Ознакомительная версия.
Он переехал из гостиницы на съемную квартиру и затаился.
Из криминальных новостей Ларин узнал, что отправил на тот свет депутата Государственной думы, известного политика, который лоббировал решение какой-то алкогольной проблемы. Не то ратовал за сухой закон, не то предлагал в обязательном порядке наливать старшеклассникам — Ларин так и не понял. К политике он был равнодушен. К алкоголю почти тоже. Вот кальян — это совсем другое дело. Он заботился о своем здоровье. А кальян — это был самый безопасный способ курения табака. Хотя вообще-то в кальяне курится скорее не сам табак, а его соки. Табак, который использовал Ларин, был мокрый и липкий, похожий на варенье, после курения он не сгорал, а только усыхал, не превращаясь в пепел. Ларин хорошо знал, что курение кальяна часто доставляет удовольствие не только курильщику, но и находящимся рядом, даже некурящим барышням нравилось! Но он все равно старался исполнять этот ритуал в одиночестве. Целыми днями он лежал на боку и посасывал мундштук. Выделявшийся обильный дым был влажным и не пересушивал горло, а кроме того, быстро растворялся в воздухе. Оставался незабываемый тягучий сладкий аромат.
Убийство удаляет от жизни, думал Ларин. Но убийство оправдано, когда ты убиваешь врага. Поэтому надо сделать так, чтобы жертва стала твоим врагом. Любое преступление оправдано, если ты делаешь жертву своим врагом…
Выполнив первый настоящий контракт, он словно пересек некую невидимую линию и оказался в новом мире. Мире, населенном сильными, нерассуждающи-ми людьми, которые не задаются лишними гамлетовскими вопросами, не мучаются дурацкими моральными императивами и испытывают справедливую ксенофобию по отношению к остальному человеческому стаду — тупым трусливым обывателям.
Сила, упоение победой, ужас врагов — вот единственное, что имеет значение.
Потом его забрали из города и наступило время гастролей.
Поначалу он переживал почти оргазмическое удовольствие от убийства. Кровь, крики, грохот выстрелов, потрясающий запах пороховой гари и свежего мяса, эйфория, восторг, пароксизм наслаждения! Он кочевал из Приднестровья на Балканы, оттуда — в Чечню, воевал за кого придется — так полагалось думать (на самом деле он выполнял задания, и его курировали, он это понимал и чувствовал), — был дважды ранен, тяжело и не очень, но снова рвался в дело…
Так прошло немало времени, пока не наступил момент пресыщения. Тупо палить из автомата или даже точечно из «беретты» стало неинтересно. Теперь он искал эстетики, красоты!
В таком вот состоянии эстетического поиска застало его знакомство со Свенсоном. По-русски Свенсон говорил свободно и, хотя обладал роскошной соломенной шевелюрой, едва ли был скандинавом — так, по крайней мере, казалось Ларину. Других его имен Ларин не знал.
Свенсон предложил пройти обучение в центре «Кавказ» и стать подрывником. Подрывником-виртуозом. Чтобы не просто делать большие бомбы, а создавать эксклюзивные, единственные в своем роде произведения смертоносного искусства. Не просто знать характеристики взрывчатых веществ (ВВ) и средств взрывания (СВ), а владеть любыми огневыми и электрическими способами взрывания, уметь самостоятельно готовить заряды и рассчитывать их для подрыва грунта, дерева, кирпича, камня, бетона, железобетона, металла. Всего на свете.
Ларин легко овладел мастерством подрывника. Набивал руку на изготовлении взрывчатки из подручных средств, минировал дороги, подрывал блокпосты, начинял гексогеном машины, которые взрывались потом на рынках и автобусных остановках. Он предлагал свою схему минирования школы в Беслане, и, если бы его послушали, никого бы в живых не осталось: ни в школе, ни в радиусе ста пятидесяти метров…
Бомбы — как дети, каждая со своим характером и судьбой. Он помнил их все. Одними гордился больше, другими меньше. Самый любимый взрыв был в 2002-м, под Хасавьюртом: взвод солдат на грузовике, щелчок тумблера, и — как в лучшем китайском фейерверке — разноцветные звезды и сферы из осколков, обломков и тел! Божественная симметрия разлета! И мелкая красная морось на несколько секунд зависает в воздухе…
Последнее дело было самым заковыристым. Пришлось работать за границей и изображать богатого гомосексуалиста, и все ради того, чтобы засунуть бомбу в каблук богатому извращенцу. А уж с какой целью его отправляли к Аллаху, Ларин понятия не имел. Работа есть работа.
На сей раз после молитвы усталость не уходила.
Ляг на спину, сказал себе Ларин. Соедини ноги. Выровняй тело, чтобы позвоночник был совершенно прямым. Вытяни руки и ноги. Руки немного отведи от корпуса и разверни ладонями вверх. Ступни и ноги свободно разверни наружу. Расслабь все мышцы. Закрой глаза. Дыши медленно и спокойно. Почувствуй, как тело всей тяжестью давит на пол. Оставайся в этой позе несколько минут. Затем согни ноги, подтяни колени к груди и повернись на бок. После этого можно подниматься. Это йоговское упражнение называлось Поза трупа, оно ему нравилось.
Пять минут спустя он почувствовал себя гораздо лучше. Открыл глаза, сел, достал из кармана блокнот и ручку, проверил расчеты тормозного пути. Скорость — 140 километров в час. Коэффициент трения — максимум 0,5, на сухом асфальте. Резина у них хорошая, водители опытные, с отменной реакцией, значит, эти факторы можно не учитывать. Выходило около 160 метров.
А если ливень?…
Конечно, возможность дистанционно перепрограммировать контроллер позволила бы подкорректировать параметры под все погодные и прочие особенности. Но Свенсон прав: чем проще установка, тем надежнее результат. Значит, нужно чуть-чуть перезало-житься. Пусть будет 170 метров. Плюс добавить время от вылета ракеты до реальной детонации кабеля…
Ларин быстро прикинул в уме: 2–2,5 секунды — за это время машины пройдут еще 80-100 метров. Итого 250, может, даже 270.
Он сжег листок с расчетами, снова надел перчатки и взялся за электронную схему, которая должна привести в действие установку в машине.
Итак, спуск он запрограммировал на 260 метров. При приближении объекта на это расстояние установка сработает…
Что ж, оставалось только убрать за собой. Обрезки металлоконструкций, которые уже ни на что не годны, он сложил отдельно, остатки зарядов и кабелей — отдельно, они вполне могут пригодиться для следующей операции. Комбинезон, перчатки, ботинки — всю одежду, в которой работал, сложил в пластиковый контейнер и залил нитрорастворителем, кожу рук, куда, несмотря на перчатки, могли попасть частички взрывчатого вещества, тоже обработал ацетоном: даже если, не приведи Аллах, его арестуют, то никакая экспертиза не сможет связать его с этой установкой в «фольксвагене». Переоделся в одежду, в которой пришел, и покинул гараж, оставив ключ на том же месте, в щели между боксами.
Когда наступит время, кто-то поставит оборудованную им машину неподалеку на расчетную точку, щелкнет тумблером на приборной панели, и исполнится воля Аллаха…
Целый ряд СМИ опубликовал небезынтересный список «нехороших мест» Москвы, так называемых геопатогенных зон. По словам сотрудника медицинской академии имени Сеченова, в этих районах у человека появляется чувство подавленности. В черный список входили: Теплый Стан, Лужники, Люсиновская улица, Крымский Вал, Шаболовка, Житная. Заболеваемость раком у людей, живущих в геопатогенных зонах, выше почти втрое. А детская смертность — вдвое. Далее шел анализ геопатогенной ситуации по всей географии Москвы. И лишь внимательные читатели заметили, что в нем, в этом самом анализе, напрочь отсутствовал Кутузовский проспект. Почему — по хорошей ли причине или как раз напротив, обывателю оставалось лишь гадать. А на самом деле все было проще простого — на Кутузовский ученых с их громоздкой измерительной аппаратурой просто не пустили…
Ни для кого не секрет, что Кутузовский проспект просто нашпигован камерами видеонаблюдения. Банки, банкоматы, обменники, дорогие магазины, платные стоянки — везде камеры. Чтобы выполнить вторую часть своего задания и не оставить против себя колоссального количества улик, Ларину пришлось бы неделями присматриваться, выбирать и проверять место, но, к счастью, всю подготовительную работу уже кто-то сделал за него.
Бутик «Мартинель». Рядом — небольшая уютная парковка для покупателей. Одно-два места всегда свободны: бутик из самых дорогих, очереди не собираются.
Старший менеджер «Мартинеля» — Сушильников Виктор Семенович, 32 года.
Виктор Семенович ставит машину на ту же стоянку. Виктор Семенович ездит на джипе «мицубиси». Виктор Семенович — педик.
У Виктора Семеновича нет постоянного полового партнера. Он обожает зависать по клубам. Иногда его загулы длятся по несколько дней.
Но Виктор Семенович — жуткий дока в модельном бизнесе, авторитет в среде отвязных московских модников и вообще неординарная личность, за что его благосклонно терпят владельцы «Мартинеля». Другого такого нет.
Ознакомительная версия.
