тот совсем не прослушивался, на яремной вене едва-едва различался. Дыхание, правда, оказалось ровным, хоть и слабым. Температура тела, навскидку, казалась пониженной. То ли переохладился парень, то ли удар был настолько сильным, что тот действительно в кому впал, но пощечины эффекта не принесли. Тогда Стас решил применить метод, каким в вытрезвителях приводят алкашей в состояние относительной адекватности. Положив голову Гены себе на колени, он сжал ладонями уши и с силой потер. Раз, другой, третий… Гена дернулся всем телом и часто-часто задышал. Затем застонал и прошептал:
– Пить.
– Твою мать, охренеть можно. Ну, ты силен, брат! Это ж как ты его оживил? – восхищенно воскликнул Влад.
– Есть методы, – уклонился от прямого ответа Крячко. – Забирай своего друга, теперь он точно в норму придет.
– Пить, – снова простонал Гена.
– Терпи, Генаша, нет у нас воды. – Влад заботливо перетащил голову Гены с коленей Крячко на свои. – Закрыли нас, Генаша, у Рубана закрыли.
– Вот гадство! – выругался Гена.
– Ого, быстро же он в себя пришел, – усмехнулся Стас. – А минуту назад умирал.
– Это еще кто? – спросил Гена, услышав его голос.
– Это человек, который твою сволочную шкуру спас. – Фраза прозвучала одновременно и грубо, и ласково. – Ты в отключке долго провалялся. Я уж думал, в кому впал.
– Не дождетесь. – Гена приподнялся и обвел взглядом помещение: – Где мы?
– В подвале каком-то, – ответил Влад. – Тебя гориллы рубановские у дальних вольеров поймали. Ты там Весту высматривал, а они решили, что к привозным псам подбираешься.
– Это я помню, мозги мне не совсем отбило, – сказал Гена. – Меня ладно, за дело, а тебя за что?
– Ты же знаешь за что. Сохатый слинял, меня за него и наказали. А что вместе сюда попали, так просто совпало. Рубановский педрила со мной беседу вел, когда охранники прискакали, тебя приволокли. Он, недолго думая, всех скопом в подвал и отправил.
– Этот уже тут был? – не особо вежливо спросил Гена.
– Здесь. Тоже вроде тебя вырубался все время. Знаешь, за что его упекли? Сейчас расскажу, ты оборжешься. – Влад сам еле сдерживал смех. – Он в курятнике сортир искал, а охранники решили, что шпионит. Охренеть, правда?
– Кто он? – Гена даже не улыбнулся.
– Я – Стас, можешь обращаться ко мне напрямую, язык у меня работает исправно, – вступил в разговор Крячко. – Как самочувствие? Приходит в норму?
– Нормально, – нехотя ответил Гена. Общаться с Крячко он явно желанием не горел, но и игнорировать его, после того как тот, можно сказать, жизнь ему спас, тоже не мог.
– Это хорошо, что нормально. Надо бы обсудить кое-что. Вы планируете сидеть здесь, дожидаясь смерти, или хотите выйти и избавиться от рубановского влияния?
– Ого, как завернул! Еще про диктат и самодурство не забудь добавить, – негромко рассмеялся Гена. – Ты, видать, из интеллигентов?
– Из полиции он, – вклинился Влад.
– Из полиции? Очуметь! – поразился Гена.
– Вот и я о том же, – кивнул Влад.
– И что, у тебя уже есть план? – повернулся Гена к Стасу.
Тот с минуту молчал, а потом начал выкладывать все, что удалось придумать. План обмусоливали до самого прихода девушки. Та, разумеется, была не одна. Двое охранников сопровождали ее до самой двери. Свет снова залил подвальное помещение, но на этот раз Крячко времени даром не терял. Каждую секунду он использовал на то, чтобы запомнить, как комната выглядит изнутри, и отыскать то, что можно было бы использовать для побега.
Девушка принесла еду и воду. Кашу разложила по одноразовым тарелкам, тонким, как пергамент. Воду оставила в пластиковых бутылках. Ждать, пока пленники поедят, не стала. Охранник сбросил со ступеней грязное ведро, которое, как поняли пленники, должно было заменить тюремную парашу. Как только еда оказалась на тарелках, девушка поднялась по ступеням. Крячко понял, что момент для общения настал, и, обратившись к охраннику, выкрикнул:
– Послушай, ты, когда нас отсюда выпустят? Пошутили, поигрались, и хватит. Меня дома ждут.
– Подождут, – ответил охранник, хотя на его ответ Стас и не надеялся.
«Хороший знак», – подумал он и продолжил:
– Передай своему боссу, что я хочу с ним перетереть проблему. И насчет цепи скажи, что я не зверь, чтобы меня к стене приковывать. Не забудь сказать, понял?
– Ага, бегу и падаю, – по-детски глупо огрызнулся охранник.
«Они тут даунов, что ли, в охрану нанимают?» – удивился Крячко, но диалог решил продолжить.
– Слушай, скажи еще, что я всего лишь в сортир хотел. Ничего не высматривал и не вынюхивал. В комнате сортира нет, а мне приспичило. Так что, за это на цепь сажать?
– Заткнись! – вступил второй охранник. Крячко не понял, к нему тот обращался или к напарнику, но замолчали оба.
Дверь закрылась, погрузив подвал в темноту, а спустя минут сорок вернулся тот охранник, что поразговорчивее. Вернее, вернулись оба. Один, с автоматом наперевес, остановился на верхней ступени, второй спустился вниз, отомкнул цепь и молча вышел. Крячко кричал вслед слова благодарности, но на этот раз охранники держали рот на замке. В самый последний момент Стас решил, что надо бы использовать момент и обеспечить их возвращение. Кто знает, сколько раз в день они собираются кормить пленников, а время поджимало. Значит, нужно было подкинуть еще один повод вернуться.
И тогда он выпалил первое, что пришло на ум. Заявил, что среди них раненые, и неплохо было бы принести медикаменты, бинты, таблетки от головной боли, а еще от давления. Сейчас, мол, еще терпимо, а вот к вечеру станет не до шуток. Если не хотят к утру «жмурика» из подвала выносить, пусть подгонят лекарства. И даже список продиктовал. Не длинный, чтобы даун-охранник не перепутал, но вполне подходящий. Бинты и перекись, чтобы голову перевязать, что-то от головной боли, и лично ему, Крячко, ампулы с тройчаткой. Так и сказал: тройчатка. В это лекарство от повышенного давления входили папаверин, анальгин и димедрол, но эти названия охранник мог
