Марьяхо стала просматривать записи с разных камер, открыв их на экране одновременно. Наконец она остановилась на кадре с камеры у главного входа.
— Этот?
Разглядеть лицо было трудно — мужчина словно умышленно отворачивался от камер. Но Элена не сомневалась, что узнала его, хоть и не решилась сказать об этом вслух. Димас. Будь съемка почетче, на его лице можно было бы различить оспины. Палача в мексиканской маске выдавала манера двигаться. Итак, зацепка, которую они ищут, лежит в кармане у мертвеца, оставленного ими вчера в подпольном казино.
Инспектор Бланко решилась нарушить закон. Она выехала на шоссе, ведущее в Ла-Корунью, а с него повернула в Ла-Флориду. Казалось, в дом никто не входил с тех пор, как она, Сарате и Марьяхо покинули его этим утром. Элена припарковала машину в пятидесяти метрах от входа на случай, если какая-нибудь камера все же работает, и замотала голову платком, чтобы ее невозможно было узнать. Сигнализацию они вчера отключили, на этот счет Элена не волновалась. Зная расположение всех комнат, инспектор подошла к дому с задней стороны, перелезла через забор и пробралась в подвал через окно. Оттуда поднялась по лестнице в игорный зал: покойник лежал на том же месте, теперь уже окоченевший, с кожей лилового оттенка.
Конверт действительно был во внутреннем кармане пиджака Аристеги. Элена забрала его, не заглядывая внутрь. Вдруг раздался какой-то звук, и она спряталась. В зал вошла пожилая женщина, наверное уборщица, и, увидев труп, закричала. Воспользовавшись ее замешательством, Элена поспешила скрыться тем же путем, каким пришла: выбралась из окна и перелезла через забор.
Оказавшись в машине, она сразу открыла конверт. Внутри лежал листок с адресом:
«Каньяда-Реаль. Сектор 6, позади строения 20. Пятница, 11:00».
Элена взглянула на часы: была пятница, десять пятнадцать утра, и при желании она могла успеть. Возможно, речь шла о другой пятнице или об одиннадцати часах вечера, но упустить малейший шанс встретиться с Димасом она не могла.
Когда Элена завела двигатель, до нее донесся нарастающий вой сирен.
Глава 39
Каньядас-Реалес — это дороги шириной метров по семьдесят пять, любое строительство вдоль которых запрещалось. Их проложили еще в Средние века для прогона овец-мериносов, осенью — с севера на юг, весной — с юга на север. Главной из них считалась Каньяда-Реаль-Галиана; она начиналась в Ла-Риохе и заканчивалась в Сьюдад-Реаль. Дорога огибала Мадрид, и одно из ее ответвлений проходило всего в двенадцати километрах от Пуэрта-дель-Соль. В конце семидесятых годов прошлого века некоторые горожане, не встречая противодействия властей, начали селиться по обеим ее сторонам. Спустя почти пятьдесят лет проходящая через Мадрид Каньяда-Реаль уже представляла собой зону хаотичной застройки, самую протяженную во всей Испании, а может, и во всей Европе: на шестнадцати километрах, принадлежащих Мадриду, Костаде и Ривасу, роскошные виллы соседствовали с трущобами, бараками, нелегальными автомастерскими, конюшнями и даже крупнейшим в стране наркорынком.
Худшим местом в этом районе считался Вальдемингомес, сектор 6, примыкавший к мусорной свалке, куда свозили отходы со всего Мадрида. На территории примерно в два километра вокруг прихода Санто-Доминго-де-ла-Кальсада жили беднейшие из бедных: колония румынских цыган и потерявшие квартиры наркоманы — эти рабы преступных кланов коротали свои дни в палатках. Здесь продолжали функционировать около сорока точек из ста двадцати с лишним, которые процветали лет пять назад; сюда приезжали нарковозы из районов Вальекас и Эмбахадорес; здесь в поисках ежедневной дозы бродили живые мертвецы. Немногие жители Мадрида отважились бы заехать в эти места на собственной машине; и немногие знали, что костры, горящие по сторонам дороги, указывают места, где можно купить наркотики.
Задний двор дома номер двадцать представлял собой участок, на котором проживало тридцать или сорок семей румынских цыган. Было уже почти одиннадцать, когда Элена, готовая к любому повороту событий, вышла из машины. Взволнованная и испуганная, она не представляла, встретит ли здесь Димаса и как поведет себя, если встретит.
Завибрировал телефон, и она посмотрела на экран. Звонил Сарате. Элена решила, что это ее шанс выжить, если дело примет плохой оборот.
— Сарате?
— Элена, ты где? Нам сообщили, что труп Кортабарриа обнаружен.
— Сарате, мне кажется, я кое-что нашла.
— Что?
— Не знаю, не могу пока сказать. Я сейчас в Каньяда-Реаль, в секторе шесть.
— Не делай глупостей, возвращайся.
— Пожелай мне удачи. Я должна найти сына. Только не вздумай здесь появляться.
И Элена отключила телефон, чтобы Сарате не уговорил ее вернуться, не подвергать себя опасности. Ей вспомнилась фраза из какого-то фильма: «Отступивший солдат пригодится в следующем бою». До сих пор она всегда следовала этому принципу. Но не сейчас.
Она снова села в машину и спрятала телефон за подпоротой обивкой пассажирского кресла. Туда же сунула табельное оружие и документы. Впрочем, не исключено, что стоит ей отойти, как машина лишится сидений, а инспектор — телефона, оружия и полицейского удостоверения. Элене было страшно, но она подумала о том, что чувствовал Лукас перед первой дракой. Ради него она подавила свой страх.
Разговор с Эленой не на шутку встревожил Сарате. Он решил позвонить Ческе и рассказать ей о неприятностях Ордуньо. Он не знал, правильно ли поступает и не предает ли приятеля, но не мог нянчиться с ним, когда Элена в такой опасности. Оставлять Ордуньо одного тоже было нельзя, потому что, проснувшись, тот мог приняться за старое. Ческа предложила неожиданное решение:
— Женщина, о которой он говорил, Марина, сегодня звонила в отдел. Сказала, что ничего о нем не знает и сходит с ума от беспокойства. Она оставила свой номер, я ей позвоню.
Марина сразу предложила остаться с Ордуньо, чтобы Сарате и Ческа могли сосредоточиться на расследовании. Они отвезли
