лилась из динамиков ностальгическая мелодия. В полумраке танцпола вяло топали с десяток пар.
— Она, видите ли, спонсор семейного счастья… — шептал Анатолий, обнимая партнершу и злобно поглядывая на танцующих в нескольких шагах Елену с Хариным. — Ну и все: туда не смотри, сюда не ходи… Я тебе честно скажу: лучше б у тещи жить оставались.
— Чем же лучше?
— Да тоже не райское наслаждение. Но все равно… Денег не хватало, а жили нормально. Даже в Евпаторию отдыхать ездили.
— Толя, дело не в деньгах, поверь. Деньги — не причина конфликтов, а их индикатор. Вернее сказать, проявитель. Тест на устойчивость. Говорят, что человек должен пройти через огонь, воду и медные трубы. Тогда, мол, и ясно будет, что он собой представляет. Вот и многие семьи подобное испытание проходят. Деньгами. Причем как их отсутствием, так и избытком. И еще неизвестно, какое из этих испытаний сложнее… Ой, у меня, кажется, что-то в волосах… Посмотри, пожалуйста!
Анатолий послушно запустил пятерню в прическу старшего лейтенанта. Та чуть поморщилась от боли и спрятала лицо, уткнувшись Репину в плечо.
— Нет, ничего… — констатировал тот спустя несколько секунд. — Заколка съехала, наверное…
* * *
Харин почувствовал, что Елену буквально трясет от злости, и крепче сжал ее в объятиях.
— Леночка, не обращай на него внимания… Я же говорю, это — просто дешевая месть.
— За что?
— Наверное, за то, что ты не собираешься прыгать с крыши.
Лена бросила на Репина косой взгляд и увидела, как муж гладит соперницу по волосам. Та в ответ нежно к нему прильнула.
— Опусти руку! — приказала она Харину.
— Что? — удивился тот.
— Левую руку ниже опусти…
И, не дожидаясь реакции партнера, резко опустила его ладонь, лежавшую на ее талии, сантиметров на двадцать ниже, на бедро.
— Этот упырь что — совсем страх потерял? — зашипел Репин и рванулся было из объятий Надежды. Объятия оказались прочнее. Взрывотехник сдался. Не хватало еще одной драки… Да и не солидно. — Откуда он вообще взялся? Что-то раньше я его не видел.
— Не он. Это она… — возразила Михайлова. — Толя, успокойся! Это ведь тоже испытание… И ты должен показать, что тебе очень хорошо, и что все ее попытки вывести тебя из равновесия — тебе по барабану… Улыбайся!
Репин осклабился, словно злобный вампир из модного фильма.
— Молодец… Вот ты сказал, что вам с тещей жить было лучше. А как думаешь, почему? Что вас объединяло?
— Теща и объединяла. Общий враг — он всегда сплачивает.
— Я серьезно.
— А если серьезно, то… Третий кит капитана Репина.
— Кто?..
Надя отчаянно пыталась понять пациента, но он вдруг замолчал. Тогда она перевела взгляд на Елену с Хариным. Те, увлеченные друг другом и беседой, органично покачивались в танце, не обращая внимания на окружающих. Рука партнера красноречиво свидетельствовала о его намерениях.
Надо было спасать эксперимент, и психологиня демонстративно прижалась к Анатолию.
— Поцелуй меня!
— Чего? — изумленно вытаращился тот.
Но психолог с неожиданной силой притянула Репина к себе и прильнула к его губам.
* * *
— Ну, это уже совсем ни в какие ворота…
Не дожидаясь окончания танца, Лена оторвалась от Харина и кинулась прочь из зала. Как ни приятны были прикосновения Леонида, но видеть, как собственный муж обнимает и целует другую, оказалось выше ее сил. Трагедия собственника. Вроде уже готова была окунуться в новую страсть, а тут — старое в новом обличье. Не отпускает. Харин метнулся вслед за партнершей.
Репин успел заметить удалявшуюся спину супруги — собственно, он и не выпускал ее из вида. И тоже кинулся к выходу.
Но Надежда преградила ему дорогу.
— Толя… Не смей! — Психолог мертвой хваткой натасканного бультерьера вцепилась в лацкан пиджака взрывотехника. — Держи себя в руках, слышишь?
— Да пусти же!..
Пара оторванных пуговиц полетели в стороны, но на этот раз живописец не сдался. Вывернувшись, Анатолий оставил пиджак в цепких руках психолога. Так ящерица, спасая свою жизнь, оставляет захватчику хвост. Только в отличие от ящерицы Анатолием двигала взрывоопасная смесь ревности-злости-обиды. И он кинулся следом за женой. С веселым шепотом: «Убью!»
Сумочка Елены по-прежнему висела на спинке стула, но ни ее самой, ни ее хахаля в банкетном зале уже не было.
Репин бросился к выходу. Выскочив на улицу, он успел увидеть лишь отъезжавший с парковки темный «хундай». Придав машине злобным взглядом дополнительное ускорение, капитан резко выдохнул. И хлопнул себя по карманам в поисках сигарет. Но в карманах было пусто, потому что еще год назад он променял пагубную привычку на живопись.
Вдруг он ощутил, что пиджак вернулся на плечи.
— Ноготь сломала… — виновато улыбнулась Надежда.
Репин не ответил.
— Толь, успокойся… — Михайлова робко прикоснулась к его руке. — Ты все сделал правильно. Вот увидишь.
Но автор детского рисунка «Смерть Чебурашки» снова промолчал. Он смотрел в ту сторону, куда умчалась машина. Затем, порывшись в кармане пиджака, достал скомканную салфетку и записал на ней номер уехавшего «хундая».
* * *
Уставившись в лобовое стекло, Лена пыталась справиться с огненным шаром внутри, который плавил горло и стремился наверх, к слезным железам. Проносившиеся мимо редкие фонари уже начали расплываться туманными облачками.
Харин, не отпуская руля и не отрывая взгляда от дороги, приоткрыл бардачок и достал оттуда пачку «Vogue».
— Держи!
Она благодарно кивнула и достала сигарету.
— Ты же, кажется, не куришь…
— Держу про запас, — ухмыльнулся Харин. — Для непредвиденных случаев.
Лена вынула из гнезда электрический прикуриватель. Дым послужил своеобразной анестезией. Стало чуть легче. Огонек сигареты уютно светил в темноте.
— Куда тебя отвезти?
— Все равно…
— Надо же — по пути… — Харин резко свернул налево.
Через некоторое время машина остановилась возле пологого спуска к набережной.
— Давай прогуляемся. Воздухом подышим. А то — весь вечер в духоте…
Он помог ей выйти из салона и бережно укрыл плечи страдалицы своей курткой. Репина сделала несколько шагов, но вдруг остановилась. «Нет, романтического вечера сегодня не получится, не то настроение. Только все испорчу — и себе, и ему».
— Лень, извини… В следующий раз погуляем. Отвези меня домой, хорошо? К маме, я имею в виду.
Леонид Андреевич, скрыв разочарование, впустил спутницу обратно в машину.
— Тебе отдохнуть надо… — Он включил зажигание. — Знаешь, что? Съезди куда-нибудь к теплому морю. В Грецию или в Таиланд. Отключишься на пару недель, нервы поправишь… А с участками я тут сам как-нибудь разберусь.
— Ой, я и забыла совсем! — Елена виновато посмотрела на него. — Завтра заезжай, я дам деньги… Слушай, а как ты думаешь: я не очень перед Толей виновата?
— Да как тебе сказать… Лично я, возможно, не простил бы. Но чувства… это ведь очень индивидуально… Если любишь — прощаешь многое. А насчет Таиланда ты все же подумай! Смена обстановки — это как перезагрузка для компьютера. Все, что на жесткий диск не сохранено, автоматически уничтожается.
* * *
— Ты извини, что так вышло… — Надежда взглянула на потухшего живописца, словно медсестра на больного, выпившего по ее вине вместо лекарства яд. — Что теперь делать думаешь?
Они сидели в ее психологическом подвальчике, и старший лейтенант Михайлова была такой же, как и прежде. Обыкновенной. Глядя теперь на нее, Репин даже подумал: а не привиделся ли ему весь тот эксперимент?
— В общагу съеду, — ответил он наконец. — Квартира-то — ее…
— А вот это — зря. Тем самым окончательно сожжешь все мосты!
— Пускай…. Я плавать умею.
— Ты — возможно, а вот Лена… Она может воспринять это как окончательный разрыв. Ты ведь этого не хочешь?
Репин отрицательно мотнул головой.
— Вот видишь! Тогда придется на мировую идти. Самому. Другого выхода теперь нет.
— Вас, психопатов, не поймешь… — Взрывотехник скривился, будто надкусил гнилой орех. — Хуже депутатов, честное слово! То «прояви гордость», то, наоборот, «на мировую иди». И все — по науке…
— Вот именно, и с точки зрения науки здесь все грамотно. Потому что дело — в изменении обстановки. Поменялись начальные условия — меняются и подходы. Был такой швейцарский ученый, Карл Юнг, которого считают основателем аналитической психологии. Я как раз сейчас по этой теме хочу диссертацию писать и могу объяснить… Смотри!
Михайлова вытащила из ящика стола чистый лист бумаги, взяла фломастер и нарисовала на листе перевернутую дугу.
— После ресторана вы находитесь как бы на пике конфликта…
В вершине дуги появилась жирная точка.
