить с ее мужем, не понимая, что он был единственным человеком на земле, которому я жаждал признаться, единственным, чье прощение что-то значило для меня.
Теперь перехожу к Туи.
Он следил за визитами Элизабет ко мне в Старый дом и однажды увидел, как я спустился вместе с ней в комнату, где хранятся яблоки, и обнял ее. Это не было братским объятием, и Туи, подсматривавший в окно снаружи, сфотографировал нас. Я платил шантажисту. Когда деньги у меня закончились, Элизабет начала продавать драгоценности, заказывая копии.
Вы еще не нашли Туи, не так ли? Позвольте вам помочь. У меня осталось одно-единственное желание — если не считать желания по возможности избавить Джорджину от страданий — увидеть Туи таким же несчастным, каким он сделал нас с Элизабет. Вы найдете его адрес на чеках от портного на письменном столе в спальне Элизабет. Таня Тай — это имя (возможно, вымышленное) женщины, с которой он живет в роскошной квартире над ателье на Брутон-стрит. Все было очень просто и очень хитро. Когда Туи требовались деньги, он отправлял Элизабет счет от Тани Тай, и заплатить следовало сумму, указанную в счете, с одним приписанным нулем. Например, если счет был на сто пятьдесят фунтов, Элизабет должна была отправить полторы тысячи. Она отсылала деньги в маленьких пакетах из коричневой бумаги. Последнюю посылку Катье отнесла на почту в день смерти Элизабет. Туи присылал назад оплаченные счета, чтобы подтвердить получение денег.
Доброй охоты, мистер Вексфорд.
Полагаю, Мариотт сообщил вам все подробности моей жизни, какой она выглядела со стороны. Я всегда проводил отпуск вместе с Найтингейлами, а два года назад из-за болезни Квентина мы с Элизабет поехали одни. Мариотт сказал, что по возвращении из Дубровника мы выглядели больными и измученными, но ему и в голову не пришло, что страдали мы не потому, что ссорились, а потому, что были счастливы.
Я хотел, чтобы она бросила Квентина и уехала со мной. Элизабет отказалась. Если бы мы стали жить вместе много лет назад, никто бы не заподозрил, что мы брат и сестра. Теперь же все знали, и разразился бы грандиозный скандал. Так она говорила. Но я слишком хорошо ее знал, soror mea sponsor[40]. Знал, что деньги и положение значили для нее не меньше, чем я. Она привыкла иметь и то и другое, сидеть на двух стульях и, думаю, была счастлива, если не считать страха перед Туи.
Я дошел до предела. Мне было тридцать шесть, я всю жизнь много работал, но остался ни с чем. Все плоды моего труда пошли на то, чтобы любовник портнихи, обшивавшей хозяйку Майфлит Мэнор, мог жить в роскоши; у меня не было ни жены, ни детей, и я жил в трех комнатах. Конечно, у меня была Элизабет, но надолго ли? Близилось время, когда она вступила бы в средний возраст, успокоилась и пожертвовала мной ради другого, более безопасного мира.
Я решился на полный разрыв. Отклонял все приглашения Квентина, не обращал внимания на его слезные мольбы. Я думал, что смогу работать. Но лишь лежал вечерами в своей постели, размышляя, ничего не делая, иногда обдумывая самоубийство. Темная ночь души, сравнимая с отчаянием Вордсворта, вынужденного покинуть Францию и расстаться с Аннет.
Я охладел к Элизабет. Если я и скучал по кому-то из Найтингейлов, то лишь по Квентину. В конце концов отправился в Майфлит Мэнор и объявил, что не поеду с ними в Рим. Я смотрел на Элизабет и ничего не чувствовал. Мне казалось непостижимым, что бо́льшую часть своей жизни я растратил на любовь к ней.
Я поехал в Испанию. Не в романтическую, волшебную Испанию Мадрида и высоких гор, а в знойный Блэкпул, в который мы превратили Коста-Брава — со школьниками, в качестве сопровождающего. Наверное, я говорил себе, что лучше ярость, злоба и мучительная скука, чем вообще отсутствие чувств.
Джорджина жила в том же отеле. Я уже потерял былую привлекательность, мистер Вексфорд, и выгляжу старше своих лет. Я неразговорчив — все, что было у меня на душе, я рассказал сестре. Я давным-давно утратил навыки непринужденной болтовни с молодыми женщинами. Мне больше по душе тишина монашеской кельи, чем веселье светского салона. Но Джорджина, бедняжка, влюбилась в меня. В этом жутком отеле любовь Джорджины выглядела насмешкой.
У меня было все, но я растратил свои многочисленные таланты впустую. У нее ничего не было. Джорджина рассказывала, что, будучи младшим ребенком в большой бедной семье, она не имела ничего, что могла бы назвать только своим. Ни один мужчина не хотел ее и не приглашал на свидания больше двух раз. Она была простой, застенчивой и глупой.
Бедная и несчастная, но моя…
Мы поженились. Я привез Джорджину в Майфлит Мэнор — к разочарованию Квентина. Элизабет не была разочарована. В своем белом бархатном платье и фальшивых бриллиантах она выглядела победительницей. Я смотрел на нее, смотрел на бедняжку Джорджину и спрашивал себя, за что мне такое наказание — еще раз влюбиться в собственную сестру?
Все началось сначала, в третий и в последний раз…
Я хотел остепениться. Хотел иметь детей. Может, не шестерых, но хотел. Однако не прислушался ни к суровому гласу божьему, ни даже к визгливому, недовольному голосу жены, желавшей, чтобы я стал для нее всем: компенсацией за годы одиночества, настоящим мужем, который будет холить и лелеять ее. Я слушал сестру.
Итак, мы подходим ко дню смерти Элизабет.
Нет, разумеется, вы не поверили моему заявлению, что по вечерам я работаю в школьной библиотеке. Только такой невинный и абсолютно не разбирающийся в литературе человек, как Джорджина, мог в это поверить. Мои книги — единственные работы о Вордсворте в школьной библиотеке, если не считать коллекционного издания Селинкорта и Дарбишир, но эти тома есть и у меня дома. Я ходил в лес на свидания с Элизабет.
Вечер того дня мы провели вместе, но этого нам было мало. Школьные каникулы скоро закончатся, и тогда… Еженедельные партии в бридж? Литературные дискуссии с Квентином в присутствии безмолвной Элизабет? Мы с ума сходили друг по другу. Договорились встретиться в лесу в одиннадцать.
