милиционеры, бандитов этих скоро поймаете, и все, мол, в порядке, не надо паниковать. Но что-то в нем такое, знаете, было с гнильцой. Подозрительный он какой-то…
— И что же вас в нем насторожило? — прищурился Эдик.
— Стоял, слушал всех, — пожала плечами женщина, одновременно ловко налавливая ароматно пахнущие огурцы и взвешивая их на стареньких весах. — Очень долго причем стоял, потом спорил со всеми. Говорил, газет современных не надо читать…
Она выдала пакет с огурцами женщине в белой косынке и повернулась к следующему покупателю — мужчине в шляпе и роговых очках.
— А что он натворил-то? — с плохо скрываемым любопытством спросила продавщица. — Может, он из этих, которые на «Волге» разъезжают, а нам всем специально зубы заговаривал?
Никакими подробностями с тетей Тамарой и целой очередью страждущих ее огурцов сыщики делиться, разумеется, не собирались. Тем более что у них самих никакой информации по странному синезубому мужику не было, и непонятно даже, стоило ли обращать на него такое пристальное внимание. А потому калининский следователь использовал одну из своих самых популярных отговорок для таких случаев.
— По описанию он похож на одного алиментщика, — обычно любопытным людям этого хватало, и они переставали донимать следователя расспросами. Камышев рассчитывал, что здесь это тоже сработает. — У него детей трое, а он от них бегает. Вот и ищем, чтобы образумить.
— Вот гад! — возмутилась пухлая молодая женщина, держащая за руку мальчишку в старенькой одежонке на вырост.
Ее тут же поддержала вся очередь, посылая в адрес неизвестного синезубого человека разнообразные проклятья от самых простых до витиеватых. Продавщица же пообещала Камышеву, что позвонит в милицию, как только этот подозрительный тип снова появится на горизонте.
На этом Валерий решил завершить работу на этом участке и пойти дальше. Очередь за огурцами переключилась на новую тему, вроде как успокоившись после уверенной речи представителя власти.
Камышев, Эдик и Вера обошли еще несколько рядов, внимательно вслушиваясь в разговоры обывателей. Оказалось, что незнакомец, которого маленький Валико описал как человека с ярко-синими зубами, агитировал за спокойствие не только в очереди к продавщице Тамаре. Примерно похожую историю рассказал представитель рыбхоза, параллельно пытаясь уговорить Камышева купить зеркального карпа, а женщина с короткой стрижкой, торгующая укропом и прочей зеленью, сказала, будто бы этот тип с самого утра крутится на рынке. И как раз данный факт заинтересовал Камышева сильнее всего — если раньше бледный человек выглядел просто странным чудаком, то теперь и впрямь вызывал подозрения.
— Это человек с синими зубами, — вдруг послышался детский голос. — Он крадет людей, чтобы съесть.
Камышев повернулся на звук и увидел маленькую девчушку лет шести или семи, которая держалась за руку молодой и модно одетой женщины.
— Альбина, что ты такое говоришь! — одернула та ребенка.
— Так, не ругайте девочку, мамаша, — строго сказал Эдик. — Альбина, расскажи дядям и тете милиционерам, что ты знаешь о человеке с синими зубами.
— Это их дурацкая детская страшилка, — раздраженно проговорила женщина, поправляя на голове явно импортную шляпку. — Говорила я мужу, что не стоит ее во двор одну отпускать… Все эти жуткие истории, которые дети друг другу передают! Фу!
— А может, и не «фу», — покачал головой Камышев. — Так что там с этим человеком, Альбина?
— Это хозяин кладбища, — выдохнула девочка, а ее мама закатила глаза. — Он охотится на людей в тумане, чтобы съесть их мозги…
— Какой ужас, Альбина! — нервы женщины не выдержали, она дернула дочку за руку и потащила ее прочь, продолжая что-то возмущенно приговаривать.
Очередь заволновалась, кто-то вспомнил, что слышал о хозяине кладбища, другой возразил, что не нужно всерьез воспринимать детские выдумки. Третий же внезапно вспомнил о парке на костях. Неожиданно поднялся холодный ветер, и Камышев зябко поежился, глядя на Веру в ее легком васильковом плаще.
— Свят, свят, свят! — перекрестилась еще одна пожилая женщина в очереди. — С погоста подуло!.. Не стоит лихо поминать, услышит и придет!
— Стоп, граждане! — зычно крикнул Эдик. — У продавца перерыв, будем снимать свидетельские показания. А вы, гражданка, опишите-ка нам, пожалуйста, этого типа. И как можно подробнее. Есть у нас подозрение, что этот злостный алиментщик тут бродит…
Камышев, выслушивая возмущение стоящих в очереди людей, про себя улыбнулся тому, что Апшилава воспользовался его методом переключения внимания. Но вот сама история с этим подозрительным типом, который, если верить этой тетке-зеленщице, целый день бродит по рынку, калининскому сыщику уже совершенно не нравилась. Существовала, конечно же, некоторая вероятность, что это сотрудник КГБ, который был заслан в Андроповск как тайный агент влияния.
Но подспудно Валерий чувствовал, что оставлять этого странного незнакомца без пристального внимания точно не стоит.
Потолкавшись на рынке еще какое-то время, сыщики разошлись — Апшилава направился в сторону своего дома, Вера изъявила желание продолжить копаться в архиве. Камышев же решил было, что на сегодня ему уже хватит работы, а салат со сметаной сам себя не приготовит. Но профессиональный зуд оказался сильнее голода, и калининский сыщик решил прогуляться до кладбища. Насколько ему было известно, после строительства парка на костях в Андроповске осталось только одно последнее пристанище — и именно там математичка Евгения Скрыль из второй школы, по ее словам, как-то видела черную «Волгу».
Найти единственный сохранившийся в послереволюционном Любгороде-Андроповске погост оказалось несложно. Первый же попавшийся прохожий показал Камышеву дорогу, и спустя полчаса следователь очутился перед остатками старинного ограждения. По факту, из всего былого великолепия более-менее сохранилась лишь входная группа с полукруглой аркой и треугольным навесом, крытым проржавевшей жестью. Штукатурка местами отвалилась, обнажив потемневший от времени красный кирпич. Самой ограде повезло еще меньше — судя по редким бронзовым столбикам, она была очень красивой, и именно это ее, скорее всего, и сгубило. Хотя, возможно, в гражданскую ее реквизировали на нужды Красной армии — тогда в братоубийственной суматохе перегибов хватало… Как бы то ни было, восстанавливать ограду в ее естественном виде не стали, вместо этого закрыв частые прорехи нестрогаными досками. Часть из них отвалилась, лежа теперь на земле острыми гвоздями кверху.
«А ведь напорется кто-то, те же дети, — подумал Камышев, — еще и столбняк подхватят».
Он покрутил головой в поисках кого-нибудь, кто смог бы помочь, но в итоге решил сделать все сам. Благо отец при жизни научил Валерия работать руками, и при необходимости тот мог не прибегать к услугам слесарей, плотников, электриков и прочих мастеров.
Камышев подошел к дыре в заборе, сквозь которую проглядывали могилы, нагнулся, подхватил одну доску. Затем внимательно осмотрел тянущиеся поперек сверху и снизу ригели, подергал
