– Это все философия, Лева, – недовольно сказал генерал. – Он практически ничего не успел. Его убили. Я так и не понял почему. Рапорт рапортом, но, может быть, на пальцах объяснишь?
– Беда Давиденко заключалась в том, – ответил Гуров, – что почти все люди, связанные с «Палестрой», пытались работать на двух, а то и на трех хозяев! Год тому назад, когда под натиском кавказцев дела его тестя серьезно пошатнулись, Загребельный обратился к Давиденко с просьбой – именно просьбой, не приказом! – разработать акцию, которая скомпрометировала бы его конкурентов раз и навсегда. И провести эту акцию силами Стаи, о которой Загребельный частично знал, а частично догадывался. Анджей Сарецкий план такой акции разработал. Сейчас вся Россия до судорог боится террористов. Что, если одна из ремонтных бригад Загребельного подвергнется химической атаке боевыми ОВ? А затем рядом с трупами найдут нечто, неопровержимо свидетельствующее: это дело рук кавказских конкурентов. Да им никогда не отмыться, ни одного подряда не получить после такого! Сарецкий начинает шарить по старым армейским связям и выходит на капитана Могильницкого, редкостного дурака и законченного алкоголика. Сарецкий два месяца пьянствует с бывшим сослуживцем, и тот как-то раз в хмельном угаре хвастает: мол, вон чего у нас на складе-то есть! Настоящий фосген! И хлорциан! Это все не мои фантазии, это реконструкция событий на базе допросов Резоева и бесед с Могильницким.
– Так что, Сарецкий сдал своего шефа? – удивленно спросил Орлов. – Сам разработал план операции и сам же выдал его противнику? Не вижу логики.
– Меж тем логика есть, – немедленно возразил Гуров. – Это подстраховка на будущее: а что, если конкуренты Загребельного с Северного Кавказа решительно начнут одерживать верх? Да и сказал он далеко не все, в детали не вдавался. Смысл такой: против вас готовится силовая акция с элементами провокации, вас хотят вывести из игры! Желаете узнать побольше? Платите. Это мне Резоев рассказал о том, как все происходило. Среди северокавказцев начался переполох: на карте стояли даже не деньги – деньжищи! Льготные подряды на ремонт ста с лишним километров МКАД, на строительство двух ответвлений по Новорязанскому и Носовихинскому шоссе, на ремонт и профилактику дорожного покрытия некоторых центральных улиц. И подо все это московские власти готовы давать крупные беспроцентные кредиты! У кого угодно слюнки потекут! И полгода тому назад, в марте, эти люди, причем самого высокого уровня, попытались выйти на Алексея Давиденко. Цель? Перекупить или запугать его! Выходили через Анджея Сарецкого, который с этого момента запутался окончательно и не мог понять, кому же он служит.
– Давиденко ответил отказом? – спросил генерал.
– Да, и в довольно резкой форме. Тем самым подписав себе смертный приговор. Но исполнение приговора отсрочили, конкуренты Загребельного решили выждать, провести более глубокую разведку. Тут-то к игре по полной программе подключился Резоев, который к тому времени целиком подчинил себе Екатерину. Он просто диктовал ей свою волю, а эта женщина, впервые по-настоящему полюбившая, была готова сделать для него все, что угодно. Он ведь даже обещал жениться на ней, когда Алексея Борисовича устранят.
– Лев, – подключился к разговору молчавший до сих пор Крячко, – а кто убил солдатика? И зачем его нужно было убивать, не проще ли было подкупить того же Могильницкого?
– Я же сказал – Давиденко был страшным человеком! Акция с баллонами была первой акцией Стаи. Он взял с собой троих волчат, в их число попал и Красильников, который в ту страшную ночь, когда мы остались с ним вдвоем на даче, все мне подробно рассказал. Словно на исповеди… Алексею Давиденко нужно было, чтобы его волчата убедились: Вожак не боится крови, он не только на словах Вожак! Поэтому стрелял сам Давиденко. Кстати, арбалетики его собственной конструкции, по словам Виталия. А солдатик… Что его жизнь для такого человека, как Давиденко? Убил и не поморщился. Для наглядности, в воспитательных целях, а кроме того, сразу делая троих юнцов своими соучастниками. К счастью, на волчатах пока нет крови, только на Красильникове. Не успел Алексей Борисович их замазать. О Красильникове же разговор особый! По требованию Резоева Екатерина должна была вступить в связь с кем-то из Стаи, влюбить его в себя, подчинить себе волю волчонка, так же, как Резоев подчинил ее собственную волю! Представьте, но, по словам Виталия, она даже обещала ему со временем выйти за него замуж! Если Давиденко не будет в живых…
– Бог мой! – потрясенно сказал Орлов. – Уж меня вроде бы трудно чем-то удивить, но чтобы в одном деле вскрывались такие залежи подлости и цинизма… Не упомню! Мне все ясно, Лев. Только вот не совсем понимаю, зачем Екатерина натравила Виталия на Анджея Сарецкого? Почему его убили? Резоев объяснил тебе мотивы этого убийства? Ведь за ним тоже стоял он, не так ли?
– Не столько он, сколько его боссы. До которых нам пока что, к сожалению, не добраться. А Сарецкого сгубила жадность и самонадеянность, да и зависть! Он ведь смертельно завидовал Алексею, он сам хотел подмять «Палестру» под себя! К тому моменту, когда решили, что тянуть дольше не стоит и Давиденко пора ликвидировать, Сарецкий окончательно переметнулся к конкурентам Федора Андреевича. И плясал под их дудку. Он убеждал Давиденко не торопиться с проведением акции, еще раз встретиться с представителем северокавказцев и, возможно, обстряпать дело так, чтобы подставить Загребельного. Не задаром, естественно. Вы думаете, почему Давиденко задержался в пятницу в офисе? Потому что именно Сарецкий сказал ему, что вечером привезет представителя и они обговорят цену предательства. Это я тоже из беседы с Резоевым узнал. Я думаю, что Давиденко с интересом относился к такой возможности, зависимость от тестя начинала его тяготить. Вот он и ждал, дыша свежим воздухом из раскрытого окошка! И дождался арбалетной стрелы в глаз… Резоев сориентировал Екатерину, та – Красильникова, да еще эмоционально подогрела парня, сказав, что Алексей Борисович ее чуть ли не избивает каждый день. И… конец! Тут-то амбиции взыграли у Сарецкого… Он сдуру решил, что незаменим. Что «Палестра» сама свалилась ему в руки, мало того, что он держит Резоева и Екатерину за глотки: ведь он же прекрасно представлял себе весь механизм убийства. И в субботу, еще суток не прошло, как Алексей Борисович получил стрелу в глаз, и никто, кроме организаторов убийства, об этом не знал, он имел приватный разговор с Резоевым. В ход пошли прозрачные намеки и туманные угрозы. Этого было достаточно, потому что у Аслана были свои виды на специнтернат и Стаю! Со временем он собирался занять место Давиденко. Так что пришлось Сарецкому испытать механизм Аслан Резоев – Екатерина – Виталий Красильников с «убиенькой» в руках на собственной шкуре. Красильников был уже настолько зависим от Екатерины, что по ее требованию убил бы кого угодно, дьяволу бы душу продал! Вот он и убил. Петр, а разреши и я тебе вопрос задам. Что там, в верхах, решили делать с «Палестрой»? Расформируют?
– Как бы не так! – усмехнулся генерал. – Сейчас между тремя министерствами идет яростная борьба за этот лакомый кусок. И если выиграем мы, МВД, то, чем черт не шутит, может, тебе или Стасу директорствовать в «Палестре» доведется!
Гуров поднял на генерала внезапно потемневшие, больные глаза. Трудно досталось Льву это дело! Особенно он жалел о загубленной судьбе юного Виталия Красильникова…
– Черт-то ладно, – тихо и печально сказал Лев. – А вот ты так не шути, Петр Николаевич! Не надо…
