Ознакомительная версия.
Вот, собственно, с этими сведениями, а также конкретным предложением и «вышел» Володя на Вячеслава Ивановича. И немедленно получил «добро» на проведение операции…
Знал бы заранее Яковлев, чем дело обернется, он не стал бы выходить на собственное начальство со своим предложением.
Оформление визы в Турцию много времени не заняло, и уже через двое суток он подъезжал к широко известному сегодня во всем мире курортному городу на берегу Эгейского моря, точнее, целой курортной зоне, называемой Бодрум.
Единственное, что являлось правдой, так это то, что путевка у супружеской четы Поройковых, приобретенная ими в московском агентстве «Туркомфорт», расположенном в Люблино, в районе которого и проживали Сергей Юрьевич с Лидией Петровной, начиналась с десятого числа, то есть за две недели до катастрофы. Из всего этого следовало, что Поройковы уже находились на курорте, когда случилась авиакатастрофа в Сибири. Но милиционеры утверждали, что Поройков лично проверял самолет. Не сходилось! Может быть, на аэродроме был кто-то другой, ловко выдававший себя за майора? Но разве те милиционеры похожи на идиотов? Вопрос, конечно, больше риторический, но подобное мозговое, да и зрительное «затмение» произойти могло вряд ли, причем у всех троих, если они были трезвы и в твердой памяти. Утверждали, во всяком случае, что так.
А может, и не было никакого затмения? Может, на стоянке был действительно Поройков, вызванный «на денек» с курорта для выполнения «важной миссии», за что и был соответственно отмечен? А как оплачивается работа киллеров, всем известно. Так что — туда-сюда, сделал дело и — обратно. Никто и внимания не должен был обратить, если бы они действовали не столь нагло. Наглость ведь — верный признак полной самоуверенности, а значит, они и были абсолютно уверены в своих действиях. И эта их уверенность, в свою очередь, вероятно, была продиктована соответствующими суммами гонораров, при которых доводы разума становятся бессильными…
Найти четырехзвездный отель «Марина Гранд Резорт» оказалось тоже делом несложным. А дальше все пошло именно так, как и предполагал в глубине души Володя, несмотря на то что надеялся на везение.
В отеле, а точнее, на берегу голубого бассейна, выстланного разноцветной кафельной плиткой, он нашел пышную и волоокую даму, которую ему представил портье как супругу господина Поройкова. Лидия Петровна встретила незнакомого человека, представившегося сотрудником МВД из Москвы, с откровенной настороженностью, граничащей с испугом. Было сразу понятно, что она ждала чего-то похожего на Володино появление. Хотя она наверняка и знала, что лично ей это обстоятельство ничем не грозит.
Сергея Юрьевича, разумеется, в отеле не было. И в Бодруме — тоже. По ее уверениям, муж уехал на несколько дней кататься посреди жаркого лета на лыжах — на знаменитый горнолыжный курорт Паландокен, оставив ее в одиночестве по причине временного нездоровья. Может быть, съела что-то не то, но болит голова, она пьет таблетки и решительно не желает лишаться покоя. К тому же она терпеть не может эти новомодные увлечения, которыми нынче «болеет» элитная российская публика. Она сторонница спокойного и созерцательного отдыха. На вопрос: «А как же солнце? Ведь оно ей тоже, наверное, сейчас вредно?» — она не снизошла до объяснений, лишь показав на свою соломенную шляпу с широкими, как у зонтика, полями. Но при этом вид у нее был вполне цветущий. Хотя все это чрезвычайно обманчиво, добавила она. Ну да, можно одновременно и болеть, и прекрасно выглядеть. Нет, эта дама в возрасте все равно не шла ни в какое сравнение с Мариной Смуровой. И, решив так, Володя не стал пускать в ход собственное обаяние, «предмет» не стоил того.
Но одно он выяснил: когда вернется Поройков, Лидия Петровна не знает. Или знает, но не скажет, а допрашивать ее бесполезно. На попытку Яковлева спровоцировать ее на правду по поводу подобного рода и других «отсутствий» мужа, она твердо заявила, что Сергей не отлучался от нее за все время ни разу. Сегодня впервые. А вот на вопрос, разговаривал ли он с Москвой в последнее время, она все же прокололась — задумалась. При этом зрачки ее заметались, но она быстро взяла себя в руки и ответила, что в ее присутствии — ни разу. Может быть, в ее отсутствие, но она не знает. Да и к чему звонить? Скоро уже возвращаться домой, успеет о делах своих наговориться… А что, разве его в чем-нибудь подозревают?
Этот вопрос был нежелательным. И Яковлев ответил, что речь не о подозрениях, а о консультации по некоторым вопросам из той области, которой и занимается ее супруг.
Сидеть и ждать Поройкова в засаде неизвестно сколько времени Яковлев не собирался. Да и гоняться за ним в каком-то там Паландокене, у черта на куличках, Володя не собирался. К тому же, что было вернее всего, почти наверняка ни на какие горные курорты Сергей Юрьевич и не уезжал, а определенно ошивался где-нибудь поблизости, наблюдая со стороны за незваным «гостем» и специально оставив жену в отеле, чтобы иметь от нее информацию о причинах приезда москвича из Департамента по борьбе с организованной преступностью и терроризмом Министерства внутренних дел. Кто-то ж информировал его из Москвы о том интересе, который возник у следователей к его личности.
Проводить в чужом номере обыск Володе также никто бы не позволил. Да и что он мог там найти?.. Оставалось одно: воспользоваться счастливой случайностью, вежливо откланяться Лидии Петровне и уйти… чтоб хотя бы успеть до отлета домой искупаться в Эгейском море. Ибо такого случая в ближайшем будущем ему уж точно не светило…
Вячеслав Иванович был информирован по телефону и, вопреки ожиданиям Володи, остался сообщением весьма доволен.
3
Александр Борисович возвратился из своего вояжа с целой «корзиной впечатлений». Картина в губерниях, как он описал ее Вячеславу Ивановичу, была предельно ясной. Конечно, в определенной степени, сговор губернаторов имел место. Но не всех. Дальний Восток, например, выступал за президентский вариант. И это было понятно — рядом Япония, отношения с которой строились во многом и на личных, так сказать, соседских контактах. Сибиряков же устраивал «китайский» проект, и это объяснялось тоже просто. «Живые» деньги, причем немалые, так и маячили перед глазами. И для того чтобы оправдать свои точки зрения, господа губернаторы были готовы на любые издержки морального свойства. Но ни о каких «устранениях», естественно, никто из них и не помышлял, все должно было происходить естественно, как и было обещано, причем недвусмысленно, господином Смуровым. Сперва своего рода референдум, после него — решающее слово инвесторов, ну а затем уверенный выход на Москву с уже определившимися, реальными планами взаимовыгодного экономического сотрудничества с азиатским регионом, а не перспективные, возможно, интересные по-своему разработки, финансовая отдача от которых еще вилами на воде писана. И главный аргумент: голосуя за президента, как, впрочем, и за губернаторов, народ требовал тем самым коренного улучшения своей жизни, причем уже сегодня, а не в отдаленном будущем. Да потомкам вряд ли что и достанется от этой уплывающей из недр государства нефти. Назвать такую постановку вопроса ловкой демагогией никакой язык не повернется!
Но Турецкий видел и другое: в случае неудачи с «китайским вариантом», о чем губернаторы, по понятным причинам, задумывались, они были готовы пожертвовать первым заместителем министра. Что фактически и происходило, когда Александр Борисович ненавязчиво, а как бы поддаваясь их настойчивым и доверительным просьбам поделиться с ними хотя бы первоначальными предположениями относительно причин авиакатастрофы, высказывал собственную «осторожную» и еще не предназначенную для публичного освещения точку зрения. Да, это было покушение, по сути, заказное убийство. Группа усиленно работает, испытывая постоянное на себе давление. Но уже имеются предварительные результаты. Как названы и подозреваемые лица, разговор о которых вести преждевременно. Александр Борисович замечал, что даже такой сдержанной информации было достаточно, для того чтобы вызвать собеседников на откровенность.
Поначалу они недоумевали, но позже проникались доверием к Турецкому. После чего и следовало, как правило, изложение их собственной точки зрения на проблему «трубы». При этом в аргументации происходило четкое разделение на региональную и федеральную «необходимости», и региональный интерес до поры до времени, разумеется, превалировал. И это не скрывалось, иначе какой же ты губернатор, если о своих избирателях не радеешь?! А ведь обещания китайских соседей, чья экономика развивалась стремительно, поражая воображение многих развитых стран Запада, основывались не на пустом месте, что нельзя не учитывать.
Но было также ясно и то, что позиция президента, когда она будет им высказана официально, с высокой трибуны, с соответствующими обоснованиями и твердыми гарантиями, на которые смогут рассчитывать губернии, тоже не вызовет их протеста. То есть господа губернаторы явно демонстрировали свою лояльность, понимая, что их соображения в какой-либо форме будут обязательно доведены господином Турецким до Кремля. Иначе расследованию авиакатастрофы не придавалось бы столь высокое значение.
Ознакомительная версия.
