— Нас интересует ваш приятель, доктор Клаусен, — сказал он.
— Клаусен? — переспросил Брандт, поправляя очки. — Почему же?
— Насколько хорошо вы его знаете?
— Ну… — Брандт развел руками. — Мы немного общаемся. Я знаю его с юности, мы вместе учились в гимназии.
— Чудесно, — обрадовался Роот. — Расскажите о нем немного.
Доктор Брандт посмотрел на него, скептически наморщив лоб:
— Полиция меня уже один раз расспрашивала.
— Но ведь не о Клаусене?
— Хм… Нет, и мне довольно трудно представить себе, почему он вас интересует. Почему бы вам не поговорить с ним самим?
— Это вас не касается, — сказал Роот. — Поверьте, будет проще, если вопросы стану задавать я, а вы будете на них отвечать. Начинайте!
Брандт некоторое время демонстративно молчал, помешивая кофе. «Ах ты, маленький акушер-всезнайка», — подумал Роот и в ожидании откусил кусок бутерброда с ветчиной.
— Я знаю его не особенно хорошо, — в конце концов проговорил Брандт. — Мы с ним и еще несколько человек иногда встречаемся, просто… компания, сложившаяся еще с гимназии. Мы называем себя ангелами Верхаутена.
— Верхаутена?
— Ангелами Верхаутена. У нас в гимназии был учитель математики, Чарлз Верхаутен, настоящий чудак, но мы его любили. Чертовски талантливый педагог.
— Вот как? — произнес Роот, потихоньку начиная задумываться над тем, в своем ли уме сидящий напротив него доктор. «Не хотел бы я, чтобы он принимал у меня роды», — подумал он.
— Хотя чаще мы называем себя просто братьями. Нас шесть человек, и мы иногда вместе ходим в ресторан и общаемся. Правда, мы соблюдаем кое-какие формальности.
— Формальности?
— Ничего серьезного, просто в шутку.
— Надо же, — сказал Роот. — А женщины среди вас есть?
— Нет, одни мужчины, — ответил Брандт. — Так чувствуешь себя посвободнее.
Он многозначительно посмотрел на Роота поверх очков. Тот выдержал взгляд, не дрогнув ни единым мускулом лица.
— Понятно. Но сейчас давайте наплюем на остальных братьев-ангелов и сконцентрируемся на Клаусене. Например, когда вы его в последний раз видели?
Брандт принял несколько обиженный вид, почесал голову и, казалось, задумался.
— Уже довольно давно, — наконец ответил он. — Мы собирались в прошлую пятницу… в ресторане «Каналья» на Вейверс Плейн, но Клаусен был болен и не смог прийти. Думаю, я не видел его больше месяца. С прошлой встречи.
— А здесь, в больнице, вы никогда не встречаетесь?
— Крайне редко. Мы работаем далеко друг от друга. Клаусен обитает в корпусе С, а я… ну, я нахожусь в родильном отделении, как вам известно.
Роот на секунду задумался.
— А как у него обстоят дела с женщинами? — спросил он. — Вы сами, кстати, женаты?
Доктор Брандт энергично замотал головой.
— Я живу один, — заявил он. — Клаусен был несколько лет женат, но ничего хорошего из этого не вышло. Развелся. Где-то лет пять назад, если я точно помню.
— А не знаете, не было ли у него в последнее время каких-нибудь интрижек? Не завел ли он себе новую женщину?
Похоже, Брандт внезапно понял, о чем идет речь. Он снял очки. Обстоятельно сложил их и сунул в нагрудный карман. Наклонился через стол и уставился на Роота близорукими глазами.
«Лучше бы ты оставался в очках, малыш, — подумал Роот, допивая кофе. — Тогда дело пошло бы легче».
— Инспектор… как вас там?
— Пуаро, — ответил Роот. — Нет, я просто шучу. Меня зовут Роот.
— Уважаемый инспектор Роот, — невозмутимо сказал Брандт. — Мне не доставляет удовольствия сидеть тут и выслушивать инсинуации в адрес моего коллеги и приятеля. Действительно не доставляет. Могу заверить вас, что доктор Клаусен не имеет к этому никакого отношения.
— К чему? — спросил Роот.
— К… ну, к той медсестре, которую убили. Не думайте, что вам удастся меня обмануть, я прекрасно понимаю, что вам надо. Вы глубоко заблуждаетесь. Она ведь даже не работала в нашей больнице, а Клаусен действительно не из тех, кто бегает за женщинами.
Роот вздохнул и сменил линию.
— Вы не знаете, есть ли у него какие-нибудь близкие родственники? — спросил он.
Брандт вновь откинулся на спинку стула и, казалось, прикидывал, стоит ему отвечать или нет. Крылья его тонкого носа подрагивали, словно он пытался унюхать решение.
— У него есть сестра, — сказал он. — Думаю, года на два старше. Живет где-то за границей.
— А детей нет?
— Нет.
— А женщина, на которой он был женат? Как ее зовут?
Брандт пожал плечами:
— Не помню. Возможно, Марианна… или что-то в этом духе.
— А фамилия?
— Представления не имею. Клаусен, разумеется, если она взяла его фамилию… хотя теперь ведь так поступают далеко не всегда. Да и она в любом случае, наверное, взяла обратно девичью. Я с ней никогда не встречался.
Роот размышлял, борясь с маленьким кусочком ветчины, застрявшим между двумя зубами нижней челюсти.
— Почему его сегодня нет на работе?
— Кого? — спросил Брандт.
— Клаусена, конечно.
— А его нет? Ну, откуда мне, черт возьми, знать? Наверное, у него выходной. Или еще не поправился. У него ведь был грипп, это заблуждение — считать, что достаточно быть врачом, чтобы иметь иммунитет против любых..
— Он исчез, — перебил его Роот. — Не найдется ли у вас объяснения получше?
— Исчез? — удивился Брандт. — Ерунда. Ни за что не поверю. Не может же он просто взять и исчезнуть?
Роот уставился на него и доел бутерброд, несмотря на то что кусочек ветчины по-прежнему торчал между зубами.
— Остальные ангелы… из вашего маленького клуба… кто-нибудь из них может знать Клаусена получше?
Доктор Бранд вытащил очки и снова их надел.
— Возможно, Смааге.
— Смааге? Не будете ли вы так любезны дать мне его адрес и телефон?
Брандт достал маленький блокнотик, и через несколько минут Роот получил данные всех членов. Он взял из сахарницы кусок сахара, размышляя над тем, как поблагодарить доктора за помощь.
— Ясно, все, — сказал он. — Полагаю, вам уже пора идти рожать… не смею вас больше задерживать.
«Ангелы Верхаутена? — подумал он. — Тьфу, черт».
— Спасибо, — сказал Рейнхарт. — Спасибо за помощь, директор Хаас.
Он положил трубку и с мрачной усмешкой посмотрел на Морено.
— Рассказывай, — попросила та. — Мне кажется, я замечаю на лице ищейки некоторое удовлетворение.
— И не без оснований. Угадай, кто заходил в четверг в банк и забрал двести тысяч?
— Клаусен?
— Не в бровь, а в глаз, цитируя одну из его жертв. Зашел в отделение на Кеймер Плейн сразу после обеда и снял все. Наличными! Ты слышишь? Даже двести двадцать тысяч… все кусочки треклятой мозаики встают на место.
Морено задумалась.
— В четверг? — переспросила она. — Сегодня вторник.
— Сам знаю. Одному черту известно, что произошло и куда он подевался. Но мы объявили его в розыск, и рано или поздно мы его схватим.
Морено прикусила губу с сомнением на лице.
— Я в этом не так уверена, — сказала она. — Для чего ему понадобились деньги?
Рейнхарт несколько секунд поколебался, не отрывая глаз от трубки.
— В банке он наплел историю о какой-то яхте. Довольно прозрачно… конечно, собирался заплатить шантажисту.
— Ты считаешь, он заплатил? — спросила Морено. — Тогда почему он исчез?
Рейнхарт недовольно уставился на горы кассет, по-прежнему лежавшие у него на письменном столе.
— Просвети меня!
Морено немного помолчала, покусывая карандаш.
— Если он решил заплатить, — проговорила она, — и действительно заплатил… то какой ему смысл сбегать и прятаться? Вероятно, произошло что-то еще. Не знаю, что именно, но это кажется нелогичным. Во всяком случае, не может быть, чтобы он просто заплатил и все. Господи, двести тысяч ведь огромная сумма.
— Двести двадцать, — пробормотал Рейнхарт. — Ты, конечно, права, но как только мы его поймаем, у нас появится и объяснение.
В дверь постучали, и появился Роот с шоколадным пирожным в руке.
— Спокойствие, — сказал он. — Хотите послушать про акушера и ангелов?
— Почему бы и нет? — вздохнул Рейнхарт.
Рооту потребовалось пятнадцать минут, чтобы пересказать разговор с доктором Брандтом. Слушая его, Рейнхарт делал заметки и затем велел Рооту разыскать остальных «братьев», чтобы добыть побольше общей информации о Питере Клаусене, а также о его поступках в последние месяцы.
— Постарайся подключить Юнга и де Бриса, — добавил Рейнхарт, — чтобы вы смогли управиться до вечера. В первую очередь, естественно, этот Смааге.
Роот кивнул и вышел. В дверях он столкнулся с Краузе.
— У вас есть время? — поинтересовался Краузе. — Я тут сегодня проверял одну информацию.
— Правда? Что за информация? — спросил Рейнхарт.
