– Благодарю вас. И еще одно. Вы, случайно, не выходили в сад в прошлый вторник вечером?
– Когда убили адмирала? Наверное, хотя опять же не могу поклясться. Но если нет дождя, я всегда прогуливаюсь между кустами роз после ужина. Насколько я помню, в тот вечер дождя не было, и я выходил в сад. А почему вы спрашиваете?
– Мы располагаем информацией, что адмирал вышел из своей лодки у причальных ступенек в Уинмуте, которые расположены напротив вашего сада. Могли ли вы по какой-то счастливой случайности видеть его и это подтвердить?
– Нет, – решительно заявил сэр Уилфред. – Не в столь поздний час, боюсь вас огорчить. И я почти уверен, что в тот вечер я принимал у себя друзей. Вот ведь забавно, не так ли, как трудно с уверенностью сказать, что ты делал всего лишь неделю назад? Однако что это за разговоры, будто в тот вечер адмирала видели в Уинмуте? Я полагал, его убили где-то выше по течению.
– А почему вы так думаете, сэр?
– Разве лодка не плыла вниз по течению в четыре часа ночи? Я считал само собой разумеющимся, что это означало, что она находилась выше по течению.
С несколько снисходительным видом инспектор объяснил приливные причуды реки Уин и подкрепил свои замечания тем, что провел сэра Уилфреда по его неухоженной лужайке к воде и там же проиллюстрировал свои слова. Сэр Уилфред, застенчивый старичок, всем своим видом показывал, что в следующий раз обязательно все учтет.
Закончив урок, инспектор откланялся, сообразив, что во время своего визита не узнал ровным счетом ничего. Личное мнение сэра Уилфреда касательно «блестящей работы» старшего инспектора едва ли можно было назвать информацией.
Демонстративно пройдя на виду у хозяина через главный вход, инспектор Ридж сделал крюк к задней калитке. Там путем наводящих и завуалированных вопросов он выяснил, что в прошлый вторник вечером сэр Уилфред вообще не выходил из дома, однако в гости к нему наведались двое друзей. «По крайней мере, питья в графине поубавилось, это да, утром пришлось мыть три бокала, не говоря уж об окурках в пепельницах. Одному столько не выкурить, так что, похоже, трое их было, да?» Инспектор Ридж согласился, что именно так и было.
Как говорилось ранее, инспектор Ридж исключал любые случайности.
8
Прежде чем вернуться домой, Ридж заехал в полицейский участок Уинмута и выяснил, что сержант Эпплтон передал по телефону свой рапорт из Лондона. Он нашел информацию на Холланда. Казалось, что тот весьма известен в своих кругах, причем с хорошей стороны. Влиятельные люди говорили о нем с Эпплтоном в самых лестных, если не сказать восторженных, выражениях. Очевидно, он был известен не только по всему Востоку, но также и в Лондоне как представитель наилучшей разновидности британского делового человека – энергичный, целеустремленный, кристально честный и надежный. Такого человека, чье слово никогда не было нужно подкреплять подписью. Что он обещал – он делал, а что делал – делал лучше всех остальных. Это явно произвело впечатление на Эпплтона, в чем он откровенно признался.
Касательно женитьбы также не оставалось места сомнениям. Брак был зарегистрирован в бюро записей актов гражданского состояния в Уэст-Энде, и Эпплтон изучил регистрационную книгу и побеседовал с регистратором, который точно описал мужа и жену. По его словам, они бросились ему в глаза потому, что выглядели как-то необычно.
«Так! – подумал Ридж. – А ведь, по словам старшего инспектора, он сообщник. По крайней мере, его жена, что практически одно и то же. Вот ведь забавно». И вернулся к своему ужину.
Сидя один за столом, он, как всегда, размышлял. В целом Ридж не мог сказать, что недоволен результатами дневной работы. Неверно, что он ничего не узнал от сэра Уилфреда Денни. Заново прокрутив в голове свой с ним разговор, Ридж подумал, что выяснил одну очень ценную деталь, которая могла привести к поразительным результатам. И вправду столь поразительным, что когда Ридж робко начал осознавать их возможные последствия, то испугался, что его воображение, подстегнутое событиями последней недели, заведет его в страшные дебри. И все же…
Однако впустую размышлять было бесполезно. Он должен временно отложить данную версию, пока не появятся подтверждающие ее доказательства. Инспектор мысленно вернулся к смерти миссис Маунт.
Существовал один фактор, который явно свидетельствовал против убийства, и старший инспектор Хоксуорт конечно же использовал его в полной мере. Согласно заключению врача, если миссис Маунт ударил ножом кто-то другой, ее убийца не мог не запачкаться в крови. Одежда была из очень тонкой ткани и не представляла собой никакой преграды струе крови, которая должна была хлынуть из раны при таком положении тела, что доказывалось состоянием ковра. И все же никто не видел никого, до такой степени испачканного кровью. Поэтому старший инспектор настаивал, до отвращения логично, что такого человека не существовало.
Ридж, все еще упрямо цеплявшийся за версию об убийстве, теперь считал, что нашел способ обойти этот аргумент. Этим же способом можно было также обойти другие специфические обстоятельства смерти. К тому же как просто: нож в миссис Маунт вонзили нажимом сзади, а вовсе не ударом спереди. И это ставило под сомнение то, что ее убийца – мужчина. Но в этом инспектор был уже убежден. Если он прав и миссис Маунт действительно убили, то преступник также являлся убийцей адмирала Пинестона. В этом Ридж не сомневался. И убил он ее, чтобы заткнуть ей рот.
Из орудия убийства, всегда представлявшего собой многообещающую улику, заключить ничего было нельзя. Мистер Маунт опознал нож, извлеченный из груди жены, как свой собственный стальной нож для бумаг с острым кончиком, обычно лежавший на письменном столе в кабинете. Единственный аргумент, следовавший из данного факта, заключался в том, что изначально убийство не замышлялось. В ходе разговора, вероятно, имевшего место, возникли обстоятельства, сделавшие убийство неизбежным. Но этот аргумент не относился к тем, на какие можно положиться.
Что же касается главного возражения старшего инспектора против версии убийства, а именно – убийство было невозможно, поскольку преступник не мог ускользнуть и не был обнаружен, – то Ридж решил особо по этому поводу не переживать. На сей счет у него уже была своя версия. Ридж полагал, что убийца вообще никуда не ускользал.
Закончив с едой, он встал из-за стола и принялся бесцельно бродить по комнате. На месте ему не сиделось. Что-то нужно делать, но что именно, он толком не знал. Вскоре Ридж направился к машине и поехал в Рэндел-Крофт. Там он зайдет в лодочный сарай, неспешно выкурит трубку, глядя на реку, и увидит, поможет ли это.
Это помогло, вот только трубка не понадобилась. Едва дойдя до лодочного сарая, инспектор окинул профессиональным взглядом ялик адмирала, и что-то сразу бросилось ему в глаза. На носу, между двумя досками, торчало нечто ярко-красного цвета. Ридж нагнулся. Это оказался цветок валерианы, поникший и грустный, но еще не увядший.
– Странно! – удивился инспектор.
Он помнил, где в последний раз видел валериану: в тот же день в саду у сэра Уилфреда Денни. Почти у самой воды с одной стороны причала рос пышный куст. И, насколько Ридж знал, больше вдоль реки валериана не росла. Но самое интересное заключалось в том, что цветок отсутствовал, когда лодку осматривали утром после убийства (Эпплтон бы в любом случае этого бы не упустил), что и вправду показывало его сравнительно свежее состояние. Отсюда следовало два предположения. Первое: сегодня лодку выводили на воду, и цветок оказался там случайно. Второе: его поместили в лодку намеренно.
Ридж вытащил цветок. Стебель прямой линией вышел из небольшой щели, где находился. Он никак не мог там оказаться, если бы лодка случайно задела куст. Верным оказалось второе предположение: кто-то пытался навести подозрение на сэра Уилфреда Денни.
Ридж ощутил прилив энергии. Он точно знал, кто подложил цветок валерианы в лодку. Он подошел к двери. Констебль Хемпстед, как обычно, выступал в роли заботливого племянника. Ридж задал собравшимся в кухне один вопрос, и только констебль Хемпстед смог ответить на него.
– Сегодня сюда заходил репортер из «Вечерней газеты»?
– Да, сэр. Утром я видел его с другого берега. Он крутился вокруг лодочного сарая.
Ридж взял машину и на максимально возможной скорости направился к находившемуся ближе всех судье, где получил ордер на обыск. Потом он отправился в «Лорд Маршал».
– Этот репортер из «Вечерней газеты» у себя? – спросил он портье.
– Мистер Грэхем? Нет, мистер Ридж. Он вышел из гостиницы после ужина.
– В каком он номере?
– В семнадцатом.
– Спасибо. Нет, не поднимайтесь. И никому об этом ни слова.
Портье многозначительно кивнул.
Более получаса Ридж спокойно занимался важным делом. Однако уходя, не унес с собой ничего, кроме листка бумаги в кармане. На листке он старательно напечатал несколько строчек на портативной пишущей машинке, стоявшей на столе у окна.
