— Я полагаю, — наконец проговорила она, — что, если мы сегодня ничего о нем не узнаем, его отсутствие можно будет рассматривать как необычное. Но вы только что сказали, месье, что я пользуюсь его полным доверием, и я хочу сказать вам, что моя роль больше состоит в том, чтобы избавить мадам Видмер от домашних забот. Мадам Видмер очень любит бридж и танцы.
Гонорин Лорд подняла голову и улыбнулась. В ее глазах застыло странное выражение: можно было различить иронию, неприязнь и даже зависть.
— Понимаю, — сказал Сатурнин. — Следовательно, вы не часто бываете в типографии. Хотя, кажется, там у вас тоже есть кабинет?
— Я часто там работаю, месье, но чаще я бываю на бульваре Сюше. Я нахожусь там, где мой хозяин нуждается во мне, но когда мадам Видмер устраивает приемы, тогда мое присутствие особенно необходимо. В мои обязанности входит организация обедов, размещение приглашенных за обеденным столом, рассылка приглашений. Я также занимаюсь оплатой счетов метрдотелю, за вино и прочее.
— Да. Расходы, вероятно, очень солидные?
— Иногда, да. Естественно, теперь приемы стали менее редкими, чем это было раньше.
— Понятно. А не можете ли вы сказать, много ли было с собой денег у месье Видмера в пятницу?
— Этого я не знаю, месье.
— Это не входит в вашу компетенцию?
— Нет. В сущности, я оплачиваю чеками все текущие расходы. Мне кажется, что банкиры месье Видмера лучше смогут вам это сказать. Мне всегда казалось, что полиции очень просто бывает получить подобные сведения.
— Известное дело.
Сатурнин приветливо улыбнулся.
— А теперь, мадемуазель, не можете ли вы сказать мне, был ли мистер Видмер счастлив дома?
Этот неожиданный вопрос заставил покраснеть Гонорин Лорд, но она выдержала взгляд комиссара.
— Я полагаю, что он был удовлетворен.
— Но не счастлив?
— Нет. Я хочу, чтобы вы поняли меня. Когда я говорю, что мой хозяин не полностью счастлив, я ни в чем не хочу упрекнуть мадам Видмер. В течение двух лет месье Видмер был болен или, если вы предпочитаете иное выражение, считал себя больным. Естественно, что мне не известно настоящее состояние его здоровья. Это дело его врача. Но он стал меланхоличным, тяжелым в общении, почти мрачным. Его жена должна была чувствовать себя очень неважно.
— К тому же есть еще и пасынок, — сказал Сатурнин.
Она быстро посмотрела на него и проговорила равнодушным голосом:
— Да, существует Поль. Это довольно странный мальчик.
— Ревнивый?.. может быть, лживый? — настаивал Сатурнин.
— Возможно, месье.
— Что, вероятно, немало усложняло ситуацию, не так ли?
Гонорин Лорд снова покраснела и повернулась к комиссару.
— Я буду откровенной, — сказала она. — Я считаю, что нет никакой причины бить тревогу, но, возможно, эта история и серьезна. В таком случае вы хотите узнать от меня правду такой, какой она мне представляется…
Она остановилась и ее обычно бледные щеки стали пунцовыми.
— Есть ли у него женщина? Ведь вы об этом хотите узнать у меня, не так ли? Так вот, насколько мне известно, ее у него нет. Месье Видмеру только пятьдесят шесть лет, но выглядит он старше своего возраста. Он болен, или считает себя таковым. И, зная его характер, я не считаю его мужчиной способным усложнить свою жизнь связью на стороне. Мне трудно представить его с двумя семьями, и я считаю, что ничто в процессе моей работы не намекало на это. Если бы у месье Видмера была любовница, то безусловно это было бы ясно из писем, телеграмм или телефонных звонков, из посещений… но ничего этого не было, а я как секретарь не могла бы не заметить этого.
Сатурнин кивнул головой и улыбнулся.
— По-видимому. Так что вы полагаете, что ваш патрон просто задержался дольше обычного на уик-энде? Или, возможно, он отправился по следам редкой марки?
— Мне кажется, он безусловно мог пойти на это, — спокойно ответила Гонорин. — Но не из-за женщины.
Ее губы слегка сжались.
— Мне кажется, что он уехал потому, что больше не хотел видеть женщин!
— Другими словами, Эжен Видмер был достаточно несчастлив у себя дома, чтобы хотеть убежать исключительно ради того, чтобы быть свободным?
— Да. Это соответствовало бы его темпераменту и характеру. Если мы вскоре не получим от него известий, я не усомнюсь в этом. С него было достаточно той жизни, которую он вел дома и на работе. Он часто говорил о Лондоне, по которому чувствовал ностальгию.
— Да? Он там жил?
— Да, мне кажется, в молодости.
— А на вашей памяти никаких писем не приходило из Лондона?
— Никаких, месье.
Она слабо улыбнулась и покачала головой.
Комиссар проворчал что-то, посмотрел на часы, встал с кресла и сказал:
— Благодарю вас, мадемуазель. Я полностью принимаю ваш взгляд на это дело. Вы знаете Эжена Видмера. Одно из двух: или он удлинил свой отпуск, не дав себе труда предупредить об этом кого-либо, или он достиг возраста безрассудства. Ему нужны были приключения, может быть ничего общего не имеющие с сентиментальностью, а просто новая жизнь без старых привычек. Такие вещи уже случались. Мужчина — странное существо, мадемуазель.
— Я в этом уверена, — проговорила Гонорин Лорд, опустив глаза.
Глава 5 Источник всех бед
Служащий банка в небесно-голубом костюме и треуголке, встретив Сатурнина у главного входа, пояснил без всякой необходимости, что конторы были закрыты для публики. Он провел комиссара по многочисленным коридорам, стены которых были облицованы мрамором, редкими породами дерева, а полы покрыты коврами и передал его с рук на руки другому гиду. Наконец Сатурнин достиг резиденции самого директора.
Царствуя в этом святая святых, где стены помещения были отделаны еще более дорогим деревом, чем в коридорах, а ковры пушистее, директор умудрился сохранить нормальный человеческий облик. Маленький и съежившийся он, вероятно, страдал несварением желудка и не мог широко пользоваться предоставленными ему благами жизни. На его губах возникла улыбка, когда он протянул Сатурнину свою сухую, вялую руку.
— Комиссар Дакс? Будьте добры, садитесь. Мне звонили с набережной Орфевр… Естественно, мы сделаем все, что можно, чтобы помочь вам. Я полагаю, вы беспокоитесь о нашем клиенте Эжене Видмере?
— Да. Он покинул свой кабинет в пятницу в четыре часа, и с тех пор никто ничего о нем не слышал.
— В прошлую пятницу? Погода ведь исключительно благоприятна. Эти уик-энды на английский манер я не одобряю, но между тем…
— Все это так. Но почему он не предупредил свою жену?
— Ах да! Возможно, это немного странно. Я уверен, вы лучше меня разбираетесь в подобных вопросах. Вы без сомнения пришли спросить, имел ли наш клиент наличные в момент отъезда?
— Совершенно точно.
— Да. Я предвидел этот вопрос, и моя секретарша провела необходимые розыски. Но очень поверхностные. Я полагаю, этого вам будет достаточно. Да…
Он окинул близоруким взглядом свой огромный министерский письменный стол и взял карточку, лежащую под пресс-папье.
— Да… Вот такая ситуация. В течение последних восьми месяцев месье Видмер взял в банке довольно значительные суммы… Последний раз семьсот тысяч франков. А общая сумма составила что-то между девятью и десятью миллионами франков. Скажем, девять миллионов триста тысяч.
Густые брови Сатурнина удивленно поднялись.
— Это все?
— Это все, что он у нас взял наличными.
— Вы думаете, что у него еще и в другом месте есть счет?
— Нет. Это меня удивило бы. За исключением этих сумм, взятых за последние восемь месяцев, почти с уверенностью можно сказать, что все состояние месье Видмера находится у нас.
— И оно составляет несколько десятков миллионов?
— Около семидесяти.
Сатурнин провел пальцем по усам. Директор задумчиво наблюдал за ним.
— Вы ожидали услышать другое, комиссар?
Сатурнин пожал плечами.
— Черт возьми! Я сам не знаю, что ожидал услышать. Исчезает богач. Домашнее благополучие, кажется, не слишком устраивало его. Я думал, что он взял половину своего состояния, оставив половину жене, и решил исчезнуть для другой жизни.
Директор покачал головой.
— А вы не думали о другой стороне вопроса… например, о потере памяти?
Сатурнин улыбнулся.
— В нашем ремесле не слишком-то верят в потерю памяти… это обычно случается в романах. Кстати, как вы думаете, что мог сделать ваш клиент с взятыми суммами?
— Не имею ни малейшего представления. Для богатого человека, вы сами понимаете, это не слишком большая сумма. Насколько мы, банкиры, можем судить, эти деньги могли быть истрачены на хозяйство, на подарки друзьям, проиграны, если месье Видмер играет в карты, чего лично я не думаю.
— Подарки? — проговорил Сатурнин. — Может быть какой-нибудь даме?
