– Ты – классная девчонка! – с восхищением произнес рыжий. – Между прочим, тебя как зовут?
– Настя.
– А меня – Алексей. Можно просто Лешка.
Это было восемнадцать лет назад… Все равно он для нее остался «просто Лешкой», несмотря на ученые звания и престижные международные премии. В первый раз он делал ей предложение, когда им было по двадцать. Потом, когда ей было двадцать три, она влюбилась без памяти. Она сходила с ума. Она почти теряла рассудок. Лешка стойко перенес ее измену, хотя как раз тогда у него появились первые седые волосы. Он умел ждать. В двадцать пять она успокоилась, взяла себя в руки, поняв, что безответная любовь в данном случае унизительна для нее и обременительна для того, кого она любила. Больше она Чистякову сюрпризов не преподносила, а если у нее и возникал интерес к другим мужчинам, то она старалась, чтобы Лешка этого не знал.
После загса они вернулись домой. За ужином Настя поделилась с Лешей своим утренним огорчением.
– Представляешь, оказывается все, чему нас учили в школе, безнадежно устарело. Меня сегодня так больно ткнули мордой об стол, что, наверное, синяки останутся.
В двух словах она изложила ему свою эпопею с визитом в Министерство науки.
– Что?! – вытаращил глаза Чистяков. – Он тебе так сказал?
– Ну да.
– Он сказал, что Мейерштранц опроверг все постулаты физики волн? Что обратного эффекта не существует?
– Ну да, именно так он и сказал. А что?
– Да он тебя обманул, как первоклашку. А ты ушки и развесила. Любой физик знает про обратный эффект. Если хочешь знать, в Штатах даже закрыли несколько научных проектов из-за этого. У нас, конечно, проекты из-за обратного эффекта не сворачивают, просто пишут инструкции по технике безопасности, ограничивают применение и все такое. Но это случается сплошь и рядом. Есть, например, такая антенна, которую нельзя располагать параллельно земной поверхности, потому что под ней ничего не растет. Она неблагоприятно влияет на биологические процессы. Да много всего… Как же ты так лопухнулась, Асенька?
– Не знаю, – задумчиво ответила она. – Он меня авторитетом задавил. А может, специально старался обидеть посильнее, чтобы у меня от расстройства мозги отказали. Они, кстати, и отказали. Леш, ну ладно, я безграмотная дурочка, со мной все понятно. Но он-то! Он же не мог не знать, что говорит ерунду? Он же не может быть невежественным тупицей?
– Ну почему, может. Если бы он был талантливым физиком, то занимался бы наукой, а не ее организацией. Ученые-отличники работают в институтах, а ученые-двоечники ими руководят из министерских кресел, это всем известно.
– Ой, Лешик, дай бог, чтобы ты оказался прав. Дай бог.
– Почему так?
– Да потому, что если это не так, значит, он меня умышленно обманул. А это совсем плохо. Значит, он что-то скрывает. Только этого мне не хватало! – простонала она, хватаясь за голову. Потом взглянула на Чистякова почти весело и подмигнула ему. – Но если он что-то скрывает, то, выходит, я все-таки права. А это уже хорошо!
Из лабораторного корпуса он прошел в свой кабинет. Открыв сейф, достал из него папку и вложил туда несколько листков с результатами очередных испытаний. Все идет по плану, без срывов. Осталось совсем немного. Только бы эта девчонка не начала воду мутить…
Как она докопалась? Откуда узнала? В интересах безопасности надо бы временно свернуть работу, предупредить коллег, которые работают над прибором, что выполнение «левого» заказа на какое-то время приостанавливается. Мерханов подождет, ничего с ним не случится. Безопасность дороже.
Но ведь осталось совсем немного. Так хочется скорее закончить все, получить деньги, уволиться к чертовой матери из этого надоевшего до оскомины Института – и в лес, где никого нет. В последнее время выносить общение с людьми становится все труднее. Он стал еще более раздражительным, агрессивным, но умело скрывает это, следит за собой, держит себя в ежовых рукавицах. Работа над прибором даром не проходит, он это на себе чувствует. Еще немножко потерпеть, еще немножко – и конец. Свобода от всех.
Но Томилин-то каков! Переполошился. Жирная омерзительная свинья. Хорошо, что дачное соседство с референтом Старостина – правда. Это позволило ему наспех соорудить вранье про провокацию конкурента, и трусливый Томилин его скушал, не подавился.
Нет, нельзя рисковать. Завтра же он поговорит с человеком Мерханова. Нельзя, чтобы из-за какой-то девчонки Каменской рухнула его мечта. Но откуда же, черт возьми, она узнала? Кто проболтался? Тем более нужно приостановить работу, пока не выяснится, у кого это слишком длинный язык.
В ночном баре было сумрачно, душно и шумно. Здесь обретались проститутки из категории не самых дешевых, но и не очень дорогих, и криминальный элемент из числа не слишком мелких, но и не воротил. Средний класс маргинальной среды. Определенную часть посетителей составляли юные искатели острых ощущений, желающие приобщиться к таинственной ночной жизни. Бар был не из разряда элитных, пол можно было и помыть, а стаканы могли бы быть и почище, хотя, когда над ним работал дизайнер, предполагалось, что это будет приличное тихое заведение, где приличные солидные люди смогут вполголоса обсудить свои дела, а влюбленные пары за бокалом шампанского будут говорить о делах сердечных. Как водится, вышло все совсем не так. Первый владелец бара, задумавший его как элегантное пристойное заведение, исчез неведомо куда, после чего помещение вместе с мебелью несколько раз переходило из рук в руки, пока не скатилось до уровня средне-криминального. Разборок здесь не устраивали и морду пока никому не били, но дух лихой, бесшабашной агрессии витал здесь уже давно, в любой момент угрожая перерасти во вполне ощутимое насилие.
Юля сидела за своим любимым столиком в углу и пила из маленькой рюмочки банановый ликер. Рядом с ней расположилась ее новая подружка Оксана по прозвищу Кобра. Высокая стройная брюнетка с гладкой прической, она имела странную привычку подолгу смотреть на собеседника в упор широко расставленными темными немигающими глазами, чем и заслужила свое прозвище. Взгляд у нее был и впрямь тяжелый и какой-то завораживающий. Клиентов это возбуждало. Кобра была в баре завсегдатаем, ее здесь все знали. Когда Юля несколько недель назад впервые пришла сюда, Кобра заподозрила в ней нахальную конкурентку, пришедшую пощипать травку на чужом поле, и довольно резко кинулась без обиняков выяснять отношения с новенькой. Но оказалось, что хорошенькая Юля, как говорится, не по этой части и на внимание потенциальных клиентов не претендует. Более того, Кобре понравилось, что Юля к мужикам вообще была равнодушна. Не то чтобы она была фригидной или, например, лесбиянкой, просто мужчины ее утомляли. Девушки быстро подружились.
Сегодня они строили планы на поездку к морю. Инициатором путешествия была Юля, которой очень хотелось позагорать на средиземноморском пляже, но которая боялась ехать одна.
– Прихвати с собой какого-нибудь котика, – советовала ей Кобра. – И при мужике, и не скучно.
– Да ну, – кривила губы Юля. – Он мне все удовольствие испортит. Может, ты со мной поедешь?
– Да ты что? – оторопела Кобра. – У меня лишних денег нет, я сейчас квартиру обставляю, каждая копейка на счету.
– Ерунда, – махнула рукой Юля. – У меня деньги будут.
– Я в долг не беру, – предупредила Кобра.
– Я не в долг тебе даю, а просто приглашаю поехать со мной. Знаешь, как в приличном обществе принято? Кто приглашает, тот и платит.
Кобра с любопытством посмотрела на девушку. Юля совсем не походила на человека, знающего, что такое приличное общество.
– А ты случайно не… – Кобра уставилась на нее своим тяжелым немигающим взглядом. Еще не хватало ей ехать отдыхать с лесбиянкой.
– Нет, нет, – успокоила ее Юля. – Я нормальная. На баб не кидаюсь. Но и мужики надоели. Представляешь, я еду туда с постоянным парнем, так мне же придется там из койки не вылезать. А если он мне через два дня надоест? Шаг вправо, шаг влево – считается побег. Ведь так?
– Это на кого нарвешься, – согласилась Кобра. – Есть такие, что от них налево не сбегаешь.
– Вот и я про то же. А если кого-нибудь там подцепить, то никаких обязательств и никаких проблем. Два дня погуляешь с ним – и в кусты. Только я одна боюсь ехать. Я за границей ни разу не была, языка не знаю, и вообще… Поехали, а?
Предложение было заманчивым, но уж очень необычным. Ехать с малознакомой, хоть и с виду симпатичной, девицей, да еще за ее деньги? Вляпаешься еще в какую-нибудь историю, костей потом не соберешь.
– А деньги у тебя откуда? – стала допытываться осторожная и подозрительная Кобра.
– Не бойся, не ворованные, – цинично усмехнулась Юля. – Мамочка даст.
– О, у нас богатенькая мамочка? – удивленно протянула Оксана. Вульгарная Юлечка ну никак не тянула на дочку богатенькой мамочки. Да, капризная, да, балованная, но детство, проведенное в нищете, никуда не спрячешь, его даже сквозь дорогое платье и барские замашки видно, а глаз у Кобры наметанный.
