что в Пуэбло-Нуэво или в Кинтане. На улице еще было светло. Там я тоже начал удачно и разбогател примерно на две тысячи евро — и вдруг проиграл партию, которую считал уже выигранной. У меня был фулл-хаус из королей и рыцарей [17]. Но я проиграл. Я говорил тебе, что хуже всего играть, когда ты раздражен, но это не так… Хуже всего играть в тоске, когда тебя что-то грызет; тогда ты не можешь остановиться. За несколько часов я проиграл все деньги и влез в долги. Потом, уже ночью, меня привезли на другую игру, куда-то в районе Куатро-Каминос.
— Там я тебя и подобрал.
— К тому времени я уже перестал соображать, что происходит. Не понимал ни где я, ни который час. А потом мне приставили к горлу нож и сказали, что либо я плачу все, что задолжал, либо мне крышка.
— Почему ты позвонил именно мне?
— Звонить Элене или Ческе было стыдно. А Марина… Думаю, Марину я потерял.
Марина не могла уснуть всю ночь, сто раз звонила Ордуньо, но безрезультатно. Она гадала, на задании он или с ним что-то случилось. И жалела, что накануне не смогла вернуться в его квартиру.
Она удивилась, что так беспокоится о человеке, которого знает всего неделю. Однако проведенные с Ордуньо дни сделали ее счастливой. Все это не входило в ее планы, но, когда он сел рядом в самолете, она почувствовала к нему расположение. Чистая душа, он влюбился в нее по-настоящему, не так, как все, с кем она встречалась прежде, кто ею просто пользовался. Ей было с ним непривычно хорошо; она чувствовала, что он никогда не причинит ей зла, что рядом с ним ей не надо постоянно быть начеку.
И теперь она не знала, что делать: то ли ждать его, то ли возвращаться домой и ждать, пока воспоминания о Канарских островах сотрутся из памяти.
Усталость скосила Ордуньо, но не Сарате. На часах было уже семь тридцать утра. Анхель не мог решить, что делать: отправиться на работу или позвонить Элене и рассказать о случившемся. Будь у него свои шесть тысяч евро, он заплатил бы за Ордуньо и скрыл утренний инцидент ото всех. Да, Ордуньо наломал дров, но он был другом Сарате, а друга нужно выручать хотя бы и ценой собственной жизни. Вот бы найти Марину и оставить ее с ним. Но о женщине, которую так превозносил Ордуньо, Сарате ничего не знал. Единственный выход –– обратиться за помощью к Ческе.
Глава 38
Элена несколько часов просматривала видео с диска Кортабарриа. Она старалась ни на чем не концентрироваться, но некоторые, самые чудовищные зверства сами впечатывались в мозг — как она знала по опыту, навсегда. Среди них были несколько боев с участием Лукаса, завершившихся одинаково: из чудовищных драк со смертельным исходом ее сын выходил победителем. Видимо, поэтому он до сих пор жив: он превзошел всех соперников, одного за другим. Одному богу известно, как долго крутилось это адское колесо. Все видеозаписи на диске были датированы последними месяцами, поэтому понять, как менялся Лукас, не представлялось возможным. Она видела только, что он мастер своего дела, не знает сомнений и угрызений совести в минуту, когда надо проявить жестокость, что он усвоил все правила выживания. Сомнения теперь терзали Элену: действительно ли она хочет его найти? Сможет ли посмотреть ему в глаза? Она пыталась убедить себя, что сын вынужден делать то, что делает, спасая свою жизнь, что совсем ребенком он угодил в чудовищную западню. Страшно было представить, что он мог выйти на смертельный ринг уже в семь-восемь лет. Воображая, как он с детским любопытством постигает страшные правила этой игры, она так разбередила себе душу, что казалось, больше ни секунды не сможет смотреть на пытки и агонию умирающих. Но нужно было найти хоть какую-то зацепку, хоть какую-то ниточку. И Элена продолжала открывать файл за файлом.
На диске было достаточно материала, чтобы привлечь к ответственности и Андони Аристеги по прозвищу Кортабарриа, и «Пурпурную Сеть», но что толку? Андони мертв, а видеозаписи получены Эленой нелегально. Так что придется продолжить поиски, найти способ подобраться к центру «Сети». К сердцу монстра. Элена прекрасно понимала, каковы будут последствия: о преступлениях ее сына узнает не только Сарате, но и остальные сотрудники ОКА, в дело вмешается суд… Но Лукас — не единственная жертва. Надо думать и о других. Об Айше. Об Ауроре — возможно, она еще жива.
Было уже восемь утра — время отправляться в отдел. Неожиданно на нее навалилась страшная усталость. Хотелось одного: упасть в постель и уснуть, забыть обо всем, ощутить прикосновение чистых простыней и позволить себе отключиться. Но вместо этого она приняла душ, оделась и поехала на Баркильо. Не стала даже заезжать к Хуанито, хотя любила несколько минут в баре, в течение которых чувствовала себя обычным человеком, на чьих плечах не лежит тяжким грузом весь мир.
На работе она застала только Марьяхо — та просматривала записи камер наблюдения из дома в Эль-Плантио.
— Тебе удалось хоть немного поспать?
— С тех пор как убили ту девочку, я не могу толком спать, — призналась Марьяхо.
— Если тебя это немного утешит — я тоже. На камерах что-нибудь есть?
— Много разного, но ничего такого, что может нам пригодиться именно сейчас.
Марьяхо показала Элене кадры из подпольного казино, которые предстояло увидеть их коллегам: знаменитого телеведущего и двух прославленных спортсменов; охранников — чьи личности еще предстояло установить, — выводивших из зала игрока, который попытался обвинить крупье в обмане. Но Элену заинтересовали кадры, которые были на экране, когда она только вошла: какой-то человек подходит к Кортабарриа и отдает ему конверт. Взглянув на конверт, баск кивает и прячет его во внутренний карман пиджака.
— Этот тип… Найди кадр, где он снят крупным планом.
