– Ненавижу – сложное понятие. Конечно, я ненавидел его прежде, но с тех пор прошло много времени.
– А как насчет воскресного вечера? Какое чувство вы испытывали к нему?
– Никакого. Вообще не думал о нем.
– Справедливо. Вы думали о Джордже. На этот раз Ирвинг-младший собирался отнять у вас работу. В тот воскресный вечер вы испытывали к нему острую неприязнь.
Маккуиллен покачал головой:
– Не буду отвечать. Не обязан. Но что бы я ни думал о нем, я не убивал его. Он сам покончил с собой.
– Почему вы так уверены в этом?
– Потому что он сам мне сказал, что собирается совершить самоубийство.
Босх был готов к любому способу защиты Маккуиллена, но только не к такому.
– Он сам вам сказал?
– Именно.
– Когда он вам это сказал?
– В воскресенье вечером, в своем номере. Он за этим туда и пришел. Сказал, что собирается прыгнуть с балкона. Я покинул его номер, прежде чем он это сделал.
Гарри снова помолчал. Он понимал: у Маккуиллена было несколько дней, чтобы подготовиться к этому моменту. Состряпать версию, которая объясняла бы все факты. Но в лежащей перед ним папке находились фотографии повреждений на лопатке Джорджа Ирвинга – козырь, с помощью которого Босх надеялся переломить игру. Маккуиллену придется объяснить, как они появились на теле погибшего.
– Выкладывайте свою историю. Каким образом состоялся ваш разговор с Джорджем Ирвингом. Только ничего не упускайте, я хочу услышать все детали.
Маккуиллен сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
– Вы понимаете, на какой риск я иду, разговаривая с вами и при этом не зная, что у вас есть или что, по вашему мнению, у вас есть? Я скажу вам чистую правду, а вы вывернете ее так, чтобы угробить меня. А ведь со мной в этой комнате нет даже адвоката.
– Это ваш выбор, Марк. Вы захотели поговорить – вот и говорите. Требуете адвоката? Вызовем вам адвоката, но на этом все разговоры закончатся, и игра пойдет по-другому. Вы служили полицейским и знаете механизм. Есть всего один способ выйти отсюда и попасть сегодня вечером домой – вы должны выкупить свободу рассказом.
Босх сделал рукой жест, означающий, что он оставляет выбор за Маккуилленом. Тот кивнул, понимая: теперь или никогда. Адвокат посоветует ему молчать – пусть полиция напрягается и выдвигает аргументы в зале суда. Ничего не говорить такого, что полицейские еще могут не знать. Хороший совет, но не всегда полезный. Бывают такие вещи, которые лучше сказать.
– Я был с Джорджем в номере. В воскресенье вечером. Точнее – в понедельник утром. Пришел встретиться с ним. Был на него зол, хотел… да нет, сам не знаю, чего хотел. Но точно не хотел, чтобы мне снова искалечили жизнь. Наверное, хотел напугать, поругаться, но… – Маккуиллен ткнул пальцем в сторону Босха, – когда я уходил, он был жив.
Гарри сознавал, что записал на пленку достаточно, чтобы арестовать Маккуиллена и предъявить ему обвинение в убийстве. Маккуиллен признался, что находился с жертвой в том самом месте, откуда погибший совершил смертельный полет. Однако хотелось получить больше, и Босх ждал.
– Вернемся к началу, – потребовал он. – Как вы узнали, что Джордж Ирвинг в отеле и в каком он номере?
Маккуиллен пожал плечами, словно давая понять, что это вопрос для тупиц.
– Вы же сами знаете. Мне сказал Зюзя Роллинз. Он высаживал у «Шато» пассажира и случайно заметил Ирвинга. А сказал потому, что слышал меня как-то в комнате для отдыха. После всех этих дел с арестами за вождение в нетрезвом виде я проводил собрание водителей и объяснил, что за наездом на компанию стоит этот тип. А его фотографию скачал с Google.
– Следовательно, Роллинз вам сказал, что Ирвинг приехал в отель. Как вы узнали, что он снял номер и какой именно?
– Я позвонил в «Шато». Но не стал спрашивать, в каком номере остановился Ирвинг. Мне бы все равно не ответили по соображениям безопасности. И соединить меня с ним тоже не просил. Что бы я сказал? «Слышь, парень, ты в каком номере живешь?» Нет, я позвонил в гараж. Зюзя мне сказал, что Ирвинг оставил там свою машину. Вот я и брякнул туда, назвался Ирвингом и попросил проверить, не оставил ли в автомобиле мобильный телефон. Спросил у человека из гаража, знает ли он, в каком я остановился номере и сможет ли доставить мне телефон, если он все-таки в машине. Он ответил, что знает – в семьдесят девятом и если телефон найдется, он пришлет мне его. Вот так я и узнал его номер.
Босх кивнул. Это был хитрый план, демонстрирующий элементы преднамеренности. Маккуиллен обеспечил себе обвинение в убийстве при отягчающих обстоятельствах. Гарри только требовалось направлять его в нужную сторону вопросами, прочее делал за него Маккуиллен. Все шло как по маслу.
– Я дождался конца смены, и в двенадцать часов и поехал туда. Чтобы меня не видели и не желая попасть в объектив камеры, обогнул здание и нашел с боковой стороны пожарную лестницу. Она вела на крышу, но на каждой площадке был балкон, так что, в случае чего, я мог бы отдохнуть.
– На вас были перчатки?
– Да, перчатки и комбинезон. Все это хранится у меня в багажнике. При моей профессии не знаешь, когда придется лезть под автомобиль. Я решил, что если меня увидят, то примут за рабочего отеля.
– Эти вещи хранятся у вас в багажнике? Но вы ведь не механик, а диспетчер.
– Я совладелец. Мое имя не указано в лицензии. Если указали бы, то не получили бы ее. Тем не менее я владею третью компании.
Что объясняет, почему Маккуиллен пошел на такие крайние меры, узнав, что Джордж Ирвинг находится в «Шато». Очередное туманное место в расследовании, которое разъяснил сам подозреваемый.
– Таким образом, вы поднялись по пожарной лестнице на седьмой этаж. В котором часу это было?
– Моя смена кончилась в двенадцать. Значит, около половины первого.
– Что произошло, когда вы оказались на седьмом этаже?
– Мне повезло. На седьмом этаже нет запасного выхода и двери в коридор. Только две стеклянные двери на балконы двух разных номеров. Одна налево, другая направо. Я заглянул в правую и увидел его. Ирвинг сидел на диване.
Маккуиллен остановился, будто проверяя воспоминания о той ночи и стараясь точнее представить, что он увидел сквозь балконную дверь. Босх сознавал: собеседника надо подтолкнуть, чтобы он продолжил рассказ, однако он не хотел давить на него.
– Итак, вы нашли его.
– Да, он сидел на диване и пил виски «Джек Дэниелс» прямо из бутылки с таким видом, будто чего-то ждал.
– Что произошло дальше?
– Он сделал последний глоток, внезапно встал и пошел прямо ко мне. Словно знал, что я наблюдаю за ним.
– Ваши действия?
– Попятился к стене рядом с балконной дверью. Понимал, что Ирвинг не мог меня видеть, поскольку свет отражался на стекле изнутри. Просто он решил выйти на балкон. Я посторонился, и он вышел из номера. Приблизился к парапету и изо всех сил швырнул бутылку. Затем перегнулся через перила и посмотрел вниз, словно его тошнило и он хотел, чтобы его вырвало на землю. Я понимал, что окажусь прямо перед Ирвингом, когда он распрямится и повернется. Но скрыться было некуда.
– Так его в самом деле тошнило?
– Нет. Он только…
Раздался такой громкий стук в дверь, что Босх чуть не вздрогнул.
– Остановимся на этом месте. – Он поднялся, подошел к двери и, загородив собой замок от Маккуиллена, набрал код. В коридоре стоял Чу, и Босху захотелось задушить его. Но вместо этого он сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь.
– Какого черта тебя принесло? Забыл, что нельзя врываться и прерывать допрос? Ты что, первый день в полиции?
– Хотел сказать тебе, что я остановил выход статьи. Она не будет публиковать материал.
– Замечательно. Мог бы сообщить об этом после допроса. Клиент готов был расколоться, но именно в этот момент тебе приспичило барабанить в дверь.
– Я же не знал, как обстоят у тебя дела – может, ты не в состоянии сделать важный ход, опасаясь что вот-вот выйдет статья. Так вот, Гарри, она не выйдет.
– Поговорим об этом позднее.
Босх повернулся к двери.
– Гарри, я буду делать все, что ты скажешь. Обещаю.
Босх снова посмотрел на напарника.
– Плевать мне на твои обещания. Хочешь чем-нибудь заняться? Не ломись в дверь, начинай оформлять ордер на обыск в отношении его часов. Когда они отправятся к экспертам, пусть это будет сделано по распоряжению судьи.
– Будет сделано, Гарри.
– Хорошо. Отваливай.
Босх набрал комбинацию замка и, войдя в комнату для допросов, снова сел напротив Маккуиллена.
– Что-нибудь важное? – спросил тот.
– Да нет, ерунда. Что ж, давайте продолжим. Вы сказали, что Ирвинг был на балконе и…
– А я за его спиной. И знал: как только он повернется, чтобы вернуться в номер, я буду перед ним как на ладони.
– Что вы предприняли?
– Не знаю, как это вышло, – мною руководил инстинкт. Я подошел к нему сзади и взял в захват. Потащил в номер, потому что на балконе нас могли увидеть из домов на склоне холма. Всего лишь хотел, чтобы мы оказались внутри.
