Элю и Турбина он нашел сразу. Несмотря на солнечную теплую, будто в середине лета, погоду, народу на пляже было немного, как-никак будний день. Подходя к ним, Марат с удовольствием оглядел ладную мускулистую фигуру Турбина с широкими плечами и длинными крепкими ногами. «Ну можно ли винить глупенькую девочку за то, что она буквально плавится на глазах от такого мужика, – подумал Латышев. – Ведь он действительно хорош, невероятно хорош, этот никчемный, жалкий аспирант-философ».
Эля лежала на боку, положив голову на плечо Турбина и слегка согнув ноги. В такой позе ее пышные бедра казались еще больше и массивнее, а ноги – совсем короткими. Марат внутренне хмыкнул и поморщился. Она была совсем не в его вкусе, маленькая, пухленькая, мясистая. Хотя мордашка у нее очаровательная, что и говорить. Однако Марат был из тех, кого красота лица не интересует вовсе. Ольга Емельянцева была симпатичной, но далеко не такой хорошенькой, как Эля, однако в ней ему нравилось все, с ней он готов был заниматься любовью с утра до вечера, были бы силы да время. А в постели с Эленой ему приходилось делать над собой усилие, чтобы выглядеть пылким влюбленным. Только мысль о перспективах и деньгах помогала ему справиться с равнодушием.
– Загораете? – насмешливо произнес он, подходя к ним.
Эля вздрогнула и резко села. Голос Марата она узнала сразу. Турбин же, сначала не понявший, кто к ним подошел, только лениво приоткрыл глаза, однако уже в следующую секунду лицо его исказилось от ярости.
– Опять? Что вам на этот раз нужно? Снова будете деньги считать?
Эля успокаивающим жестом положила руку ему на плечо, но тут же, словно обжегшись, отдернула ее под язвительным взглядом бывшего любовника.
– Марат, ну зачем ты… – жалко пролепетала она. – Как ты здесь оказался?
– Приехал с тобой повидаться, Эленька, напомнить о себе, чтобы не забывала, как я тебя люблю, – весело ответил Латышев и, не раздеваясь, присел на разложенное одеяло. – Купались?
– Нет, вода еще холодная, – нерешительно ответила Эля. Валерий кинул на нее уничтожающий взгляд: она не должна вступать в разговоры с этим негодяем, который стремится разрушить их отношения и даже не считает нужным это скрывать.
Марат расстегнул рубашку, вытянул ноги и с хрустом потянулся. Он не боялся холодной воды и с удовольствием искупался бы, чтобы немного взбодриться и снять тяжелую одурь, которая так и не прошла, несмотря на выпитый кофе и быструю езду. Но парочку нельзя оставлять наедине, чтобы они не выработали вместе линию поведения с ним, Маратом. Они его, конечно, не ждали здесь и наверняка не обсуждали, как держаться и что говорить, если он появится. Элька снова растерялась, и этим нужно пользоваться. А как хочется в воду…
Он снял солнечные очки в дорогой оправе, закрыл глаза и подставил лицо солнцу. Про деньги он сегодня говорить не будет. Начнет с пустяков, а там как фишка ляжет. У него есть козырь, которым он обязательно воспользуется, в такой игре любая карта хороша. Когда он понял, что старуха Турбина что-то имеет против брака своего сына с дочкой богатых родителей, он сильно удивился. Казалось бы, любая мать должна быть счастлива, что ее ребенок вырвется из нищеты, а она морду воротит. С чего бы это?
Спрашивать Марат не стал, но справочки навел, как водится, без этого нельзя. Нанял частного детектива, заплатил ему и уже через два дня узнал, что отцом Валерия Турбина является премерзкая личность, алкаш с тяжелой сексуальной патологией, на девятнадцать лет моложе Вероники Матвеевны. Санитар из морга! С ума сойти. Старуха всю жизнь проработала в медицине, понимает, что потомство от такого папеньки будет не самым удачным. За внуков боится. Да и сам папашка своего интереса к сыну не скрывает, дружкам своим – алкашам подзаборным – рассказывает, что сынок-то вот-вот в богатую семью войдет, будет из кого денежки тянуть. Немудрено, что старуха чувствует себя как на пороховой бочке. А что она может с ним сделать, с алкашом этим? Разве что убить. Иначе его не остановишь.
– Что, Эленька, на Балатоне лучше было? – спросил он, не открывая глаз. – Теперь твоя доля – Москва-река, вместе с холерным вибрионом, тиной и дохлой рыбой. Я уже понял, что ты на это согласна, поэтому больше тебя красотами западных курортов не прельщаю. Ты готовишь себя к счастливой семейной жизни с поварешками, кастрюлями и грязными носками горячо любимого мужа.
– Собирайся, Эля, – зло сказал Турбин, вставая и начиная одеваться. – Пойдем отсюда.
Эля молча покорно поднялась и потянулась за своей одеждой.
– И куда, интересно, вы пойдете? – лениво полюбопытствовал Латышев. – В кино?
– Это не ваше дело, – отрезал Турбин. – Встаньте, будьте добры, мне нужно сложить одеяло.
Но Марат и не думал вставать. Ему нужно было выбросить свой главный козырь, а время для этого еще не наступило.
– Нет, в самом деле, – он перевернулся на живот, поднял голову и стал смотреть на одевающихся Элю и Турбина снизу вверх. – Куда вам деваться? У Эленьки дома мама, у вас, как я понимаю, тоже. Машины нет, ходить по улицам – жарко и скучно. Для ресторана нужны деньги, которых у вас нет, хотя, впрочем, не будем о деньгах. Остается кино. Будете сидеть на последнем ряду, держаться за руки и целоваться, как семиклассники. Эленька, детка, ты что, в самом деле не можешь найти себе более интересное занятие? Все, что сейчас показывают в кинотеатрах, ты уже давно посмотрела по видику. И не думай, пожалуйста, что это только временные трудности, а потом, когда вы поженитесь, все будет по-другому.
– Закругляйтесь, Марат, – потребовал Валерий. – Нам нужно идти. Позвольте мне взять одеяло, и можете разглагольствовать дальше сколько угодно в гордом одиночестве.
– А дальше, Эленька, будет та же самая скука и незнание, куда себя деть, – продолжал Латышев как ни в чем не бывало. – Жить вы будете либо у твоих родителей, либо у его матери, но второе – скорее, поскольку Тамила Шалвовна вряд ли потерпит в своей квартире чужого мужчину, даже родственника. Свекровь у тебя будет старенькая, из дома почти не выходит, так что ни о каких постельных занятиях днем и речи быть не может. Читать ты не любишь и, по-моему, даже не умеешь, разве что по складам. Твой супруг будет заниматься философией, а тебе останутся плошки-ложки-поварешки. Как тебе такая перспектива?
Наконец Турбин клюнул на приманку.
– Если все так, как вы нам тут только что живописали, то чем занималась бы Эля, если бы вышла замуж за вас? – презрительно спросил он. – Вы научили бы ее читать? Или придумали бы ей другое развлечение?
– Конечно, – оживился Марат. – Во-первых, она была бы хозяйкой дома. Принимала бы гостей, надевала по вечерам нарядные платья и украшения и блистала в гостиной. Но это так, второстепенно, я же обещал, что не буду заострять внимание на денежном вопросе. А во-вторых и в главном, она будет растить детей, славных, красивых, здоровых малышей. Роль матери – это главная роль, которую должна сыграть женщина. Вот Эля и будет этим заниматься.
– Она с таким же успехом будет этим заниматься в качестве моей жены, – высокомерно ответил Турбин. – И уверяю вас, скучно ей не будет.
– Это точно! – от души расхохотался Марат, испытывая облегчение от того, что разговор подошел к нужной ему черте и теперь можно начать ходить с козырей. – Она родит негритенка с двумя головами и будет целыми днями отмывать его добела и шить одинаковые шапочки на каждую голову. Вот веселья-то будет!
– Я что-то вас не понял, – медленно произнес Турбин. – Объяснитесь, будьте любезны.
Глаза его стали совсем темными, а лицо – напряженным и страшным.
– Не прикидывайтесь, юноша, вы прекрасно знаете, какое бывает потомство у таких родителей, как ваши. Вам повезло, на вас природа отдохнула, а на ваших детках отыграется, можете не сомневаться. Или Эля не знает про вашу великолепную наследственность? Вы от нее скрыли?
Турбин резко наклонился, схватил Марата за рубашку и с силой поднял на ноги.
– Объясните, что вы несете! При чем тут наследственность? Что я скрыл от Эли?
Латышев оторвал от себя его руки и сделал шаг назад. Эля стояла рядом и смотрела на них широко распахнутыми глазами, не в силах произнести ни слова. Она успела надеть блузку и теперь стояла растерянная, держа в руках легкие шелковые брюки и не зная, что с ними делать.
– Эленька, разве твой будущий муж не рассказывал тебе, кто его родители?
– Его мама на пенсии, она врач, – ответила ничего не понимающая девушка.
– А отец?
– Отец Валеры умер, очень давно. Он был офицером.
– Да что ты говоришь? – радостно улыбнулся Марат. – Вынужден тебя разочаровать, детка. Отец твоего дорогого Валеры жив-здоров и хронически пьян в стельку. Более того, он дважды был судим. И знаешь за что?
– Что вы несете! – взорвался Турбин. – Что за бред!
– Это не бред, спросите у своей матушки, она вам расскажет, как ваш папочка справлял сексуальную нужду с трупами. Наверное, получал при этом огромное удовольствие. А еще она вам расскажет, что он работал санитаром в морге.
