С сознанием выполненного долга Ридж в тот же день вернулся в полицейский участок в Уинмуте, чтобы доложить о проделанной работе старшему инспектору Хоксуорту. Тот, однако, проявил приверженность узким взглядам на достижения в работе, что зачастую свойственно представителям власти.
– Хм, – произнес он, когда Ридж закончил доклад, – а мне вот представляется, что вы съездили впустую. Этот благообразный пастор рассчитывает или помириться с женой, или развестись с ней. Но это не дает нам ответа на вопрос, кто все-таки убил адмирала Пинестона. Что вы предполагаете делать дальше?
– Я думал, сэр, отправиться к Маунту и потребовать объяснений.
Хоксуорт нахмурился:
– Объяснений чего?
– Пусть скажет, куда той ночью отправилась миссис Маунт. Лодка исчезла, она связана с убийством. Кто ее взял? Миссис Маунт? Полагаю, сэр, в сложившихся обстоятельствах мы можем заострить этот вопрос.
Старший инспектор кивнул:
– Ну хорошо, можете попытаться, раз уж вы так далеко зашли.
Ридж возмущался, когда ехал к дому викария. Вот так всегда получается, когда выкладываешься и добиваешься чего-то особенного! О чем думал Хоксуорт? Ведь ясно же, что информация о миссис Маунт очень важна. Ее неожиданный визит в дом викария в ночь убийства, исчезновение по приезде туда, притворное незнание Маунта обо всем этом деле. Лодка, шляпа, внезапная попытка викария разыскать жену, все его ухищрения скрыть реальную причину отъезда… Дела церковные, сказал он Риджу. Несчастный брак прихожанина, объяснил он управляющему гостиницы в Драйчестере. Семейные новости, заявил викарий хозяйке отеля на Джадд-стрит…
На самом деле, все это внушало огромные подозрения, и ему совершенно необходимо добыть у Маунта ценную информацию. Немного приободрившись, Ридж направился к дому викария.
Глава 10
Эдгар Джепсон
Раковина в ванной
Полицейский констебль Ричард Хемпстед уважал свою тетушку, миссис Эмери. Сначала, когда она вернулась в родные края и обосновалась в Рэндел-Крофте, он относился к ней как племянник, но сдержанно, разумеется, не до такой степени, чтобы почитать ее. Но даже теперь это почитание являлось не совсем естественным проявлением семейных чувств. Во-первых, у Хемпстеда возникло ощущение, почти подозрение, что тайну убийства адмирала следует искать в Рэндел-Крофте. Во-вторых, он сознавал, что общество Дженни Мертон ему далеко не безразлично.
В общем, в последнюю неделю он сделался частым гостем в доме. Когда Хемпстед обходил свой участок, то выдумывал всевозможные причины, чтобы заглянуть к тетке. В доме никого не было, кроме нее, Дженни и мистера Эмери, туда могли залезть грабители, своровать кур, или же ему необходимо задать тетушке какой-то второстепенный вопрос относительно убийства, а также сообщить ей подробности того, как продвигается расследование. Природа одарила его хорошим воображением, которое часто помогало ему, когда он выступал в качестве свидетеля. Во внеслужебное время Хемпстед по-родственному заглядывал на чай или на ужин.
Сомнительно, что миссис Эмери, наделенная большей долей женского ума и сметки, нежели другие кумушки, приписывала его заботу лишь нежным чувствам. Она подмечала, что Дженни, как правило, оказывалась тут как тут, чтобы распахнуть дверь, когда он заходил: ей всегда открывался прекрасный обзор подъездной дорожки со второго этажа дома, где она в основном работала. Однажды миссис Эмери слышала, как Дженни сказала, провожая Хемпстеда от задней двери в кухню: «О, проходите, милый мистер Хемпстед!»
Миссис Эмери считала, что Дженни – девушка хорошая по сравнению с другими нынешними девицами, и она выказывала усердие, обучаясь стряпать. Ведь хорошая стряпня – то, что нужно женатому мужчине, а Ричард – один из нынешних упрямых молодых людей, которые все делают по-своему. И вообще, кто она такая, чтобы вмешиваться в грезы любви?
В общем, Хемпстед начал присматривать за Рэндел-Крофтом, ведь Эльма Холланд и ее муж ему не мешали. Если иногда он оказывался не один, а в сопровождении Дженни, это не вредило ему. К тому же он проявил себя полезным «смотрителем», ведь в таком большом доме, как Рэндел-Крофт, всегда что-нибудь ломалось по мелочам. У миссис Эмери вошло в привычку привлекать племянника к мелкому ремонту, которым в свое время занимался адмирал. Например, вставить пружину в сломавшийся замок, подкрасить там, где краска успела облупиться, – короче говоря, поддерживать порядок.
Хемпстед внушил Дженни, что разгадку таинственного убийства нужно искать в доме, и она помогала ему в этом. Они тщательно обыскали дом, все его углы и закоулки, уделяя особое внимание кабинету адмирала и спальне, а также гостиной и спальне Эльмы Холланд, надеясь найти пропавшее белое платье, в котором та была на ужине у викария.
– Дженни, я не говорю, что ты ошибаешься насчет того, что в то утро она упаковала его и увезла с собой в Лондон, – сказал Хемпстед. – Может, она свернула его потуже и засунула в какой-нибудь уголок, а если так, то мы должны отыскать платье. Я готов съесть свою каску, если мы не найдем какой-нибудь метки там, где оно спрятано. Вероятно, на платье даже окажутся пятна крови.
– Да, – кивнула Дженни.
Они обнаружили несколько дыр и уголков, где можно было спрятать платье, но не нашли самого платья.
В понедельник днем, когда они уже допивали чай (примерно в то же время, когда инспектор Ридж делал доклад в полицейском участке Уинмута), миссис Эмери произнесла:
– Ричард, может, перед уходом посмотришь кое-что? Это раковина в ванной. Мисс Эльма жаловалась, что вода оттуда стекает очень медленно, а теперь она совсем забилась, и стока нет вообще. Конечно, это работа для водопроводчика, ну а вдруг ты что-нибудь сделаешь?
– Ну, это просто, тетя, – усмехнулся он. – Там надо прочистить сифон.
Хемпстед допил чай – теперь он сидел за чаем гораздо дольше, чем его дядя и две женщины – и, взяв из ящика необходимые инструменты, вместе с Дженни отправился наверх в ванную, где и приступил к работе. Оказалось – все просто. Приподняв линолеум, Хемпстед обнаружил над сифоном специально не закрепленную половую доску, чтобы водопроводчик мог легко добраться до сифона. Он отвинтил гайки и поднял крышку сифона. Тот оказался забит волосами, и Хемпстед начал вытаскивать их. Его поразило, какие они жесткие, и он прекратил работу, осматривая их. Затем произнес:
– Странно. Если бы я не видел адмирала с бородой, то сказал бы, что он ее сбрил.
– Похоже на бороду адмирала, – заметила Дженни. – Только она не такая седая.
Хемпстед осторожно вытащил остатки бороды из сифона и с задумчивым видом положил их в небольшую эмалированную миску, которую принес с собой для сбора мусора, застрявшего в сифоне.
– Тетя говорила, что миссис Холланд жаловалась на то, что вода очень медленно стекает, когда вернулась из Лондона после того, как вышла замуж. Похоже, никто не пользовался раковиной с утра после убийства адмирала и до возвращения миссис Холланд.
– Да, – согласилась Дженни.
– Значит, если кто-то сбривал себе бороду… – пробормотал Хемпстед и замолчал.
Он и так сказал достаточно. К тому же хотел все обдумать.
– Ничего об этом не говори, даже моей тете или дяде, – предупредил он. – Это может оказаться важным.
– Конечно нет, особенно твоей тете. Она тут же разнесет это по всему свету.
– Принеси кусок оберточной бумаги, поплотнее. Я не могу сушить эти волосы у кухонной плиты, потому что тетя заметит их.
Дженни отправилась за оберточной бумагой и вскоре вернулась. Хемпстед выжал воду из сбритых волос, завернул их в бумагу и положил небольшой сверток к себе в карман. Потом они спустились в кухню.
– Тетя, никто не пользовался раковиной между отъездом миссис Холланд на свадьбу и ее возвращением? – спросил он.
– По-моему, никто, – ответила миссис Эмери.
– Я там прочистил сифон, и вода снова хорошо стекает, – сообщил он и ушел.
Тщательно все обдумывая, Хемпстед отправился на поиски Риджа и заметил его у ворот дома викария. Он показал свою находку и объяснил, как ее обнаружил.
– В раковинном сифоне в Рэндел-Крофте? – воскликнул инспектор.
Глаза его вспыхнули, как только он понял важность находки.
– Да, сэр. И миссис Холланд жаловалась, что вода плохо стекает из раковины, когда вернулась. А ведь никто, похоже, не пользовался этой раковиной в ее отсутствие. В сифоне не могло быть волосков, когда адмирал в вечер своей гибели отправился на ужин к викарию. И в доме точно не было никого с бородой с того момента, как миссис Холланд уехала утром после убийства.
– Значит, сбривавший бороду проделал это в ночь убийства?
– Так точно, сэр.
– Мистер Холланд, случайно, не носил бороду? – уточнил инспектор, нахмурившись.
– Нет, сэр. Я видел его три-четыре раза, когда он ухаживал за миссис Холланд, и лицо у него было такое же, как теперь.
