– У вас строго с питанием? – спросила она у тренера.
– Очень, – кивнул он. – Особенно для девочек-парниц. Партнерам нужно их в поддержку поднимать, выбросы делать. Тут каждый грамм веса на учете. У меня-то одиночники, но и девочке-одиночнице нужно следить за весом. Да и мальчишкам не нужно есть все подряд. Хотя с ними, конечно, попроще.
– Так чем закончилась та история с переманиванием пары у Ламзина?
– Закончилась? – Гулин как-то недобро усмехнулся. – Да эта история в тот момент только началась…
Пара победителей юниорского чемпионата ушла к Болтенкову, и Валерия Петровича Ламзина сразу стали и льдом ущемлять, и зарплату понизили. Уход из группы к другому тренеру – очень плохой пример, потому что другие спортсмены смотрят и думают: раз эта пара ушла – значит, наш тренер не годится, он слабый, с ним карьеру не сделаешь, нам тоже надо уходить. Уход талантливых ребят был страшным ударом для Ламзина, потому что это была его первая чемпионская пара. Ненависть Ламзина к Михаилу Валентиновичу Болтенкову зашкаливала, изливаясь наружу многократными и совершенно недвусмысленными высказываниями, которые Валерий Петрович допускал не только в узком семейном кругу.
И дело было не только в личной обиде. Пока у тренера есть так называемый топовый спортсмен, тренера не трогают. Как только спортсмен уходит (например, к другому тренеру или вообще из спорта) и другого топового пока нет, тренера начинают гнобить, отбирать у него лед, спортсменов, не пускать за границу… О том, что он воспитал этого спортсмена и вывел на пьедестал, все сразу забывают. Именно тренер делает из ребенка чемпиона, а никак не наоборот, однако спортсмен добивается результата и начинает смотреть на тренера свысока.
Поэтому тренер очень зависит от топового спортсмена и боится его потерять. Уходит такой спортсмен – зарплаты падают в два-три раза. В результате тренер вынужден держаться за чемпиона зубами, ведь если он уйдет, то за один год воспитать нового чемпиона невозможно, нужно время, чтобы довести младших до кондиции, а зарплата-то упала, к тому же за ушедшим чемпионом потянулись и другие. Надо на что-то жить… И уже тот тренер, от которого ушел спортсмен, начинает переманивать фигуристов из других групп. А тут и чиновник из Федерации, покровительствовавший Ламзину, перешел на другую работу и влияние свое на ситуацию полностью утратил.
Валерий Петрович Ламзин очень переживал и прощать давнего своего недруга не собирался. Поэтому, как только представился подходящий случай, обиженный тренер своего не упустил. Михаил Валентинович Болтенков серьезно взялся за новую пару и готовил ребят к участию в международных соревнованиях. Когда до старта осталось чуть больше недели, Болтенкова по «Скорой» госпитализировали с серьезным заболеванием. В таких случаях выводить оставшихся без тренера спортсменов на лед поручают другому тренеру, ученики которого в данной дисциплине не участвуют.
Ребят отдали под опеку Светланы Ващенко, которая ехала на эти соревнования с девочкой-одиночницей. Узнав об этом, Валерий Петрович возликовал: Светочка Ващенко когда-то была его ученицей и до сих пор очень тепло относилась к своему наставнику, часто просила у него совета и всячески демонстрировала уважение и преданность. Ламзин был уверен: Света сделает все, как надо. Даже не ради своего бывшего тренера, а просто ради себя самой и собственной карьеры. Ведь она тоже заинтересована в том, чтобы ее ученица получила место повыше.
Но тут нужна была многоходовая комбинация. Перебрав мысленно всех членов российской делегации, выезжающей на грядущие соревнования, Валерий Петрович остановился на кандидатуре тренера сильной юниорской пары, которая вполне реально составляла конкуренцию его бывшим ученикам, а ныне – ученикам Михаила Болтенкова. Если пара Болтенкова выступит плохо, то у пары этого тренера, избранного Ламзиным на роль посредника в своей комбинации, появлялся отличный шанс занять более высокое место.
– А что я могу? – развел руками невольный посредник. – У меня в бригаде, которая судит пары, никаких завязок нет.
– Но у тебя есть свои люди в бригаде, которая будет судить одиночниц, – заметил коварно Ламзин. – И техспец твой приятель, и техконтролер, насколько я знаю, тоже из твоих рук уже кормился. Ты вполне можешь сделать так, чтобы Светкину девочку оценили получше и дали ей место повыше.
– И что? С какого перепугу… – начал было посредник и осекся. – Ты думаешь, Света на это пойдет?
– А ты попробуй, – тонко улыбнулся Ламзин. – Света свою выгоду всегда очень хорошо понимает. И девочка, которая впервые показывается на международном уровне и попадает в пятерку сильнейших, это тебе не кот начхал.
Задача тренера, выводящего спортсмена на лед, – дать ему установку на прокат, подбодрить, успокоить, внушить уверенность. Но и выбить спортсмена из колеи перед выступлением тренер тоже может…
– Только имейте в виду: я вам об этом не рассказывал, – снова напомнил Гулин. – Если что – я буду все отрицать.
– Конечно-конечно, – с готовностью покивала Настя, отметив про себя, что Гулин не назвал не только имен спортсменов, но и имени тренера, выбранного Ламзиным для своей комбинации.
А вот тренера Светлану Ващенко назвал совершенно спокойно. И нельзя считать это случайной оговоркой, ведь фамилию ученицы Ламзина он упомянул уже несколько раз. Странно это все…
Итак, Светлана Ващенко со своей ученицей-одиночницей и с парой Болтенкова выехала на соревнования. Михаил Болтенков готовил свою пару очень серьезно, метил на европейский, а то и на мировой пьедестал, поэтому включил в их программу выброс в четыре оборота. Это очень сложный и опасный элемент, который даже взрослым спортсменам не всегда под силу выполнить, но юниоры вообще лучше технически оснащены, чем взрослые, им легче выполнять элементы высшей категории сложности. Следуя указаниям Болтенкова, Светлана Ващенко готовила пару к выполнению этого элемента на соревнованиях, что и было отражено в заявочном протоколе.
– Честно говоря, никто из нас не верил, что Миша пойдет на такой риск, – задумчиво предавался воспоминаниям Гулин, – но когда увидели протокол, то поняли, что все серьезно. Если ребята выполнят выброс чисто или хотя бы без существенных погрешностей, то обойти их по баллам будет очень трудно. Конечно, они могут потом навалять все остальное и получить минусы за падения, но практика показывает, что если выступление начинается с удачно выполненного сложного элемента, то у спортсмена появляется кураж, крылья вырастают, и он делает намного меньше ошибок, чем в тех случаях, когда первый же элемент срывается. И – что важно – их попытку выполнить сложнейший элемент увидят и заметят судьи, те самые, которые потом будут судить чемпионаты высшего уровня. Короткую программу ребята Болтенкова откатали очень хорошо, и вот перед произвольной, уже перед самым началом выступления Света велела им не рисковать и не выполнять четверной выброс, сделать только тройной. Но это мы, конечно, только потом узнали, а в тот момент просто видели, как она что-то говорит ребятам очень строго, напористо так, и мальчик слушает и кивает, а девочка прямо как струна натянутая. В общем, понятно было, что сильно нервничает.
– Подождите, – перебила его Настя, – а в чем проблема-то? Если тройной выброс выполнить легче, чем четверной, то почему девочка нервничала? Она же, по идее, радоваться должна была.
– Вот и видно, что вы спортом никогда не занимались и в соревнованиях не участвовали, – вздохнул Гулин. – Профан вы полный. Придется объяснять вам на пальцах. Самые трудные, требующие наибольших энергозатрат элементы обычно ставятся в самом начале программы, пока у спортсменов еще есть силы. И четверной выброс тоже был запланирован на первые тридцать секунд. За тридцать секунд перестроиться на выполнение другого элемента, пусть даже менее сложного, очень трудно. Это возможно, но, повторяю, трудно, и не каждый спортсмен сумеет это сделать, а тем более такой юный, неопытный. Партнер не рассчитал силу и сделал все так, как делал раньше на тренировках, то есть придал партнерше такую мощь вращения, что она вполне могла выкрутить четыре оборота. А указание-то было: делать тройной. И она постаралась, не стала выкручивать четыре оборота, а после третьего раскрылась для приземления. Но инерция вращения оказалась слишком сильной, и погасить ее девочка не сумела. Нет, она не упала, удержалась на ногах, но ее заметно повело, и она мгновенно потеряла уверенность. Это сразу же передалось партнеру, они стали совершать мелкие ошибки, а на втором выбросе девочка все-таки упала. Причем упала крайне неудачно, получила серьезную травму плеча. Терпела невероятную боль, но программу докатала. Хотя, конечно, все получалось уже через пень-колоду. Ну и оценки судей, соответственно, были кошмарными. Вот так и вышло, что пара Болтенкова получила более низкое место, чем пара тренера-посредника. Посредник свое слово сдержал, воспользовался связями, и спортсменка Светланы Ващенко получила хороший результат.
