Ознакомительная версия.
Ладно, местные соседи его не беспокоили, хотя выходили на лестничную клетку и проверяли, все ли в порядке, когда он изредка вечером спотыкался на ступеньках и скатывался вниз по лестнице.
Эти падения начались в октябре, после того как он уперся лбом в стену, расследуя дело Сестрёныша. Тогда из него словно выпустили воздух и снова стало мерещиться всякое разное. Харри знал только один способ избавиться от видений.
Он попытался взять себя в руки, отправился вместе с Сестрёнышем на дачу в Рауланне, но сестра замкнулась после жестокого изнасилования и уже не смеялась, как прежде. Пару раз Харри звонил отцу, но разговоры получились недолгими, довольно скоро становилось ясно: отец хочет, чтобы его оставили в покое.
Харри вошел в квартиру, закрыв за собой дверь, громко крикнул, что он дома, и удовлетворенно кивнул, не получив никакого ответа. Монстры в разных обличьях посещали его, но, пока их нет на кухне, он мог рассчитывать на то, что ночью спокойно уснет.
Едва Харри вышел из подъезда, как на него набросился холод, так неожиданно, что он захлебнулся ледяным ветром. И подняв глаза к рдеющему небу над крышами домов, открыл рот и выдохнул вкус желчи и «колгейта».
На площади Хольберга он как раз успел на трамвай, следовавший по Вельхавенссгате. Найдя свободное место, развернул «Афтенпостен». Еще одно дело о педофилии. За последние месяцы такое случалось уже трижды: норвежцев взяли на месте преступления в Таиланде.
В передовице напоминалось о предвыборном обещании премьер-министра активнее расследовать преступления на сексуальной почве, в том числе и за границей, и задавался вопрос, когда же будет виден конкретный результат.
В комментарии к статье статс-секретарь Бьёрн Аскильсен информировал, что продолжается работа по заключению соглашения между Норвегией и Таиландом о расследовании преступлений, совершенных норвежцами-педофилами, и что этот договор позволит активизировать усилия полиции.
«Давно пора! — писал в заключение редактор „Афтенпостен“. — Народ ждет результатов. Христианский народный премьер-министр не может допустить, чтобы эти мерзости продолжались».
— Войдите!
Харри открыл дверь и посмотрел вниз, на широко зевающего Бьярне Мёллера, вытянувшегося на стуле, так что его длинные ноги торчали из-за письменного стола.
— Гляди-ка. А я ждал тебя вчера, Харри.
— Мне сообщили. — Харри сел. — Я не хожу на работу, когда пьян. И наоборот. Принцип, которого я стараюсь придерживаться. — Он надеялся, что фраза прозвучит иронически.
— Полицейский является полицейским все двадцать четыре часа в сутки, Харри, пьян он или нет. Мне пришлось уговаривать Волера не писать на тебя рапорт, понимаешь?
Харри пожал плечами, давая понять: он сказал все, что хотел сказать.
— О'кей, Харри, не будем из-за этого ругаться. У меня есть для тебя работа. Думаю, ты ее не заслужил, но я все равно думаю тебе ее дать.
— Ты не огорчишься, если я скажу, что она мне не нужна? — спросил Харри.
— Оставь эти штучки сыщику Марлоу, Харри, они тебе не идут, — резко оборвал его Мёллер.
Харри усмехнулся. Он знал, что шеф его любит.
— Я даже не сказал, о чем речь.
— Ну, раз ты посылаешь за мной машину в мой выходной, то я думаю, речь идет не о регулировании уличного движения.
— Почему ты не даешь мне слова сказать?
Харри, хохотнув, наклонился вперед:
— Сказать честно, шеф?
Неужто честно, думал было переспросить Мёллер, но лишь кивнул.
— Я сейчас не гожусь для важных дел, шеф. Я исхожу из того, что ты сам видишь, как я работаю. Вернее, неработаю. Или едва-едва. Я выполняю свои обязанности, пытаюсь не переходить дорогу другим и соблюдать трезвость в течение дня. На твоем месте я предложил бы эту работу кому-нибудь другому.
Мёллер вздохнул, медленно подтянул ноги и поднялся со стула.
— Хочешь начистоту, Харри? Если бы решал я, то работу получил бы другой. Но они хотят именно тебя. Поэтому ты очень бы меня выручил, Харри, если…
Харри внимательно посмотрел на шефа. Бьярне Мёллер не раз помогал ему в трудных ситуациях в последний год, и понятно, что рано или поздно придется возвращать должок.
— Стоп! Кто это они?
— Люди на руководящих постах. Которые могут превратить мою жизнь в ад, если не получат то, что хотят.
— А ячто за это получу?
Мёллер как можно строже насупил брови, но ему всегда было трудно сохранять суровое выражение на своем по-мальчишески открытом лице.
— Что тыполучишь? Свою зарплату. Пока тебе ее не перестали платить. Вот ее и получишь, черт подери!
— Я плохо разбираюсь во всем этом, шеф. Получается, кто-то из этих твоих людей, решил, что этот парень, Холе, который в прошлом году навел порядок в Сиднее, чертовски способен, и твое дело только построить этого типа. Я ошибаюсь?
— Харри, будь так добр, не заводись.
— Значит, я не ошибся. И вчера я тоже все правильно понял, когда увидел рыло этого Волера. Поэтому я хорошенько все обдумал, и вот мое предложение: я буду паинькой, готов приступить к работе, а когда все будет выполнено, ты дашь мне двух штатных следаков на два месяца и неограниченный доступ ко всем базам.
— О чем это ты?
— Ты знаешь о чем.
— Если ты опять насчет изнасилования твоей сестры, то могу тебе только посочувствовать, Харри. Ты ведь помнишь, что дело прекращено.
— Я помню, шеф, помню и тот отчет, где было написано, что у нее синдром Дауна, а потому не исключено, что она вообще все выдумала про изнасилование, чтобы скрыть, что забеременела от случайного знакомого. Спасибо, я все помню.
— Не было никаких улик…
— Она сама хотела все это скрыть. Господи, я же был в ее квартире в Согне и случайно увидел в грязном белье лифчик, весь пропитанный кровью. Я заставил ее показать мне грудь. Насильник отрезал ей соски, и она больше недели ходила, таясь, истекая кровью. Она-то думала, что все люди такие же добрые, как она, и когда тот тип сперва угостил ее ужином, а потом спросил, не хочет ли она посмотреть фильм в его гостиничном номере, она просто решила, что он очень любезен. И если бы она даже вспомнила, в каком именно номере это произошло, то все равно было бы поздно: там все уже пропылесосили, вымыли, постельное белье сменили раз двадцать после всего случившегося. Так что естественно, что никаких улик не нашли.
— Никто не помнил, чтобы там видели окровавленные простыни…
— Я работал в отеле, Мёллер. Ты удивишься, если узнаешь, сколько окровавленных простыней меняют там в течение пары недель. Постояльцы только и делают, что кровят.
Мёллер решительно покачал головой.
— Прости. У тебя был шанс доказать это, Харри.
— Недостаточно, шеф. Его было недостаточно.
— Всегда бывает недостаточно. И надо где-то подвести черту. С нашими ресурсами…
— По крайней мере, дай мне свободу действий. Хоть на один месяц.
Мёллер внезапно поднял голову и подмигнул. Харри понял, что его разоблачили.
— Ах ты, хитрец, тебе всегда была по душе работа, разве нет? Тебе просто захотелось сперва поторговаться?
Харри выпятил нижнюю губу и покачал головой. Мёллер посмотрел в окно. Испустил тяжкий вздох.
— Ладно, Харри. Посмотрим, что получится. Но так как ты провинился, я вынужден принять некоторые меры, которые от меня давно ждут в Управлении. Ты понимаешь, что это означает?
— Да уж как не понять, — улыбнулся Харри. — Что за работа?
— Надеюсь, летний костюмчик висит наготове и ты помнишь, куда в последний раз положил свой паспорт. Твой самолет вылетает через двенадцать часов, и ты окажешься очень далеко отсюда.
— Чем дальше, тем лучше, шеф.
Харри сидел на стуле у двери тесной социальной квартирки в районе Согн. Сестра, притулившись у окна и глядя на снежинки, кружащиеся в свете уличного фонаря, несколько раз шмыгнула носом. А поскольку сидела она спиной к Харри, то он не мог понять, простуда это или грусть по поводу скорого расставания. Сестра жила здесь вот уже два года и прекрасно справлялась сама. После того, что с ней случилось — изнасилования и аборта, — Харри, взяв с собой кое-что из одежды и туалетные принадлежности, переехал в ее квартирку. Прожил он там всего несколько дней, а потом она заявила ему, что достаточно. Она теперь большая.
— Я скоро вернусь, Сестрёныш.
— А когда?
Она сидела так близко к оконному стеклу, что всякий раз, когда она говорила, на нем проступало туманное пятно. Харри сел сзади и положил ей руку на спину. Уловил легкую дрожь и понял, что сестра вот-вот заплачет.
Ознакомительная версия.
