Каменская вроде поутихла. После похода к Томилину в Институте ни разу не появилась, да и Коротков забегает лишь от случая к случаю. Конечно, тогда момент был острый: откуда-то взялась карта с четко очерченной зоной действия антенны. И будь девица позубастее, она бы вцепилась в эту карту и догрызла вопрос до победного конца, то есть до антенны и до прибора. А она отступилась. Так что вполне может оказаться, что никакие радикальные меры и не нужны, и можно спокойно продолжать работу над прибором. Конечно, без Каменской было бы спокойнее. Так или иначе, нужно выждать еще недельку. Если за эту неделю Мерханов ее уберет – туда ей и дорога. А если не успеет, все равно можно будет продолжать работу.
Инна что-то нервничает в последнее время. Когда он сказал ей, что работу придется приостановить, она была в панике, говорила, что очень рассчитывала на деньги, которые он ей обещал за работу над прибором. Зачем ей деньги, этой старой деве? Посмотреть, как она выглядит и как одевается, можно подумать, что она живет на подаяние. У нее даже от скудной зарплаты наверняка деньги остаются. Может, она подпольная миллионерша, как Корейко? Копит деньги и складывает их в чемодан. Да на что они ей? Живет одна, квартира есть, что еще ей нужно? Господи, если бы он мог жить один и никого не видеть! Одиночество – вот высшее счастье. Выше этого только смерть.
Все было как обычно в этот вечер. Настя опять поздно пришла с работы, и опять ей лень было готовить себе ужин, вследствие чего она ограничилась чашкой чая с очередным невкусным бутербродом. Поговорила по телефону с отчимом, потом позвонила Лешке. Приняла душ. Посмотрела телевизор. Долго лежала в темноте с закрытыми глазами и думала. Наконец почти в два часа ночи ей удалось уснуть.
Обычный вечер. Такие случаются триста раз в году.
Сегодня она снова прошла в двух миллиметрах от смерти. И снова не заметила этого.
Бойцов шел за Анастасией Каменской от самого здания ГУВД на Петровке. Была пятница, 3 марта. Опять она возвращалась с работы поздно, и опять ей предстояло идти мимо той автостоянки, где недавно на нее пытались напасть.
От метро до остановки автобуса оставалось совсем недалеко, когда Бойцов увидел впереди знакомую машину. Это был тот самый «Сааб», номер которого два дня назад записывала старуха перед домом, где жила Каменская.
Когда Настя оказалась в нескольких метрах от машины, та тихонько тронулась ей навстречу, не включая огней. Вадим успел заметить, что стекло заднего правого окна поползло вниз. На принятие решения у него не оставалось и десятой доли секунды. Он рванулся вперед, расталкивая прохожих, в отчаянном длинном прыжке догнал идущую впереди женщину в голубой куртке и упал вместе с ней на грязный мокрый тротуар. «Сааб» резко набрал скорость и скрылся.
Каменская лежала неподвижно, и он перепугался, подумав, что она ударилась головой и потеряла сознание.
– Ради бога, простите, – заговорил Вадим, поднимаясь. – Позвольте, я вам помогу встать.
Он склонился над Настей и наткнулся на ее взгляд, злой и сверкающий от навернувшихся слез. Она молча протянула ему руку, и он осторожно поднял ее с земли. Ярко-голубая куртка стала серо-коричневой, джинсы промокли насквозь.
– Господи, что же я наделал! Девушка, милая, я так виноват, даже не знаю, что делать теперь. Давайте я отвезу вас на такси.
– Не надо, – процедила она сквозь зубы. – Я живу здесь рядом. Куда вы так неслись?
– На автобус, – Вадим виновато улыбнулся. – Пожалуйста, позвольте мне как-то загладить свою вину. Что я могу для вас сделать? Хотите, я куплю вам новую куртку?
– Хочу, – она неожиданно улыбнулась. – Только немедленно. Мне же нужно в чем-то дойти до дома, а в таком виде меня в милицию заберут, подумают, что я бомжиха какая-нибудь. Вы не знаете, здесь поблизости есть химчистка? Хотя сейчас уже все закрыто, наверное.
– Есть, – обрадовался Бойцов. – Здесь недалеко гостиница, и там круглосуточная химчистка, самообслуживание. Пойдемте, я вас провожу.
– В гостинице? – недоверчиво спросила Настя. – Вы имеете в виду «Сапфир»? Там же все на валюту.
– Так там есть обменный пункт. Пойдемте.
– Нет, – она покачала головой. – Все равно это выйдет очень дорого. У меня с собой нет таких денег.
Она провела рукой по мокрой куртке и поднесла ладонь к глазам. Ладонь была почти черной от грязи.
– Черт, ну и угораздило же вас! – в сердцах воскликнула она. – В чем я завтра на работу пойду?
– Поэтому и нужно пойти в химчистку сейчас, – подхватил Бойцов. – Если у вас нет денег, я вам одолжу. Ну честное слово, мне так неудобно, что я обязательно должен что-нибудь для вас сделать. Ну пожалуйста, прошу вас, позвольте мне хотя бы оплатить чистку. Ну девушка, милая, пожалуйста.
– Хорошо, пойдемте, – устало вздохнула она. – Только оставьте мне свой телефон, я завтра позвоню вам и верну деньги.
– Только так? – лукаво улыбнулся Бойцов.
– Только так, – твердо ответила Настя.
Она решительно двинулась в сторону гостиницы «Сапфир» и тут же со стоном схватилась за поясницу.
– Ох, елки-палки, кажется, я опять спину ушибла. Только этого не хватало!
– А что? – всерьез обеспокоился Бойцов. – У вас болит спина?
– Ужасно. Уже несколько лет. Тоже упала неудачно, и вот…
Она растерянно развела руками.
– Теперь вам придется нести мою сумку.
– Конечно, конечно, – спохватился он. – Давайте, я понесу. А что врачи говорят по поводу вашей спины? Как нужно лечить?
– Да я не хожу к врачам, времени нет.
– Это вы напрасно. Со спиной нельзя шутить, особенно женщинам. Знаете, при родах это всегда сказывается. У вас есть дети?
– Нет.
– Значит, будут, – авторитетно предрек Вадим. – Поэтому обязательно займитесь своей спиной.
– Ладно, как-нибудь займусь на досуге, – вяло пообещала Настя.
– И когда у вас будет этот досуг?
– Ближе к пенсии, я думаю, – рассмеялась она. – Кстати, вы уверены, что нас с вами пустят в этот валютный рай? Вид у меня, прямо скажем…
– Прорвемся как-нибудь, – беззаботно ответил Бойцов. – Главное, выражение лица понахальнее сделать – и вперед.
Швейцар пропустил их безропотно, чем несказанно удивил Настю.
– Надо же, – говорила она, стаскивая с себя мокрую грязную куртку, – оказывается, чтобы пройти в валютную гостиницу, надо выглядеть как можно хуже, тогда сойдешь за иностранца-туриста. Вообще-то это правильно, я давно заметила, что туристы одеты очень просто и удобно. И сколько мне будет стоить удовольствие привести в порядок одежду?
– Двенадцать долларов, – отозвался Вадим, изучавший объявления на окошке стойки, за которой сидела служащая химчистки.
– Ого! Пятьдесят пять тысяч рублей, даже больше. Дорого мне обойдется ваш автобус, – заметила она, запихивая куртку в барабан и защелкивая замок. – Обидно приносить напрасные жертвы.
– Я не понял, – вопросительно взглянул на нее Бойцов. – Что значит – напрасные жертвы?
– А то и значит, благодетель. Если вы так спокойно сидите со мной и ждете, пока вычистится моя куртка, значит, не так уж и спешили. Зачем было нестись на автобус сломя голову? Ради чего?
«Ради твоей жизни, Анастасия Каменская, вот ради чего, – мысленно ответил он. – Когда стало опускаться стекло в машине, я понял, что сейчас в тебя будут стрелять. Они, несомненно, попали бы в тебя, потому что шла ты медленно, а они только-только начинали движение. В таких условиях промахнуться может только лошадь. Но стрельба из машины – это не тот вариант убийства, который меня устроит. Стрельба из машины – это всегда серьезно, это всегда имеет под собой желание устранить конкретного человека и не похоже на спонтанное убийство, где жертвой может оказаться кто угодно. Вот тогда, возле стоянки, все было задумано так, как надо. Если бы не милицейский патруль, который находился в двух шагах, все было бы кончено еще тогда. Даже бомба, которую они позавчера подложили тебе в дверь, могла бы сойти за хулиганскую или экстремистскую выходку, особенно если бы мы приняли соответствующие меры и подбросили нужным людям нужную информацию о том, что это была акция, направленная против работников милиции вообще. Можно было бы что-нибудь придумать, если бы не твоя хромая зануда-соседка, записавшая номер их машины. А уж сегодняшняя попытка – совсем ни в какие ворота не лезет. Типичное заказное убийство. А нам этого не нужно. Что ж, раз пришлось с тобой знакомиться, попробуем выяснить, как много ты знаешь, а заодно и узнать, почему это ты так спешно засобиралась замуж».
– Я действительно никуда не спешил, – сказал он, оправдываясь. – Просто автобусы ходят редко, и, если бы я его упустил, пришлось бы неизвестно сколько времени ждать следующего.
– Жаль, что джинсы тоже грязные, – вздохнула она. – Можно было бы зайти в бар выпить кофе, все равно двадцать минут ждать.
